Слабость короля

Внезапно за спиной раздался смех, я резко обернулась, от чего корона вновь упала.

– Ваше Величество, - Леонард поклонился мне.
– Простите, что побеспокоил вас.

– Всё хорошо, - я подняла корону.

– Примите своего верного раба в свой шатер?

– Вы уже в нем, мой дорогой подданный, - я важно продолжила ходить.

– Тебе идет, - Леонард не переставал улыбаться.
– Истинная королева.

– Прости, что взяла, - я остановилась и со смущенной улыбкой сняла с головы корону.

– Лишь тебе позволены такие шалости, - Леонард взял у меня корону и понес ее на место.

Я направилась к постели, чтобы сесть, но так и не смогла этого сделать. Воздуха резко начало не хватать, а всё внутри словно горело огнем. Перед глазами всё поплыло. Я медленно обернулась, чтобы позвать Леонарда на помощь, но слова будто застряли в горле.

– Ариадна? – король быстро подошел ко мне.
– Что с тобой?

Я ничего не могла сказать, грудь болезненно заколола. Я уперлась ладонями в крепкую грудь Леонарда, мысленно моля его о помощи.

– Боги, да что же это такое?
– он был напуган.

Я быстро нащупала на шеи кулон, который мне перед смертью дала королева. Внутренний голос буквально кричал у меня в голове, чтобы я приняла противоядие. Я сорвала его с себя, но слабость схватила меня в свои цепкие руки и ноги перестали меня держать. Леонард вовремя подхватил на руки, но уже было поздно. Непроглядная тьма окутала мои глаза, и я лишилась чувств.

Часть 36

Она упала мне в руки, словно сломанная кукла. Лишь на один краткий миг я растерялся и позволил слабости коснуться моего тела. Но избавившись от этого, я поспешил уложить Ариадну на постель.

Паника. Первое что я испытал это - панику. В голове беспорядочным потоком кружились вопросы и молитвы. Я старался держать себя в узде, понимая, что чистый разум сейчас мне нужен как никогда.

Ариадна что-то сорвала со своей шеи, и у меня создалось такое впечатление, что она мучилась от удушья.

В ее руке я замечаю кулон, который принадлежал Мире. Она всегда его носила в качестве оберега. Лишь со временем, Мира рассказала, что носит с собой противоядие, опасаясь быть отравленной. Я хотел бы ее тогда успокоить, но она поступала целиком разумно, ведь иногда сложно определить своего врага. Тем более, в замке давно черта добра и зла стала практически незримой. Дело ведь не в правлении и даже не в подходе к различным ситуациям, вся суть кроется в человеческой природе. С этим ничего нельзя сделать: либо смириться, либо уничтожить.

Когда я увидел украшение, то тут же понял, что кто-то пытался отравить Ариадну, и она это почувствовала. Не теряя времени, я открыл кулон и высыпал немного белого порошка в чашку с водой.

Мои руки непривычно дрожали, когда я пытался напоить Ариадну. Это было странное чувство, никогда прежде меня не подводило собственное тело. Во время серьезных схваток с врагом, что разражались среди рек крови, моя рука всегда уверенно держала меч, и в мыслях даже не было намека, что я могу ослабить контроль над собой.

Рядом с этим хрупким созданием, которое пахнет морским ветром, все мои устоявшиеся привычки отправлялись одна за другой в Подземный мир Арана. Это было для меня ново, я чувствовал себя ребенком, который лишь начал узнавать мир, а Ариадна служила для меня проводницей в неизведанные страны.

В конечном итоге, я напоил ее противоядием и теперь ждал, когда же она откроет свои глаза. Я крепко держал Ариадну за руку, молясь Клефу. Ее тяжелое дыхание меня пугало, так же как и смертельно бледное лицо.

Я чувствовал, что начинаю терять контроль и ярость пурпурной пиленой застилала мне глаза, всё это было не к добру. Подозвав к себе прислугу, я отдал приказ, чтобы ко мне немедленно привели лекаря.

Мое сердце бешено стучало в груди, отдаваясь болью в висках. Тело будто бы окаменело и я точно натянутая тетива, сидел рядом с Ариадной, напряженно ожидая, когда всё сдвинется с мертвой точки. Ожидание отравляло меня и медленно убивало. Разум твердил, что я сделал всё правильно, теперь дело лишь за лекарем, но сердце твердило обратное.

В диком метании между собственных мыслей, я дожидался прихода лекаря. Вскоре он пожаловал ко мне и попросил отойти, чтобы во всем разобраться.

Я нехотя отпустил руку Ариадны и дал дорогу лекарю. По моему приказу, в шатер никого не пускали. Сейчас для меня всё перестало существовать, а остаток мира был сосредоточен исключительно вокруг Ариадны, которая не приходила в себя.

Я уже не мог вспомнить, когда последний раз испытывал подобное потрясение и столько много молился. Лекарь всё не отходил и не отходил от постели Аридны. Я ходил по шатру и нервно потирал свои руки, ожидая ответа.

– Ваше Величество, - обратился ко мне лекарь.

Я мгновенно обернулся к нему и с замиранием в сердце вопрошающе посмотрел.

– Ее жизни ничего не угрожает.

От услышанных слов мне тут же стало легче. Облегчение оказалось настолько сильным, что даже причиняло боль.

– Это было отравление?
– спросил я после того, как мой разум немного прояснился.

– Вне всякого сомнения. Я полагаю, вы дали девушке противоядие?

Мне не хватило сил, чтобы ответить, я лишь утвердительно кивнул.

– Благодаря этому, она еще жива, но стоит подождать, прежде чем девушка придет в себя. Сейчас она в глубоком сне.

– Хорошо, - голос мой звучал сдавленно и я его почти не узнавал.

Лекарь покинул шатер. Я вновь сел рядом с Ариадной и взял ее руку в свою ладонь.

Отравление. Одно лишь это слово ослепляло меня и доводило до безумства. Кто-то пытался убить Ариадну, и этот «кто-то» находится здесь. Из-за переизбытка чувств, я не мог здраво рассуждать. С превеликим трудом я пообещал самому себе, что как только Ариадна придет в себя, лишь тогда я лично займусь тем, кто это совершил. Никого не подпущу к убийце, сам медленно убью его.

Зверь, которого во мне еще с детства взрастил отец, требовало крови. С этим чувством я не сражался, а даже наоборот - подпитывал сладостным ожиданием. Никто не имеет права причинять вред Ариадне.

Новый отряд воинов встретили без меня, этой ночью я предпочел не выходить из шатра. У входа осталась дежурить охрана. Я приказал, что меня беспокоить можно в случаи, если враг покажется на горизонте.

Я всю ночь просидел у постели Ариадны, целуя ее руку и моля Клефа, чтобы всё обошлось. Казалось, что время остановилось, и я навеки стал пленником этой ночи, которая сегодня была по-особенному холодной.