Слабость Берсерка

Именно здесь Эйлунд предложил мне самое разумное и, пожалуй, самое безопасное решение — остаться и помогать его тёте, вдове, которая не желала расставаться с кожевенной лавкой, что прежде вёл её муж.

Мы с Мод сразу нашли общий язык. Она терпеть не могла деревенских мужчин, вечно сравнивая их со своим покойным супругом, уверяя, что у остальных руки растут не из того места, да и пьют они много. А когда я рассказала ей, как дела обстояли на архипелаге…

Вдвоём мы и работали, поднимая её лавку, иногда пользуясь помощью Эйлунда, хотя чаще всего я справлялась сама. Мод говорила, что я намного сильнее большинства женщин и почти не устаю по сравнению с теми, кто помогал ей до этого.

— Через три дня будет ярмарка в честь основания деревни, Ора, — сообщил Эйлунд, появившийся в конце дня, как часто бывало. Мод довольно улыбнулась.

— Сходи, Ора, я освобожу тебя пораньше. А Эйлунду давно пора жениться — уж сколько лет мы пытаемся его пристроить, — поцокала она языком.

Эйлунд, услышав это, даже не смутился, а вот я — наоборот, покраснела.

Моё сердце спало.

Сколько раз уже он подходил ко мне, держал за руку, помогал, показывал, как работать с теми или иными инструментами, обнимая со спины… Один раз ему даже удалось меня поцеловать — и именно тогда я поняла, что со мной что-то не так.

От одного прикосновения Иво я горела, растворялась, сгорала в желании — так сильно, что забывала всё: и его слова, и все обиды между нами.

А с Эйлундом моё тело молчало — так же, как и с другими мужчинами.

Будто Иво проклял меня собой.

— Схожу, чего ж не сходить, — улыбнулась я, надеясь, что выпивка, танцы и веселье хоть немного помогут мне выбраться из этого состояния.

Я очень хотела любить и быть любимой. Нельзя вот так всю жизнь отказывать себе в счастье только потому, что тело молчит.

В конце концов, я не животное, как считает Иво. А человек.

Глава 21 Ярмарка

Через три дня я действительно ушла из лавки пораньше, подгоняемая Мод. Погода стояла тёплая, и я выбрала скромное платье из зелёной шерсти — по колено, приталенное, с вышивкой по подолу и новым пояском.

Денег у меня было немного, но и расходов почти не возникало — я жила в пристройке при лавке, а Мод кормила меня так щедро, словно собиралась откармливать к зиме, выплёскивая всю ту заботу, которая не находила выхода до моего появления.

— Развлекайся и не возвращайся раньше полуночи! — пригрозила она кулаком. — А если хочешь — можешь вообще не ночевать здесь.

Хитрая какая.

— Вернусь сразу после первых звёзд, — пообещала я, зная, что не забудусь с Эйлундом. — А ты не работай допоздна. Есть новости о том важном господине?

— Да он ещё вчера вечером заглянул, купил тончайшей оленьей кожи на сапоги для своей жёнки. И столько вопросов задал про лавку! Сразу видно — товар ему важен.

Хозяйка выглядела весьма довольной — явно удалось продать кожу втридорога.

Ярмарка раскинулась у самого подножия холма. Вдоль главной улицы тянулись ряды с лентами, тканями, пряностями, игрушками и амулетами. В воздухе витали запахи жареного мяса, мёда и солёной карамели. Деревня, обычно казавшаяся тихой и безлюдной, ожила — со всех сторон раздавались смех, разговоры, звуки барабанов.

Я вышла пораньше, специально, потому что мне хотелось всё разглядеть до встречи с Эйлундом. Шла медленно, позволяя себе остановиться у каждого прилавка. Вот мальчишка вырезал из дерева лошадок, вот женщина продавала ленты, сверкавшие золотой нитью. Повсюду гудело, пахло горячей похлёбкой, дымом, солодом. Под ногами хрустела солома, а в воздухе стелились травяные ароматы. На одной из лавок стояли глиняные маски древних богов — грубые, с широкими ртами и прорезями для глаз. Я невольно провела пальцем по их шершавой поверхности, улыбаясь.

Сердце стучало громко, взволнованно — будто я что-то упускала, хотя я и не понимала, что именно.

— Ора! — услышала я знакомый голос Эйлунда — и, всё ещё улыбаясь, обернулась.

Он стоял рядом с одной из лавок, на выходе из оживлённой улочки, и прохожие изредка задевали его плечом. Я помахала ему рукой — и заметила что за его спиной шевельнулась огромная тёмная фигура.

Она принадлежала мужчине в плаще, возвышавшемуся над остальными почти на голову.

Увидев меня, незнакомец обошёл Эйлунда и встал прямо перед ним.

Сердце дрогнуло, когда я поняла, кто это.

А затем Иво снял с головы капюшон.

Не знаю что на меня нашло — от неожиданности я почти не соображала. А когда пришла в себя то поняла, что я убегаю.

Я неслась, не разбирая дороги, спотыкаясь о солому, задевая прохожих. В груди тяжело и глухо билось сердце, будто набат, в боку начало колоть — но я не останавливалась. Воздуха не хватало, и я порадовалась тому, что платье было всего лишь до колена.

Сбоку мелькнула тень — слишком быстрая, слишком знакомая. Я резко свернула, нырнув между рядами, проскочила мимо нескольких домиков и оказалась у самой опушки леса. Ветви хлестнули по щекам, но я не замедлилась.

Пока меня не остановили.

Столкновение с землёй оказалось болезненным, даже оглушило на мгновение — но почти сразу, будто по щелчку пальцев, я пришла в себя и задергалась, пытаясь высвободиться из-под огромного тела, навалившегося сверху.

— Попалась, — хриплый шёпот в самое ухо, от которого мурашки табуном побежали по спине. — Семь часов… Ты не выдержала и семи часов, Ора, уехала в тот же день, когда дала свое обещание!

В голосе Иво слышалась… неожиданная боль, а руки, прижимающие меня к земле, были чрезвычайно бережны. Он гладил меня, сжимал, но не причинял боли.

Несмотря на ледяную землю подо мной, я горела. От его запаха, от жара его тела, от его голоса — и от прикосновения длинных холодных волос, что касались моей обнажённой шеи.

— Отпусти меня, — произнесла я, наконец, сожалея, что вообще побежала.

— Ни за что. Никогда, — я не видела выражения его лица, но казалось, что каждое слово давалось ему с трудом, что каждое слово было неподъемно.

Его голос придавливал меня к земле сильнее, чем руки. Но хуже всего…

Я вдруг поняла, насколько сильно возбуждена.

Преступно. Неприемлемо.

Почему он так действует на меня?!

Я вновь дёрнулась, но Иво резко укусил меня в шею — точно так же, как когда-то в прошлом, и вспышка сладкой боли пронзила меня с ног до головы. Я даже вытянулась, поджав пальцы ног.

— Я только прикоснусь. Чуть-чуть приласкаю… Иначе сдохну, — выдохнул он, хрипло, прижимаясь ко мне со спины и я чувствовала его возбуждение через ткань. Такое знакомое, такое сумасшедшее. — Пожалуйста, Ора.

Он… Просил. Так отчаянно.