Сладкий
Шрифт:
Варя рысью бросилась вперед, закрывая лицо от беснующейся пурги.
Идти становилось все труднее. Да и куда идти, если сбивает с ног, а сознание отказывается поверить в то, что это все происходит на самом деле.
Капюшон шубки постоянно срывало. Казалось, снег забился уже в каждую щелочку, колени жгло, а лицо превратилось в мокрую холодную маску.
Варвара уже не кричала, просто двигалась, едва перебирая ногами и втянув голову в плечи, пока в очередной раз не запнулась и не упала. Свернувшись калачиком, она прижала руки к животу и тихо заскулила, с ужасом представляя, что через некоторое время превратится в сугроб и замерзнет
Стервы дурами не бывают
От собачьего воя зазвенело в ушах. Егор заворочался, вытащил подушку и прижал ее поверх головы.
Пес продолжал голосить, а вскоре, судя по скребущим звукам, и вовсе стал ломиться в дверь.
– Твою же пёсью мать... – Столетов ударил ладонью по бревенчатой стене, сел и с протяжным стоном широко зевнул. – Ну и гад же ты, Джек. Такой сон испортил!
Он нащупал на столе спичечный коробок и в свете голубоватого огня разглядел впаянную в железную кружку свечу. Через пару секунд оранжевый полукруг заплясал по комнате и безумным отблеском замерцал в глазах собаки. Пес смотрел на Егора немигающим взглядом, от которого у того мурашки пробежали по телу.
– Да понял я, понял... – Егор прошлепал до двери и взялся за дверную ручку: – Только быстро, ладно? Одна лапа здесь, другая там.
Но пес даже не шелохнулся. Столетов заметил, что шерсть на собачьем загривке вздыблена, а уши стоят торчком. Пес явно прислушивался, но не к его словам, а, вероятно, к тому, что происходило на улице. Егор усмехнулся:
– Я тебе сразу скажу, чтобы потом вопросов не возникало: в дом волки не войдут. Но если боишься... – Столетов задумался, а потом вздохнул и развел руками. – В общем, ты, конечно, прав. Надо было тебя раньше вывести. Мой недочет. Осознал, исправляюсь.
Он сунул ноги в валенки и надел куртку. На всякий случай прихватил ружье, закинув его за спину, – все-таки с ним было спокойнее. В ту же минуту пес кинулся мимо него в образовавшуюся щель, а когда Егор вышел следом, встал на задние лапы и заскреб когтями по двери в сенях.
– Бедолага, – буркнул Столетов. – Вон как тебя прихватило. Спасибо, что не сделал свои дела посреди комнаты. Я б тебя за это... – он не договорил и стал снимать железный крюк.
Пес выскочил наружу и опрометью понесся через двор.
– Эй, спринтер! Ты куда? – только и успел крикнуть Егор, когда в лицо мощным порывом ветра хлестануло снежной пургой.
Сквозь этот природный ералаш невозможно было разглядеть даже то, что делается в метре от дома, не то что убежавшую собаку. Прикрываясь от ветра согнутым локтем, Егор пригрозил:
– Куда тебя понесло? Делай свои дела и пулей домой, а то на улице ночевать останешься!
Собачий лай был едва различим в завываниях ветра. Но Егор и так понял, что пес умчался на приличное расстояние.
– Серьезно? – скрипнул зубами Столетов и сплюнул. Он зашел обратно в сени и даже захлопнул за собой дверь. Но, выждав с минуту, все-таки снова открыл ее и, подняв воротник, отправился на поиски собаки.
«Замерзнет ведь, гад хвостатый! А я виноват буду!»
Что-то болезненное и саднящее вдруг заворочалось и засвербело внутри. Столетов вдруг живо представил, что пес убежит, потеряется и околеет. От этих мыслей застучало в висках и разом пропали остатки сна.
Черт его знает, что с собакой такое приключилось. Может, отоспался, поел, и потянуло его снова к бродяжничеству?
Не понимает, скотина такая, что Егор над ним уже, вроде как, шефство взял.– Джек!
Новый порыв ветра буквально заткнул ему рот, и Егор опустил голову еще ниже, чтобы уберечь глаза от колючих снежинок.
«Снегу теперь нанесет, до обеда чистить буду, – пронеслось в голове. – А если зарядит еще на сутки? Ну и ляд с ним. Откопаемся».
Егор не видел ни отпечатков собачьих ног, ни собственного лыжного следа, по которому возвращался совсем недавно. Но за то время, которое Столетов провел в Прохоровке еще в детстве, все пути-дороги давно стали ему родными. С отцом они тут все исходили вдоль и поперек, когда за грибами, когда за зайцем, а когда и просто так, чтобы продышаться и поговорить. Но в такую сволочную погоду Егор еще ни разу не попадал. Подморозило знатно, а после бани и теплой постели ни один нормальный человек не поперся бы куда-то в такую метель. Дураком надо быть, чтобы добровольно согласиться на это. Как говорится, хороший хозяин собаку на улицу не выпустит. Получается, плохой он хозяин. Да и хозяин ли? Так, прохожий...
– Джек, елки-палки! – взвыл Столетов. – Ты где? Какого хрена ты делаешь? Пошли домой спать! Песец какой-то, а не собака...
Егор остановился, чтобы отдышаться. Идти было тяжело – ноги проваливались по колено, а его самого заносило то вправо, то влево.
– На фарш пущу! – пообещал он и тут же заметил пса.
Тот бежал к нему, но, замерев в каких-то паре метров, вновь вильнул хвостом пропал в снежной круговерти.
– Уши бантиком завяжу, – посулил застывшими губами Егор и прижал ладони к собственным ушам, пытаясь их отогреть.
Лай собаки раздался неподалеку, чуть левее от того места, где он стоял. Столетов знал, что в той стороне находится озеро. Но что могло понадобиться собаке посреди белого поля?
«Не посмотришь, не узнаешь, – вздохнул Егор и поплелся дальше. – Никаких животных... Никогда... Ни за что!»
Фигура пса была едва различима. Егору пришлось сильно напрячься, чтобы разглядеть темное пятно, и то это получилось только благодаря тому, что собака носилась и лаяла, как сумасшедшая.
– Иду, иду... – хрипло пробасил Егор и, насколько это было возможно, ускорил шаг, сгибаясь под мощными порывами ветра.
Пес скулил и греб лапами вокруг небольшого, как показалось Егору, сугроба. Но нагнувшись, он заметил что-то такое, отчего его бросило в жар. Навалившись, Столетов перевернул непонятную кучу и совершенно обомлел...
– Ты... – выпучив глаза, прошептал он и отвел заиндевевшую прядь от почти белого лица девушки.
«Варвара... журналистка...»
Взвалив ее тело на плечо, Столетов покачнулся, но удержался.
Ружье он перевесил наперед, и теперь чувствовал кисловатый запах пороха, оставшийся после недавней охоты.
Пес крутился у его ног, подпрыгивал и цеплялся когтями за одежду.
– Все, все, успокойся... Идем уже... – Столетов развернулся, примерился и медленно побрел обратно.
Пес тоже сделал несколько шагов, но вдруг остановился, опустил голову и глухо зарычал, глядя куда-то в сторону.
– Ко мне, Джек! – рявкнул Егор и покрепче ухватился за женские ноги. – Нет здесь никого!
Пес дернулся, но побежал за ним и уже не отставал до самого дома, время от времени проваливаясь в снег, откуда Столетов доставал его за загривок свободной рукой.