Слава Богу! Они все снова мертвы!

Унгерн выслушал англичанина и сказал:

– Хорошо. Не будем спешить. Я согласен, с тем, что ничего еще не определено. Всё будет решаться на поле боя. А теперь давай вернемся в хату и немного подкрепимся.

Глава 27

Я вернулся к себе уже поздним вечером. Подогрел на кухне чаю и поужинал остатками продуктов из той корзинки, что была мною найдена в шкафу в заброшенном доме. После этого меня потянуло в сон, и я прилег на кровать и стал медленно засыпать. Но тут в окно моей квартиры стукнулся камешек. Я силой разомкнул отяжелевшие веки и прислушался. Через несколько секунд еще один камешек стукнулся о стекло моей комнаты. Я с усилием воли приподнялся, сел на кровать и задумался о том, кто бы это мог бы быть. И тут меня посетила мысль – а может это Анна?

И сразу же я поднялся с кровати и отправился посмотреть на то, кто это хотел меня повидать этим вечером. Но это была не Анна. Ко мне пришел в гости товарищ Иванов, своею собственной персоной. Мы вошли в мою комнату, и гость тут же выложил на стол громадную бутылку с самогоном и кулек с закуской. Потом ничего не говоря разлил спиртное по стаканам. Мы молча выпили. Потом без всякого перерыва Иванов налил еще раз самогон в стаканы, и мы во второй раз выпили. Потом он сел на табуретку и сказал:

– Ну, что рассказывай о своей жизни, что у тебя случилось, как ты себя чувствуешь? Здоров ли ты?

– Спасибо, вашими молитвами спасаюсь! Здоровье у меня нормальное, ничем серьезным в данный момент я не болен. Особо ничего нового в моей жизни не произошло. Живу, небо копчу – ответил я.

– Это хорошо. Раз ничего у тебя не произошло ничего важного в твоей жизни то, тогда расскажи мне что-нибудь интересное и поучительное. Я же у тебя в гостях, а гостей нужно привечать, вести с ними умные беседы. Так что я полон внимания.

Я с подозрением посмотрел на товарища Иванова, пытаясь понять смысл его слов, но взгляд его был непроницаем. Тогда я после небольшой паузы начал свой рассказ:

– Не так давно, здесь у себя дома, буквально на днях, жарил картошку и часть картошки, к сожалению, так получилось, я не доглядели, и картошечка подгорела. Ну, казалось бы, подгорела и бог с ней, но сам этот факт вызвал размышления, которые потихонечку вылились в некое понимание. Во-первых, для себя я открыл совершенно неожиданно особую ценность срединного пути. Известно давно, что Будда дал миру новое учение и одной из основополагающих основ этого учения, являлся срединный путь. Будда доказал, что срединный путь, это нечто самое важное в жизни человека. Честно говоря, я когда-то раньше эту идею воспринимал, она всегда мне казалась правильной в том смысле хороший путь этот срединный – не сильно напрягайся с учением, но не сильно и отлынивай и тогда все будет отлично. Я всегда воспринимал это так, что сильно напрягаться, это вредно и тяжело, лучше уж ты двигайся по срединному пути, и тогда тихо, мирно ты добредешь до какой-то цели, достигнешь какого-то просветления и в то же время, в дороге ты не утомишься.

Будда, спасибо тебе, показал, что нужно двигаться вот так, в нормальном, спокойном режиме. Но, когда я стал размышлять о вопросах, в том числе связанных непосредственно с жаркой этой самой картошки, то неожиданно пришел к пониманию того, что сложность всякого процесса заключается в том, что бы соблюсти меру.

То есть тот же самый процесс жарки, если ты не правильно определил количество картошки, то ты пожжешь её, если ты определил неправильно количество масла, которое нужно залить в картошку, что бы она жарилась, значит, у тебя картошка сгорит, и так далее, и тому подобное. Получается, если ты не соразмерил количество начищенной картошки, и сколько у тебя этой картошки вместится в эту самую сковородку, то часть картошки, либо ее будит мало, либо ее будет чересчур много. То есть, элементарнейшая вещь. Но она требует того, что бы были учтены определенные особенности, которые существуют здесь и сейчас. Именно в тот момент, когда ты стоишь перед грудой еще не очищенной картошки, перед тобой сковородка и некое количество масла. Вот тогда у тебя и должна заработать некая твоя логическая сущность, которая в тебе находится для того, что бы обеспечить тот самый процесс. И вот тогда, когда этот процесс заканчивается тем, что некое количество картошечки все-таки умудряется сгореть, ты понимаешь, что есть еще одна ипостась или составляющая данного процесса, еще за всем этим нужно постоянно еще и следить, и все это происходит в течении какого-то времени, чуть дольше, чем это нужно, картошка находилась на огне и она сгорела.

Получается на самом деле очень интересная штука, я вдруг понял, что на самом деле Будда говорил о вещах немножко других, чем мне казалось раньше. Он говорил, а точнее, он дал тот путь, который на самом деле совсем не простой, а видимо самый как раз сложный.

Потому что именно вот так вот пройти по жизни, не впадая в излишнюю, религиозность и в попытку стать святым, но в то же время, не опускаясь на уровень полнейшего растворения в материальном мире, есть самое большое испытание. Это колоссальный по сложности путь. Потому что отшельнику легко сберечь себя от соблазна, ибо он от него укрылся за стенами пещеры или в глуши лесной в отдаленном скиту. Так он сохраняет себя в чистоте. Но если тебе нужно оставаться чистым и в то же время идти по улице, на которой и дождь, и снег, и грязь, и лужи кругом, и пройти через все это, сохранив себя или свою одежду и обувь в чистоте, это задача неизмеримо более сложная.

Понимая вот эту вещь, я просто удивился, действительно тому несколько поверхностному представлению, которое у меня сложилось, исходя из вроде бы элементарно ясной позиции, которую дал Будда. Казалось бы, действительно, после того, как я осознал вот эту сущность или вот это понимание ко мне пришло, меня поразило, как я мог раньше элементарно воспринимать некую информацию превратно. Казалось бы все в этой ситуации было и до того абсолютно понятно, все это лежало на поверхности, но почему-то у меня было превратное об этом представление.

Товарищ Иванов сказал:

– Хорошо друг! Продолжай свой рассказ.

Я ответил:

– Уважаемый товарищ. Я думаю, что пришла ваша очередь рассказать мне нечто интересное и любопытное. Я давно не слышал ваших правдивых рассказов о жизни. Просто соскучился по ним, сил нет, как хочется послушать очередную сказку.

В ответ на мои слова товарищ Иванов хитро улыбнулся и сказал:

– Вообще то надо было по правде пристрелить тебя за то, что ты нарушил все мои предписания и стал бегать по всему городу, рассказывая о моей внешности различным посторонним людям. И может быть, если бы не один человек на этом свете я бы так и поступил сегодня, но ради него ты пока и остался жить. Это первое. Потом. Я, немного успокоившись, подумал о том, что во многом сам виноват в том, что случилось. Нужно было рассказать тебе раньше о некоторых подробностях данного дела и тогда возможно удалось бы избежать данного эксцесса.

И я решил, что пришло время раскрыть тебе некоторые подробности истории семьи Николаевых. Как я тебе уже рассказывал, в России с петровских времен тайно существует особая тайная канцелярия инквизиторов. Отец Николаева долгие годы возглавлял эту организацию и был Великим инквизитором страны. Сын его, Михаил, был тоже членом этой организации. Он был женат на прекрасной женщине, с которой они жили в любви и согласии, у них родилась дочь. Семья благоденствовала. Но вот в окружении молодого Николаева появилась прекрасная незнакомка. У Михаила с этой женщиной возник бурный роман. Михаил совершенно потерял голову от любви к прекрасной незнакомке. Отец и друзья пытались его вразумить, но всё было бесполезно.