Сквозь волшебную дверь. Мистические рассказы (сборник)
Шрифт:
– Я стоял на ночной вахте, – рассказывал он, – дежурил на мостике. Было часа четыре, как раз, когда ночь самая темная. Светила луна, но ее то и дело закрывали тучи, так что за бортом почти ничего не было видно. Ко мне на корму явился Джон Маклеод, гарпунер, и рассказал, что на носу по штирборту слышен какой-то странный шум.
Я пошел туда вместе с ним и тоже услышал этот звук. Иногда казалось, будто бэрн [37] хнычет, иногда – будто девка рыдает. Я уже семнадцать лет хожу в этих широтах и никогда не слышал, чтобы тюлень, хоть молодой, хоть взрослый, издавал такие звуки. Пока мы стояли на носу, из-за тучи выглянула луна, и мы с Маклеодом увидали белую фигуру, которая шла по льду там, откуда слышался плач. Потом ненадолго она пропала из виду, но скоро снова показалась уже слева от носа. Больше всего она напоминала тень, скользящую по льду. Я послал человека на корму за ружьями, а сам с Маклеодом спустился за борт на пак – мы подумали, что это, может быть, медведь. Как только мы оказались на льду, я потерял Маклеода из виду, но времени на его поиски тратить не стал и пошел в ту сторону, откуда все еще доносились звуки. Прошел я милю
37
Дитя (bairn) (шотл.).
Вот такая история с ним произошла. Его слова я постарался передать в точности, как запомнил. Думаю, что, хоть он это и отрицает, Мэнсон все-таки видел молодого медведя, вставшего на задние лапы, – они часто так становятся, если их потревожить. Когда света мало, его в такой позе легко можно принять за человеческую фигуру, особенно тем, у кого нервы уже напряжены. Но в любом случае это происшествие имело нехорошие последствия, потому что очень дурно повлияло на команду. Лица стали еще мрачнее, недовольство еще более открытым. То, что они не только не могут вернуться домой к сезону лова сельди, но еще и оказались на судне, как они говорят, «с привидениями», может заставить их пойти на отчаянные меры. Даже гарпунеры, самые старые и опытные из команды, и те поддались общему волнению.
Если не считать этой нелепой вспышки суеверия, дела налаживаются. Пак, который собирался к югу от нас, частично разошелся, и вода такая теплая, что, мне кажется, мы попали в один из рукавов Гольфстрима, который проходит между Гренландией и Шпицбергеном. Вокруг нас полно медуз и морских лимонов {441} , не говоря уже о креветках, и вполне возможно, что где-то здесь есть и киты. Более того, вчера в обед видели фонтан, но в таком месте, что лодки к нему не подобрались бы.
441
…морских лимонов… – Морской лимон – беспанцирный морской брюхоногий моллюск.
Зашел на мостик и поговорил со старшим помощником, мистером Милном. Очень интересная вышла беседа. Похоже, для всего экипажа и даже для владельцев судна наш капитан – такая же загадка, как для меня. Мистер Милн рассказал, что, возвращаясь из плавания и получая расчет, капитан Крейги исчезает и появляется только перед началом нового сезона, когда тихо входит в контору и спрашивает, нужны ли его услуги. Никто не знает, где и как он проводит время на суше. В Данди друзей у него нет. Чем он занимался раньше, никому неизвестно. Нынешнего положения он добился исключительно благодаря своему искусству и репутации мужественного и стойкого человека, которую заслужил, когда был еще помощником капитана, до того как ему доверили отдельное командование. Похоже, все сходятся на том, что он не шотландец и что на самом деле у него другое имя. Мистер Милн полагает, что он занялся китобойным промыслом только потому, что не смог найти занятия более опасного и что он любыми способами добивается смерти. Он привел в пример несколько случаев, один из которых показался мне особенно любопытным, если, конечно, все именно так и происходило. Один раз, было это во время последней русско-турецкой войны, он не явился в контору. Пришлось искать ему замену. Но, когда следующей весной он объявился снова, сбоку на шее у него был длинный шрам, который он пытался спрятать под шарфом. Не знаю, прав ли Милн, утверждая, что наш капитан воевал на той войне, но совпадение действительно странное.
Ветер переменился, теперь он дует на восток, но по-прежнему очень слабо. Мне показалось, льды подступили к нам ближе, чем вчера. Кругом, куда ни посмотри, сплошная белоснежная равнина, выделяются лишь редкие трещины да тени небольших холмов. На юге виднеется узкая голубая полоска воды, это наша единственная надежда на спасение, но с каждым днем полоска становится все 'yже и 'yже. Капитан играет с огнем. Я слышал, картофель уже закончился, и даже галеты подходят к концу, а он все так же невозмутим и большую часть дня проводит на марсе {442} , осматривая горизонт через подзорную трубу. Настроение у него меняется часто, но, по-моему, он избегает моего общества, хотя больше вспышек гнева себе не позволяет.
442
…на марсе… – Марс (гол. mars от mers – корзина) – площадка в верхней части мачты для наблюдения, установки освещения и приборов; на парусных судах – для управления парусами.
Вечер. 7 часов 30 минут
Сомнений нет, нами управляет сумасшедший. Ничем другим объяснить безумные выходки капитана Крейги нельзя. Хорошо, что я веду дневник с самого начала плавания – для нас он послужит оправданием, если придется посадить капитана под арест (хотя я считаю это крайней мерой). Как ни удивительно, но он сам заставил меня думать, что его странное поведение объясняется не простым чудачеством, а помешательством. Около часу назад он стоял на мостике, как обычно осматривая горизонт через трубу. Я в это время прохаживался по квартердеку {443} . В последнее время вахта соблюдается не так строго, как раньше, поэтому больше на палубе никого не
было, почти все пили чай внизу. Устав от хождения, я облокотился на фальшборт {444} и стал любоваться красивым отблеском заходящего солнца на ледовой равнине, которая нас окружала. Внезапно из задумчивости меня вырвал громкий хриплый крик прямо у меня за спиной, и, резко обернувшись, я увидел рядом с собой капитана. Он смотрел куда-то вдаль, и во взгляде его мелькали ужас, удивление и нечто похожее на радость. Несмотря на холод, пот стекал у него по лбу большими каплями. Было очевидно, что он необычайно взволнован.443
…по квартердеку. – См. т. 8 наст. изд., комментарий на с. 364.
444
…на фальшборт… – См. т. 8 наст. изд., комментарий на с. 358.
Руки его тряслись, как у эпилептика перед припадком, у рта проступили четкие глубокие полосы.
– Смотрите! – воскликнул он и схватил меня за руку, не отрывая взгляда от какой-то точки вдалеке и медленно поворачивая голову, словно то, на что он смотрел, перемещалось. – Смотрите же! Видите? Между холмами! Вот, показалась из-за дальнего! Вы ее видите?.. Вы должны ее видеть! Вон же она, еще видна! Она бежит от меня, бежит… Все, пропала!
Последние два слова он произнес шепотом, и с такой болью, что я не скоро забуду этого отчаяния. Схватившись за линь {445} , он попытался вскарабкаться на борт, как будто надеясь бросить последний взгляд на удаляющийся объект, но не рассчитал силы, сорвался и упал спиной на фонарь кают-компании. Словно обессилев, он лежал там и натужно дышал. Лицо его так побледнело, что мне показалось, он вот-вот лишится чувств. Не теряя времени, я отвел его вниз и уложил на диван. Потом налил бренди и поднес стакан к его губам. Напиток произвел на капитана удивительное воздействие. К мертвенно-бледному лицу снова подступила кровь, дрожь в руках и ногах унялась. Он приподнялся на локоть, посмотрел по сторонам, убедился, что мы одни, и кивком пригласил меня сесть рядом с ним.
445
…линь… – Корабельный трос из высококачественной пеньки и толщиной не менее 25 мм; предназначается для оснастки, такелажных работ и т. д. Гол. lijn – веревка, канат.
– Вы ведь это видели? Видели? – спросил он сдавленным, дрожащим голосом, столь для него не характерным.
– Нет, я ничего не видел.
Голова его упала на подушку.
– Конечно, без трубы он бы не рассмотрел, – тихо забормотал он. – Не смог бы. Я же сам только в трубу увидел… Эти глаза, сколько в них любви… Сколько любви… Доктор, не пускайте баталера! Он решит, что я спятил. Заприте дверь, прошу вас!
Я встал и выполнил его просьбу.
Какое-то время он лежал спокойно, кажется, о чем-то напряженно думал, потом снова приподнялся и попросил еще бренди.
– Но вы же не думаете, что я сошел с ума, доктор? – спросил он, когда я ставил бутылку обратно в шкаф. – Ответьте мне прямо сейчас как мужчина мужчине, вы считаете меня сумасшедшим?
– Я думаю, что-то вас очень беспокоит, – сказал я. – Вы все время напряжены и от этого страдаете.
– Верно, приятель! – От выпитого бренди глаза его заблестели. – Сильно беспокоит… Очень! Но я могу определить широту и долготу, могу справиться с секстаном {446} и вычислить логарифмы {447} . Даже в зале суда вы не сможете доказать, что я сумасшедший, не так ли? – Странно было видеть человека, который лежит и спокойно рассуждает о своей нормальности.
446
…с секстаном… – Секстан (секстант; от лат. sextans [sextantis] – шестая часть) – угломерный астронавигационный инструмент для измерений высот небесных светил при определении местонахождения корабля; представляет собой одну шестую часть круга (отсюда и название), разделенную на градусы и снабженную двумя зеркалами и небольшой зрительной трубой.
447
…логарифмы. – Логарифм (от гр. l'ogos – отношение – и arithmos – число) – показатель степени, в которую нужно возвести какое-либо определенное число, чтобы получить данное.
– Пожалуй, так, – согласился я. – Но все равно я думаю, что вам лучше побыстрее вернуться домой и какое-то время пожить спокойной жизнью.
– Вернуться, да? – усмехнулся он. – Лучше бы уж говорили прямо, что это вам хочется вернуться. Пожить с Флорой… милой Флорой. Ночные кошмары считаются признаками сумасшествия?
– Иногда, – ответил я.
– А что еще? Какие первые симптомы?
– Боли в голове, шум в ушах, вспышки в глазах, видения…
– Видения? – перебил он меня. – А что вы называете видениями?
– Когда вы видите то, чего нет на самом деле, – это видение.
– Но она была там! – простонал он. – Была! – Тут он поднялся, открыл дверь и медленно, неуверенными шагами направился в свою каюту. Уверен, оттуда он покажется не раньше завтрашнего утра. Что бы он ни увидел там (а скорее всего, вообразил, что увидел), для него это стало настоящим ударом. С каждым днем мне становится все труднее понимать этого человека. Я боюсь, что решение, которое он сам подсказал, является правильным: его разум поврежден. Вряд ли причиной столь странного поведения является какой-то грех за душой, как считает большинство наших офицеров и, похоже, команды. Никаких подтверждений этому я не вижу. Он не производит впечатления человека, совесть которого не чиста. Я бы сказал, что он, скорее, похож на человека, с которым жестоко обошлась судьба, и к нему нужно относиться, как к мученику, а не как к преступнику.