Сладкое королевство

— А где твои сёстры? — приходит в голову мысль.

— В школе…

— А как ты мне позвонила? — ещё раз бросаю взгляд на экран, пытаясь сообразить, почему телефон не у Лёни с собой, может, чтобы Майя сёстрам позвонила?

— Папа показал, когда мы звонили вместе, — уже спокойно говорит девочка.

— Хорошо, — прыгаю за руль и ставлю телефон на громкую. — Что с папой случилось?

— Не знаю, — снова хнычет.

— Майя, солнышко, — сердце срывается в бездну страха за ребёнка, руки трясутся, не знаю, что и как говорить, чтобы её успокоить.

Собираю всё подряд. Умудряюсь даже сказки рассказывать, лишь бы отвлечь малышку. До Лёни долетаю как метеор за двенадцать минут — в обед пробок почти нет, слава богу.

Забегаю в подъезд и звоню в дверь, а как только Майя открывает, подхватываю девочку на руки и прижимаю к груди, как своё сокровище. Уношу на кухню и пытаюсь хоть что-то узнать, но пока лишь удаётся выяснить — ребёнок не обедал.

— Так, — соображаю, что делать, но мой мозг девственно чист, — помоги мне приготовить обед. Я не знаю, что и где лежит. А ещё надо позвонить твоим сёстрам.

— Они в школе, — смотрит на меня кареглазое чудо и кривые хвостики на пальчики накручивает.

— Это я уже поняла, — стою, руки в боки упираю. — А у папы есть номера учителей? Может, ты знаешь, в какую школу ходят девочки?

— Нет и нет, — малышка встаёт ногами на диванчик и начинает прыгать. — Я кушать хочу.

— Прости, солнышко, — опомнившись, лезу в холодильник, где пусто, только суп какой-то.

Но суп девочку не воодушевляет. А чем вообще детей кормят? Майе четыре, уже по идее всё есть должна. Роюсь по ящикам, изучаю плиту. Картофельные дольки на гриле? Дети же любят всякие такие штуки.

— А когда Диана и Саша вернутся из школы? — изгибаю одну бровь.

— Поздно! — сообщает Майя, опираясь ладошками на стол.

— А бабушка? — соображаю, что у меня же есть номер Светланы Игоревны.

— Не надо бабушке! — пищит девочка. — Тогда она нас у папы заберёт! А я не хочу. Я люблю папу. А у бабушки плохо, — бурчит в конце.

Чуть не рычу, я совершенно не готова к такому повороту. Понятия не имею, что делать. Кому звонить, я ж даже фамилии Лёни не знаю? Как выяснить, в какую больницу его увезли? Я же ничего о нём не знаю!

— А ты будешь моей мамой? — вдруг спрашивает Майя, перебивая мои мысли, и продолжает скакать на диванчике.

— Я… э… — замираю с картошкой в руках. А что сказать-то? — Солнышко, понимаешь, мама — это… у тебя уже есть мама.

Честно, стараюсь как могу.

— Моя мама ушла на небо и больше не вернётся, — сообщает девочка и плюхается на сидушку. — А я хочу, чтобы у меня была мама здесь, а не на небе, — надувает маленькие губки, что у меня слёзы наворачиваются.

— Такие вещи решают взрослые, понимаешь? — домываю картофель и режу его, пока Майя думает.

— А ты взрослая? — подходит ко мне и задирает голову вверх, рассматривая меня внимательно.

— Взрослая, — киваю.

— А ты можешь решить?

— Нет, — быстро отвечаю и запихиваю противень в духовку. — Это твой папа решать должен.

— А почему папа?

Сто тысяч «почему» и «как» — дети в таком возрасте мыслят иначе. Майя не понимает, почему я не могу просто взять и стать её мамой.

Стараюсь объяснить ребёнку, что я чужой человек для их семьи и не могу принимать решения, как бы мне того не хотелось. Попутно навожу порядок на кухне, Майя помогает — рассказывает, что и где лежит.

Нахожу ингредиенты, чтобы сделать пиццу. Какой-то не очень правильный получается обед, но на перекус сгодится, а там видно будет. Замешиваю тесто. Майя просеивает муку в миску, хотя скорее на пол. Больше она не плачет, так что я довольна и таким результатом.

Режу колбасу да помидоры, делаю соус из томатной пасты, роюсь в куче открытых приправ в поисках чего-то нормального. Думаю, надо перебрать и выкинуть всё, у чего срок годности закончился. Кажется, что Лёня этим точно не занимается. Но разве так можно? У него столько детей в доме!

Раскатываю тесто и выдаю все ингредиенты Майе, пусть занимается творчеством, а сама я быстренько убираю бардак и достаю запечённые картофельные дольки. Ссыпаю их в одно большое блюдо и делаю соус из сметаны и огурцов.

Пиццу в духовку, а ароматную картошечку с хрустящей корочкой на стол, выдаю вилку ребёнку, а сама сажусь и перебираю приправы, выкидывая непригодные.

На моё счастье, в двери поворачивается ключ. Сначала в душе наступает нереальное облегчение, а потом дикий страх. Осматриваю кухню и понимаю, что выглядит это всё нехорошо. Совсем нехорошо. Приехала, навела свои порядки, да ещё и после того, как мы с Сашей поругались…

Поворачиваю голову к двери и сталкиваюсь взглядами с Дианой.

— Здравствуйте, — замирает в проходе девочка с рюкзаком наперевес.

— Ты чего встала, — в неё почти влетает Саша и тормозит, гневно глядя на меня.

— Здравствуйте, девочки, — поднимаюсь с диванчика и поправляю одежду трясущимися руками, — нам надо серьёзно поговорить.

— Это что за прикол? — Саша выходит вперёд. — Где отец?

— Вот об этом я и хочу поговорить, — тихо отвечаю. — Давайте вы сядете для начала.

Сёстры смотрят на меня непонимающими взглядами, а у меня голос дрожит.

— Я… не знаю, что с Леонидом. Мне Майя позвонила, сказала, что его в больницу забрали, — стараюсь говорить спокойно. — Но я понятия не имею, как его искать, не знаю вашей фамилии, — честно признаюсь. — А Майя не знала, как позвонить вам, у вас же уроки были… Но теперь мы всё выяс…

— Майя, — Саша почти багровеет, а я заслоняю собой ребёнка. Получаю недовольный взгляд девушки, а потом она ко мне обращается. — А почему бабушке не позвонили? И с какого телефона Майя вам звонить-то могла?

— С телефона вашего отца, — честно говорю.

— Не надо бабушке, — тут же хнычет Майя. — Она нас заберёт! Это ты хочешь с бабушкой жить, а я не хочу! — возмущается девочка и вдруг прижимается ко мне вся, обнимает и утыкается мокрым носом в бок. — Не отдавай меня им, тётя Люда!

— Всё хорошо, солнышко, — глажу девочку по голове. — Давайте успокоимся, пожалуйста, — смотрю с надеждой на старших сестёр.

Диана смотрит на меня, Сашу и долго так на Майю, явно думает, а потом внезапно фыркает и проходит на кухню.