Скованные одной цепью

И когда же все это сломалось? — банальный вопрос, наверное.

Китти лихорадочно оглядывалась по сторонам. Ее правая нога задрожала. Майрону надо было решаться. Что лучше: медленно, шаг за шагом, приблизиться или выждать и последовать за ней к ее машине? Сразу взять быка за рога или избрать другую тактику, потоньше?

Когда Китти повернулась к нему спиной, Майрон двинулся в ее сторону. Опасаясь, что она в любой момент может повернуться, увидеть его, а увидев, броситься бежать, он ускорил шаги, перерезая ей одновременно возможные пути отхода. Он был уже буквально в двух шагах от Китти, когда в кармане завибрировал сотовый. Словно почувствовав его приближение, Китти обернулась.

— Рад видеть тебя, Китти. Сколько лет, сколько зим.

— Майрон? — Она отшатнулась как от удара. — Ты что здесь делаешь?

— Поговорить надо.

— А как… как ты меня нашел? — У нее даже рот приоткрылся.

— Где Брэд?

— Нет, сначала скажи, как ты узнал, что я сюда приду? Не понимаю.

— Я отыскал Краша, — поспешно заговорил Майрон, стремясь как можно скорее покончить с объяснениями. — Заставил его позвонить тебе. Вот и все. Где Брэд?

— Мне надо идти. — Китти сделала шаг в сторону. Майрон преградил ей путь. Она подалась вправо. Майрон схватил ее за руку.

— Пусти.

— Где мой брат?

— А зачем тебе это знать?

Вопрос несколько смутил его. Майрон не знал, что ответить.

— Мне надо с ним поговорить.

— С чего бы это вдруг?

— Что значит, с чего бы? Он мой брат.

— А мне — муж. — Китти явно почувствовала твердую почву под ногами. — Что тебе от него нужно?

— Я уже ответил на этот вопрос. Мне просто нужно с ним поговорить.

— О чем? Снова будешь на меня наговаривать?

— Я на тебя наговариваю? Ведь это же ты заявила, будто я… — Бессмысленно. Майрон заставил себя остановиться. — Ладно, извини за все. За все, что я сказал или сделал. Пусть все останется в прошлом. Мне хочется начать с чистого листа.

Китти покачала головой. Позади вновь заскрипела карусель. На ней расположились примерно двадцать ребятишек, некоторые с родителями. Последние стояли вплотную к своим чадам, чтобы те, не дай Бог, не свалились с лошадок. Остальные находились за ограждением, как по команде поворачивая головы и следя за своим, только своим ребенком. При завершении очередного круга родительские лица расцветали в улыбке.

— Прошу тебя, — сказал Майрон.

— Брэд не хочет тебя видеть.

Голос у нее был как у капризного подростка, но слова прожигали насквозь.

— Он так сказал?

Китти кивнула. Майрон попытался было посмотреть ей прямо в глаза, но ее взгляд блуждал, ни на секунду на нем не останавливаясь. Майрону пришлось отступить на шаг и взять себя в руки. «Забудь прошлое. Постарайся наладить контакт».

— Вот если бы все можно было переиграть, — начал он. — Ты и представить себе не можешь, как я сожалею обо всем, что случилось.

— Теперь это уже не имеет значения. Мне надо идти.

«Не отступай, — повторял про себя Майрон. — Ты должен найти с ней общий язык».

— Китти, ты представляешь себе, что значит жалеть о чем-то? То есть я вот что хочу сказать: тебе никогда не хотелось вернуться назад и сделать что-то чуть-чуть иначе, и тогда повернулось бы все, вся твоя жизнь? Скажем, взять у светофора не налево, а направо? Или что было, если бы ты не взяла в руки ракетку, когда тебе исполнилось — сколько? — три, кажется, года? А я бы не повредил колено и не стал агентом, ты не познакомилась с Брэдом? Никогда о таких вещах не задумывалась?

Может, с его стороны это были маневры или театр, но из этого не следовало, что его слова — неправда. Майрон почувствовал себя изможденным. Какое-то время они просто молча стояли. Их мир тихо почил, а вокруг стоял ярмарочный шум и гвалт торгового центра.

Когда Китти наконец заговорила, голос ее звучал кротко и едва слышно.

— Все не так.

— Что не так?

— Всякий о чем-то жалеет, — сказала она, глядя в сторону. — Но назад возвращаться не хочется. Если бы я повернула направо, а не налево, или в жизни не видела теннисной ракетки, видимо, мы не встретились бы с Брэдом. И у нас не родился бы Микки. — При упоминании о сыне глаза ее наполнились слезами. — И как бы то ни было, что бы там ни произошло, от этого бы я никогда не отказалась, и потому незачем мне возвращаться в прошлое. Сложись все чуть-чуть иначе: скажем, получи я в шестом классе по математике не четверку, а пятерку, — могла начаться цепная реакция, и какой-то один сперматозоид пошел бы не тем путем, и все — Микки бы не было. Понимаешь?

Имя племянника, которого он никогда не видел, было для Майрона как нож в сердце. Он изо всех сил старался говорить ровно.

— А какой он, Микки?

На мгновение исчезла наркоманка и исчезла теннисистка, Китти раскраснелась.

— Он лучший ребенок в мире. — Она улыбнулась, но Майрон угадывал за этой улыбкой отчаяние. — Умный, сильный, добрый. Нарадоваться на него не могу. Он любит играть в баскетбол. — Китти слабо усмехнулась. — Брэд говорит, он может тебя превзойти.

— Хотел бы я посмотреть, как он играет.

— Нет. — Китти напряглась, на лице появилось замкнутое выражение, словно дверь с грохотом захлопнулась.

Она ускользает от него — пора менять тактику. Надо лишить ее уверенности в себе.

— Зачем ты вывесила на стене Сьюзи эти слова — «ЧУЖОЙ»?

— О чем это ты? — вскинулась Китти, но в голосе ее не было уверенности. Она открыла сумочку и принялась рыться в ней. Майрон нагнулся и увидел две смятые пачки сигарет. Китти вытащила одну, сунула сигарету в рот и вызывающе посмотрела на него, словно ожидая продолжения. Но Майрон молчал.

Китти двинулась к выходу. Майрон пристроился рядом.

— Да брось ты, Китти. Я ведь знаю, что это ты.

— Мне надо выкурить сигарету.

Они прошли между двумя ресторанами — «Рубиновым вторником» и «Макдоналдсом». Перед последним возвышалось на редкость безвкусное скульптурное изображение клоуна Роналда Макдоналда. Роналд улыбался во весь рот, лицо его было размалевано, и выглядел он так, словно подмигивал любому проходящему мимо. Интересно, подумал Майрон, детям этот тип, должно быть, в ночных кошмарах является. Когда Майрон не знал, что предпринять, то именно о таких предметах и задумывался.

Китти щелкнула зажигалкой, глубоко затянулась и выпустила длинную густую струю дыма. Вокруг в поисках места для парковки медленно скользили машины. Китти сделала очередную затяжку.

— Китти? — выжидательно сказал Майрон.

— Напрасно я это.

Ну вот. Сама призналась.

— Так зачем же ты это сделала?

— Наверное, добрая старомодная месть. Когда я была беременна, она сказала моему мужу, что ребенок не от него.

— И ты решила отплатить ей той же монетой?