Скрытая бухта

В начале девятого появились первые прохожие. Ривейро поговорил с пенсионером, который выводил своего золотистого ретривера на прогулку по пляжу каждое утро в четверть девятого, с очень спортивной девицей, совершавший рывки от одного конца короткого пляжа до другого, с торговцем круассанами и чуррос. Никто из них ничего подозрительного в тот день не заметил. Но старый рыбак, который пришел половить рыбу на удочку с причала, – он представился Антонио Руа – рассказал, что был знаком с Педро Саласом, как и со многими из местных, и что тот частенько приходил по воскресеньям рыбачить вот у этого длинного каменного парапета, у которого они сейчас стоят. Странно, конечно, что рыбак и в свой выходной предпочитает проводить время, ловя рыбу. Однако в день убийства Антонио Руа на причал не пришел, поскольку накопились домашние дела, да и на море был полный штиль, вряд ли стоило рассчитывать на улов. Тут Ривейро заинтересовался: зачем же тогда Педро Салас явился на причал? Наверняка он, как и Антонио Руа, прекрасно понимал, что улова ждать не приходится. Попутно Ривейро понял, почему утопленника так долго не замечали. Если волн в воскресенье почти не было, то в густых водорослях неподвижное тело вполне можно было принять за корягу. Антонио Руа сказал, что тот воскресный штиль – предвестник скорого шторма, туман и затишье всегда несут тревогу. И совсем скоро тут забушуют привычные волны, на которые сбегутся серферы, хотя, конечно, волны тут не те, что накатывают на Пляж безумцев.

Ривейро вздохнул. Он опросил еще парочку рыбаков, но не услышал ничего нового или полезного. Тогда он отправился побеседовать с работником ближайшего отеля, пусть в такой час рассчитывать приходилось только на портье. Показав удостоверение, Ривейро сказал портье, что ему нужен список постояльцев, зарегистрированных на вечер субботы. Портье ответил, что список сумеет отправить лишь по факсу. Снова ждать.

Ривейро направился в штаб полиции Суансеса, где по поручению Редондо опрашивали детей погибшего.

Проведя повторную беседу и удостоверившись, что Педро Салас действительно по воскресеньям иногда ходил порыбачить с причала, Ривейро пришел лишь к одному выводу: несмотря на то что погибший вел вполне заурядный образ жизни, денег у него имелось явно больше, чем можно ожидать от рыбака предпенсионного возраста. Его дочь, мать двоих детей, безработная, между всхлипами сообщила, что ее несчастный отец выдавал ей каждый месяц две-три сотни евро. То же самое сказал и сын покойного, безработный механик, не обремененный семьей.

Ребека оказалась поразговорчивей брата.

– Я говорила себе: Ребека, папа, наверное, во всем себе отказывает, только бы нам помочь. Я не хотела брать у него деньги, понимаете? Но он, бедняжка, так настаивал!

– А он никогда не объяснял, откуда у него деньги? Вы ни разу не задумались об этом?

– Ну разумеется, сержант, задумывалась. А как иначе, это же мой отец. Говорила себе: Ребека, что-то тут не так. Спрашивала его, как ему на все хватает, не нуждается ли он в чем. А он отвечал всегда, что у него есть сбережения, что всех трат у него – на аренду да еду, а это немного.

– Понятно. А вы в последнее время не замечали ничего странного в поведении отца, что-нибудь, может, изменилось в его поступках или привычках? Может, появились новые знакомые?

– Ой, нет, сержант! У отца были свои причуды, но бедняжка только и делал, что ходил в порт и домой, туда-сюда, да еще завтракал в таверне после ночного лова. В последний раз мы виделись… – тут женщина разразилась столь судорожными рыданиями, что начала икать, ее горе показалось Ривейро совершенно искренним, – виделись в субботу, и он казался даже довольнее обычного. Я сказала себе: ну, Ребека, у папы точно появилась подружка. Я даже спросила его, но он отмахнулся, мол, что за глупости. Я настаивала, подшучивала, сказала, что наверняка познакомился по интернету с какой-нибудь латиноамериканочкой, но он ответил: какой-такой интернет?

– Любопытно, что у вашего отца был компьютер и интернет. Ему ведь было шестьдесят четыре, и всю жизнь он провел в море… Он учился на каких-нибудь курсах?

– Да нет, сержант! Просто в их дом протянули интернет, сделали вай-фай, он даже не платил за него. А компьютер этот раньше был моего Педро, – голос женщины наполнился нежностью, когда речь зашла о ее сыне, – вот мы и отнесли его к отцу, чтобы мальчик мог играть, когда остается с дедулей. И домашние задания делать. Это мой сын научил дедушку, как пользоваться компьютером, чтобы записаться к врачу, посмотреть банковский счет, почитать про рыбалку… Как грустно. Теперь это в прошлом.

Ривейро переваривал услышанное. Дочь жертвы казалась откровенной и бесхитростной женщиной. Когда она ушла, получив разрешение забрать тело отца для похорон, он почувствовал, что вопросов у него теперь больше прежнего. Ривейро перебрал новую информацию. Педро Салас помогал детям финансово, пятьсот-шестьсот евро в месяц. Каждый месяц. Агенты, побывавшие в таверне “Ла Чалана”, где регулярно столовался Педро Салас, сообщили, что он исправно оплачивал счета, иногда даже угощал персонал, и что его там все любили. Во время осмотра его съемной квартиры Ривейро сам видел современный большой телевизор, хорошую мебель, новенький газовый котел… И это при ежемесячном доходе в тысячу двести евро. Как-то это не стыковалось. В роскоши он не купался, но ни в чем себе не отказывал. Разумеется, сержант Ривейро не был наивен и прекрасно понимал, что рыбаки частенько имеют дополнительный доход, продавая часть улова соседям и в местные рестораны. Но так точно не скопишь много, и заработок этот точно не регулярный. Нет, это объяснение не годится. У Саласа должны были иметься другие источники, причем тайные, надо копать в этом направлении. С согласия Валентины Редондо он запросил разрешение у судьи Талаверы на проверку банковских счетов Саласа, хотя сознавал, что левые доходы вряд ли проходили через банк.

Мог ли рыбак быть связан с контрабандистами? Это не выглядело такой уж бредовой идеей, история с ввозом наркотиков по морю стара как мир. Но Педро Салас вообще не был ни в чем замечен. У него даже автомобильных штрафов не было. Информаторы из Торрелавеги и Сантандера, связанные с наркомафией, утверждали, что никогда не слышали про Педро Саласа Диаса. Сержант размышлял: какие же секреты ты таил, приятель?

Полдень.

Солнце уже начало прорезаться сквозь пелену тумана, хотя жары не ожидалось. Выдался один из тех дней, когда хочется просто прогуляться по пляжу, подышать морским воздухом, сыграть в палас [9] – популярную местную игру, так же укоренившуюся тут, как трайнерас [10] или болос [11] . Возможно, рыбак Антонио Руа, которого он встретил утром, был прав и приближалась буря. Ривейро направился к своей машине, чтобы переговорить по рации с лейтенантом, сообщить новости и выслушать дальнейшие инструкции, хотя очевидно, что надо ждать отчетов от техников, медиков и телефонной компании. Но стоило ему сесть в машину, как зазвонил телефон.

9

Разновидность игры с деревянными ракетками и теннисным мячом. В современном виде игра в палас известна с начала двадцатого века.

10

Вид лодочных состязаний, популярный в Кантабрии.

11

Местная вариация игры в кегли. Самый популярный вид спортивных состязаний в Кантабрии после футбола.

– Это капрал Маса.

– Привет, капрал, – отозвался Ривейро.

– У нас авария со смертельным исходом на улице Хенераль, на подъезде к Ла-Таблии, сержант.

Тишина. Ривейро помолчал, и его молчание можно было истолковать как “А мне-то какое дело?”. Капрал Маса продолжил:

– Жертва – пожилой доктор, дон Давид Бьесго, пенсионер. Семьдесят два года. Жена забила тревогу вчера, когда не дождалась его к ужину, хотя он сказал, что вернется не позже семи. Его машину, похоже, занесло на повороте, она слетела с дороги, проскользила по склону и врезалась в огромное фиговое дерево. Утром на машину наткнулся пастух, который пасет свое стадо на этом склоне.

– Капрал, вы ведь знаете, что я расследую другое дело. Почему вы мне все это рассказываете? – Ривейро не сумел скрыть раздражения.

– Я в курсе, сержант, поэтому и позвонил, вдруг это может быть важно. Я пытался связаться с лейтенантом Редондо, но она не отвечает ни по рации, ни по телефону.

– Наверное, телефон на беззвучном режиме, она собиралась в монастырь к францисканкам.

– Понял. В общем, сержант, жена погибшего сказала, что накануне он должен был заехать к сеньоре Онгайо, в Комильяс. Потому я и звоню, мало ли… Вдруг это важно. Ведь именно семья Онгайо прежде владела виллой “Марина”? – Капрал замолчал, словно подвесив вопрос в воздухе. Чувствовалось, что он готов извиниться и опасается, не наломал ли дров, побеспокоив начальство из-за какой-то аварии.

Ривейро пару секунд пребывал в оцепенении, но затем встряхнулся.

– Вы абсолютно правильно сделали, поставив меня в известность, Маса. Эксперты уже на месте, труп вытащили из машины?

– Да, его уже отвезли в Институт судебной медицины. Мы не сразу обнаружили связь, только когда начали опрашивать вдову, она-то нам и сказала насчет Онгайо, хотя это и смахивает на несчастный случай. Может быть, у доктора случился сердечный приступ за рулем, как знать. Ни следов торможения, ни следов столкновения мы на месте не обнаружили.