Сладкий

Обратный путь занял еще больше времени. Тяжелые валенки девчонки колотили Столетова по бедру, но он хотя бы был спокоен за то, что ноги ее в тепле. Нет ничего лучше такой вот деревенской обувки. Егор слышал ее дыхание, но не чувствовал его тепла на своей замерзшей коже.

– Дура... Ну как есть, дура... – всю дорогу хрипло бормотал Егор. Это ж какие мозги надо иметь, чтобы зимой, в пургу да на ночь гулять отправиться? – Куриные мозги, какие еще? – едва ворочая языком продолжал он свой монолог, будто желая, чтобы журналистка его услышала. Да, сейчас ему именно этого и хотелось: чтобы она очнулась и сказала что-нибудь. Неважно что, лишь бы была жива и здорова. Дурам ведь тоже жить хочется.

Ввалившись в узкий дверной проем, Столетов услышал треск рвущейся одежды. Не иначе зацепил модную шубку гвоздем или сучком.

«Ну извините, – злорадно подумал он. – Это я не специально».

Пес метался в ногах и мешал, но Егор старался не обращать на это внимания. Подумать только, если бы не собака, лежать бы этой журналистке на морозе до утра, а то и... У Столетова у самого зуб на зуб не попадал, но уже не от холода, а от нервного озноба и злости. Прежде всего на девчонку.

Он уложил ее на кровать и тяжело опустился рядом. Ледяная корка на ее лице уже оттаяла, но локоны, которые он запомнил еще при первой встрече, теперь напоминали дреды.

Столетов скинул куртку и разодрал такие же «леденцы» на бороде. Пес занял место на своей подстилке и, высунув язык, неотступно следил за Егором. Металлический чайник в печи был горячим, и Столетов обхватил его бока ладонями, скривившись от подступившей боли в суставах.

– Ничего, сейчас... я сейчас...

Как только пальцы обрели чувствительность, Егор вернулся к кровати и приложил руку к девичьей щеке. Журналистка дернулась всем телом, а затем снова замерла. Столетов стащил с нее валенки и обхватил маленькие ступни. Стал растирать их, поднимаясь все выше и выше. Широкие штанины стояли колом, и Егор чертыхнулся, когда под ними ничего больше не оказалось. Хорошо хоть сверху топорщился свитер, надетый прямо на...

– Это что, пижама? – Столетов разглядывал симпатичного бежевого медвежонка, посылающего ему воздушный поцелуй, и не знал, плакать ему или смеяться. – Дурдом... – Он вскинул брови и вернул край свитера на место.

Перевернув девушку, он стащил с нее шубу и бросил ее на пол, чтобы кровать окончательно не промокла. Подумав, снял и сырые по колено штаны. За ночь на печке все высохнет. В тот самый момент, когда брючки оказались в его руках, журналистка открыла глаза и вскрикнула:

– Вы?!

Егор отвел взгляд от гладкой кожи и круглых коленей и стряхнул налипший снег со штанов.

– Боже, что я... – Варя испуганно заметалась, схватила подушку, но тут же выпустила ее и затрясла руками. – А... Как больно...

– А ты думала, в сказку попала? – сквозь зубы произнес Егор. – Замерзла бы там насмерть, дура! – Последнее слово он произнес с особым удовольствием, но в ответ увидел лишь наполненные слезами красивые глаза девчонки. – Чаю сейчас дам, согреешься.

Он подхватил шубу и положил ее на лавку. Затем налил в кружку настоянный на сухом смородиновом листе кипяток. Протянул. Пальцы девушки дрожали, не в силах удержать кружку. Скоро она и сама затряслась будто в лихорадке. Егор опустился на кровать и, придерживая ее за затылок, поднес чай к ее губам.

– Потихонечку, поняла? Не торопись...

Когда она сделала несколько глотков и буквально стала сползать навзничь, Егор вытащил из-под нее одеяло и укрыл, подоткнув со всех сторон. Девчонка следила за ним таким взглядом, что Егору стало не по себе. Неужели заметила что-то? А что, собственно... Что же на нее мужчины так не смотрят? Смотрят, конечно.

– Ладно, спи. Завтра посмотрим, как оно будет. Пальцы работают, лицо тоже, вроде...

– Р-работает?

Столетов завис на ее губах, а затем спохватился и кивнул.

Свеча почти догорела. Варвара крепко спала, укутавшись в одеяло с головой.

Столетов еще некоторое время посидел, затем взял ее шубу и хорошенько потряс у порога. На пол упала прямоугольная картонка. Егор поднял ее, но, прежде чем сунуть обратно в карман, поднес к глазам. Желваки на его лице заходили ходуном. Оглянувшись, он мрачно посмотрел на спящую девушку и тихо произнес:

– Нет, стервы дурами не бывают...

Скучают только скучные люди

Егор лежал на печи с закрытыми глазами и прислушивался к тому, что происходит за стеной. А там выло, свистело и билось о крышу, словно требовало отдать свою добычу... Столетов вздохнул и перевернулся на бок. Сон совершенно не шел. Было жестко, пыльно и душно. Поначалу еще возникла мысль отправить девушку на печку, но она так быстро вырубилась, что предложить ей это Егор попросту не успел. Да и разозлился он не по-детски из-за всей этой ситуации на озере, а потом еще и тогда, когда обнаружил визитку собственной клиники у нее в кармане... Вот и соображай теперь, зачем она приперлась на остров, а потом еще и сюда, в Прохоровку. Что за цели преследует и какую информацию ищет? Нет, что это связано с ним, он и так уже понял, но что именно журналистка хочет про него узнать? Почему ведущий хирург и владелец клиники скрылся в неизвестном направлении? Или что-то произошло, о чем он не знает? А может, это Димка подослал ее, чтобы... Что?

Егор слез с печи, нащупал в потемках чайник и присосался к горлышку. Душно, как же невыносимо душно... Шея и лицо горят огнем, словно он протер их спиртом. Хочется думать, что это от мороза и чертовой метели. Пожалуй, именно так и можно оправдать этот внутренний жар, но проблема в том, что, как ни крути, а причина его состояния сейчас находилась в метре от него.

Кровать тихо поскрипывала. Не так сильно, как если бы на ней прыгали, но и странно для человека, спящего беспробудным сном. Столетов подошел ближе и дотронулся до одеяла, в котором, словно в коконе, находилась девушка. Он понял, что ее била мелкая дрожь. И хоть Варвара спала, тело ее испытывало сильнейший дискомфорт, последствия которого явно не заставят себя долго ждать.

Егор раздумывал минуту, затем присел на край кровати, а потом и вовсе прилег рядом, уткнувшись носом во влажные еще волосы девушки. Осторожно перекинув через нее руку, Столетов крепко сжал челюсти и зажмурился.

«Не думать о ней, не думать... Сейчас она согреется, и я уйду... Не думать...»

И действительно, мысли его вдруг понеслись совсем в другую, неожиданную для него сторону...

– Скучный ты человек, Столетов! Все-то у тебя с оглядкой! Рисковать не умеешь. Или не хочешь?

Они с Димкой лежали на крыше их пятиэтажки и медленно прожаривались июльским солнцем. То лето вообще было каким-то лениво-тягучим и пресным. В основном, конечно, для Егора. Димка использовал студенческие каникулы по их прямому назначению, а вот Егор устроился санитаром в городскую больницу. Во время учебы толком работать не получалось – занятия в медицинском длились с утра до вечера, к тому же, хотелось еще и в студенческой жизни поучаствовать. КВНы там, олимпиады... Редко, но все же. В общем, не до баров и не до гулянок. А вот Димка все успевал и поэтому считал друга занудой и заучкой.