Сквозь тьму

“Вперед!” Капитан Хаварт снова крикнул.

Леудаст прошел вперед - несколько шагов, пока не заметил похожую на дыру в земле. Он спрыгнул в нее без малейшего чувства стыда или смущения. Да, он хотел изгнать рыжих из Сулингена. Но он также хотел дожить до того, чтобы увидеть, как они уйдут. Он не думал, что это было вероятно, не так обстояли дела, но это было то, чего он хотел.

Шипение над головой и грохот позади и вблизи линий альгарвейцев возвестили, что яйцеголовые на его стороне не были такими сонными, как обычно.Капитан Хаварт был прав - альгарвейцам не хватало здесь пространства для маневра и обмана. Там, на равнинах, яйцеголовые ункерлантцы не всегда были способны добраться туда, где в них нуждались, пока они все еще были нужны там. В Инлингене эта проблема не возникла. Они уже были там, где им нужно было быть.Все, что им нужно было сделать, это бросить. Они могли с этим справиться.

Мало-помалу давление рыжеволосых ослабло. Леудастл издал долгий, усталый вздох. “Подержал их снова”, - сказал он, ни к кому конкретно не обращаясь.

Солдаты оттаскивали раненых в тыл, чтобы посмотреть, что маги и хирурги могут для них сделать. Это оставалось правдой, независимо от того, к какой стороне принадлежали мужчины впереди, независимо от того, были ли они одеты в серые туники или коричневые килты. Альгарвейцы редко стреляли в солдат, помогавших раненым товарищам; Леудаст и его соотечественники обычно оказывали рыжеволосым такую же любезность. Это была одна из немногих любезностей, оказанных обеими сторонами.

Подошел посыльный с большим мешком, полным буханок черного хлеба.Леудаст схватил одну и откусил от нее. Блюдо было тяжелым и тягучим, в нем наверняка было больше ячменя и ржаной муки, чем пшеничной. Ему было все равно. Это была еда, и еда, ради которой ему не нужно было рыться в обломках. Он не возражал против того, чтобы брать лакомства других людей; настоящая проблема заключалась в том, что он находил их недостаточно часто, чтобы набить свой собственный желудок.

Один из неотесанных ункерлантских солдат - теперь гораздо менее неотесанный, чем пару часов назад, - обратился к Леудасту: “Сержант? Сэр?”

Он был грубым. “Я всего лишь сержант”, - хрипло сказал Леудаст. “Вы не должны называть меня сэром. Вы вызываете офицеров , сэр. Вы поняли это?”

“Есть, сэр ... э-э, сержант”. Под своей грязной, смуглой шкурой молодой солдат покраснел, как девушка. Леудаст не очень винил его за то, что он был сбит с толку. Он сам выполнял офицерскую работу, командуя ротой, и он был далеко не единственным сержантом, который мог так сказать. И не все настоящие офицеры в армии Ункерланта в эти дни были голубокровными, как это было во время Шестилетней войны. Король Свеммель убил множество дворян во время и после войны Мерцаний, а альгарвейцы убили еще больше с тех пор.

“Ну, тогда чего ты хочешь?” Спросил Леудаст, на этот раз в его голосе было меньше рычания. “И вообще, кто ты такой?”

“О! Меня зовут Алдриан. .. Сержант”. Юноша просиял оттого, что все сделал правильно. “Что я хочу знать, так это то, всегда ли так будет ? Его волна накрыла разбитый, бесполезный участок земли, который альгарвейцы так и не смогли полностью захватить.

Леудаст размышлял. Пока он размышлял, он съел еще один большой кусок хлеба. Медленно, обдуманно он прожевал и проглотил. Затем он сказал: “Ты это придумай. Рыжеволосые хотят Сулинген. Король Свеммель говорит, что они не могут его получить. Если они продолжат вводить солдат, а он продолжит вводить солдат, как ты думаешь, что произойдет?”

Судя по акценту, Алдриан был родом из Котбуса. И, опять же, судя по его акценту, он был образованным молодым человеком. Он действительно нахмурил свои безмятежные брови и все обдумал. Леудаст мог определить по биению сердца, когда он достиг своего согласия. Он также мог сказать, что Алдриану не очень понравился ответ, который он получил.Повернув пораженное лицо к Леудасту, он спросил: “Как ты думаешь, кто-нибудь из нас останется в живых к тому времени, когда все здесь закончится, чем бы это ни обернулось?”

Съев еще немного хлеба, Леудаст ответил: “Ну, могло быть и хуже”.

“Как?” Глаза Алдриана расширились.

“Мы могли бы быть каунианцами”, - сказал Леудаст и провел большим пальцем по своему горлу; ноготь царапнул по усам, которые у него в последнее время не было возможности побрить. “Ты знаешь, что маги Мезенцио делают с ними и почему?” Он подождал, пока Алдриан кивнет. Затем, с нарочитой жестокостью, он продолжил: “Или мы могли бы стать стариками и старухами, которым инспекторы короля Свеммеля больше не могут найти другого применения. Ты знаешь, что наши маги делают с ними и почему?”

“Да”. Алдриан снова кивнул. Хотя черты его лица исказились, как от запаха гниющего мяса - не то чтобы вокруг было мало этой вони, - ему все же удалось произнести любимое словечко Свеммеля: “Эффективность”.

Леудаст сплюнул. “Это для эффективности”. Раньше, до того, как война разгорелась до нынешнего кипения, он никогда бы не осмелился на такое, опасаясь инспекторов Свеммеля. Но они не могли обречь его на гораздо худшее, чем то, что у него уже было: нечто большее, чем год борьбы с альгарвейцами.

Он шокировал Алдриана - он мог видеть это. “Где бы мы были, если бы кто-нибудь сказал это?” - спросил юноша.

Он предназначал это для риторического вопроса. Леудаст недолго был риториком, и поэтому он все равно ответил на него: “Где бы мы были? О том, где мы находимся - во всяком случае, я ожидаю. Он с вызовом посмотрел на Алдриана, призывая новобранца не соглашаться с ним.

Алдриан открыл рот, затем снова закрыл его. “Хороший парень”, - сказал ему Леудаст. “Если ты выживешь, ты научишься”.

Когда-то давно район, в котором проживали Бембо и Ораст, был одним из лучших в Громхеорте. В нем все еще виднелись слабые признаки этого, как у безнадежно больной женщины пятидесяти пяти лет могут проявляться признаки того, что в двадцать она была красавицей. Ничто в Громхорте не располагало к себе в те дни. Бембо сказал: “Я ненавижу это место”.

Орасте зевнул ему в лицо. “Ну и что? Есть много мест, где ты бы сделал гораздо больше, чем просто возненавидел их. Зулинген, например. Установите Громхеорт рядом с Зулингеном, и это выглядит не так уж плохо, вы знаете об этом?”

“Поставьте что-нибудь рядом с Зулингеном, и это будет выглядеть не так уж плохо”, - с содроганием сказал Бембос. “Громхеорт от этого выглядит не очень хорошо. Ничто не заставит ”Хромхеорт" выглядеть хорошо ".

“Похоже, ничто не заставит тебя перестать ныть в животе, не так ли?” Сказал Орасте.

“О, заткнись”, - прорычал Бембо, достаточно раздраженный, чтобы забыть, что Орасте не составило бы большого труда разорвать его надвое. Фортвежец - мужчина средних лет, в его аккуратной бородке начинала седеть - шел через улицу, повернув голову в сторону констеблей. “Что здесь такого развратно-смешного?” - заорал на него Бембо.