Сквозь тьму

Хотя сам он не был магом, он знал, когда началась резня и проистекающее из нее волшебство. Его дракон, казалось, тоже это почувствовал и на мгновение пошатнулся в воздухе, прежде чем прийти в себя. Может быть, Джуш все-таки знал что-то из того, о чем говорил. “Но лагоанцы ловят и похуже”, - пробормотал Сабрино.

Затем он посмотрел вниз на наступающую альгарвейскую армию, посмотрел вниз и вскрикнул в смятении. Он знал, какого рода колдовство творили маги, и теперь он видел, что оно обрушилось не на жителей Лаго, против которых оно было направлено, а на его собственных соотечественников. Под ними зияли трещины, за ними закрывались дыры, пламя сжигало как солдат, так и бегемотов. В мгновение ока альгарвианцы на австралийском континенте превратились из армии в руины.

Сабрино летел еще какое-то время, слишком оцепенев, чтобы думать о чем-то еще. Где-то внизу, на этой замерзшей пустоши, волосатый старик-шаман говорил: “Я же тебе говорил”.

Когда-то, подумал сержант Леудаст, Зулинген не был бы плохим городом для жизни. О, зимой будет холодно, в этом он не сомневался; он приехал с севера Ункерланта, где климат более мягкий. Но это было бы приятно, раскинувшись вдоль Волтера, с множеством маленьких участков леса и парковой зоны и с крутыми оврагами, разбивающими кварталы домов, магазинов и мануфактур.

Но это больше не было приятно. Альгарвейские драконы неделями засыпали его яйцами, и от многих из этих кварталов домов остались одни развалины. Леудаст, на самом деле, не возражал против щебня как местности, на которой нужно сражаться. Здесь было бесконечное количество мест, где можно было спрятаться, и он знал, как воспользоваться этим преимуществом. Солдаты, которые не усвоили этот урок, в большинстве своем были уже мертвы.

Капитан Хаварт указал на север, хотя и был осторожен, чтобы не подставить руку под луч врага, который притаился слишком близко. “Давайте посмотрим, как проклятые альгарвейцы обойдут нас с флангов и окружат кольцами”, - сказал он.

“Посмотрим, кто-нибудь что-нибудь в этом сделает”, - ответил Леудаст, на что его командир роты рассмеялся и кивнул. Люди могли двигаться достаточно свободно. Компания потратила некоторое время на рытье траншей среди обломков, что значительно уменьшало вероятность того, что они загорятся, если будут перебираться с одного участка обломков на другой. Но даже бегемотам было трудно идти там, где не было расчищенных троп среди груд кирпича, камня и сломанных досок.

Хаварт сказал: “Единственное, что они могут сейчас сделать, это напасть прямо на нас и нанести удар. Они быстрее нас. Они более гибкие, чем мы. Благодаря высшим силам они тоже умнее нас. Но много ли пользы приносит им здесь что-либо из этого?”

“Ты действительно думаешь, что они умнее нас?” - Спросил Леудаст.

“Если бы мы были умнее, мы бы атаковали Трапани - их бы здесь не было”, - ответил Хаварт, и Леудасту было трудно найти возражения. Но Хаварт продолжал: “Но это только заводит тебя так далеко. Если я ударю тебя по голове большим камнем, то то, насколько ты умен, больше не имеет значения. И здесь, в Зулингене, мы можем поразить рыжих большим количеством камней. Если бы они были действительно умны, они бы устроили драку где-нибудь в другом месте ”.

Прежде чем Леудаст смог ответить, альгарвейцы начали забрасывать яйцами линию фронта Ункерлантеров. Как обычно, люди Мезенцио позаботились о том, чтобы их самосвалы не отставали от наступающих пехотинцев. Леудаст съежился в своей норе, когда щебень вокруг него стал измельчаться немного мельче. До него дошло, возможно, медленнее, чем следовало, что альгарвейцы, независимо от того, умны они или нет, тоже могут поразить ункерлантцев большими камнями.

Ему также пришло в голову, что альгарвейцы могли загонять юнкерлантцев в их норы, бросая яйца, а затем добивать их ужасной магией, которую они творили из жизненной энергии убитых каунианцев. Он надеялся, что они не подумают об этом на этом конкретном участке линии.

Справа от него кто-то пронзительно закричал. Может быть, рыжеволосым не нужно было быть умными, чтобы идти вперед. Может быть, они могли бы просто продолжать убивать так, как они делали уже довольно давно.

Раздался еще один крик, на этот раз тревожный, а не от боли: “Они приближаются!” Яйцо зацепило прямо при приземлении. Возможно, людям Мезенцио было все равно, убьют ли они кого-нибудь из своих. Может быть, они просто решили, что это выгодная сделка, и что избавление от ункерлантцев имеет большее значение. И, возможно, они были правы и в этом тоже.

Если они приближались, Леудаст не хотел - не смел - быть пойманным в своей норе. Он выскочил и начал палить. Поваленный альгарвейец, и еще один. Еще больше нырнули в укрытие. Некоторые продолжали приближаться. У него пересохло во рту - их было совсем немного, больше, чем он думал, что он и его товарищи смогут сдержать. Он уже дорого обошелся. Теперь он должен был увидеть, как он может стоить theredheads еще больше, прежде чем они, наконец, вытащат его.

И затем, сзади, он услышал один из самых приятных звуков, которые он когда-либо знал: пронзительные офицерские свистки, призывающие подкрепление к действию. “Урра!” - закричали солдаты. “Король Свеммель! Урра!” Они промчались мимо Леудаста, встретив атаку альгарвейцев одним из своих.

Они были новыми людьми, не обескровленными, их переправили на север через Волтер и бросили прямо в бой. Все в них говорило об этом, начиная с их чистых, не выцветших туник и заканчивая тем, как они бежали прямо, вместо того, чтобы нагибаться вперед, чтобы дать рыжеволосым меньшую мишень. Многие из них пали еще до того, как вступили в схватку с ветеранами Мезенцио. Но в живых осталось достаточно юнкерлантцев, чтобы остановить наступление альгарвейцев до того, как оно началось по-настоящему.

Леудаст уже двигался вперед, когда капитан Хаварт крикнул: “Давай, мы не позволим новичкам повеселиться!”

Это было не весело. Только безумец счел бы это забавным. Это была битва на грани блуда, и едва ли менее интимная. Альгарвейцы были так же полны решимости идти вперед, как ункерлантцы - отбросить их назад. Люди сражались друг с другом лучами, палками, которыми размахивали, как дубинками, ножами, ногами, кулаками и зубами. Ни одна из сторон не подняла рук.

Альгарвейец, у которого, должно быть, закончились заряды для его палки, попытался ударить ею Леудаста по мозгам. У Леудаста не было времени палить в него; он сделал все, что мог, чтобы отбиться. Рыжий бросил в него мертвую палку. Он отбил ее в сторону своей собственной палкой, когда альгарвейец выхватил нож и бросился. Он также отбил в сторону зловещего вида клинок. Затем он смог выстрелить, смог и сделал это. Альгарвейец взвыл и упал. Леудаст снова выстрелил в него, и вой прекратился.