Славичи

Как оказалось, что ни для кого не было секретом то, что он так тщательно скрывал

столько лет? Как получилось, что все увидели его истинное лицо?!

И не желая больше слышать этот обличающий смех, он направил свой полет прямо в

стоявшее на его пути дерево.

Удар. Боли не было. Была тьма.

Робкий теплый огонек мелькнул далеко впереди и погас. Ком приподнял голову и

вгляделся во мрак ночи. Где-то ухнул филин. Слышался чуть слышный шелест покрытой

морозным инеем травы. Мышиный писк из-под пожухлой, прибитой ночным

заморозком, листвы.

Ком поднял руку и оглядел ее. В тусклом свете луны она казалась темной, почти

черной, но она была. Ком тронул пальцами лицо, ощупал. Закрыл глаза, отрезая от себя

ночной лес. Снова открыл. Прислушался. Уловил едва слышный треск горящих где-то

рядом сучьев. Глубоко вдохнул холодный воздух, ощутил почти не различимый запах

дыма. Действительно: неподалеку горел костел, ему это не привиделось.

Ком с трудом поднялся на ноги и понял, что совершенно гол. И как только он осознал

это, холод тут же вцепился в его тело острыми когтями. Пробрал до костей, стянул

внутренности в тугой узел.

Дрожа и с трудом переставляя ноги, Ком направился в ту сторону, где заметил

мелькнувший на мгновение огонек.

54

Поднявшись на какой-то холмик, поросший старыми елями, Ком увидел костер. Он

горел ярко и призывно, весело потрескивая сухими ветками. Искры взлетали и таяли в

ночной тьме сотнями ярких звездочек. Языки взвивались высоко, освещая стоявшие

вокруг деревья. Этот отблеск, вероятно, и заметил Ком, когда очнулся от странного сна.

У костра никого не было. Как будто кто-то развел огонь и ушел, предоставив Кому

возможность обогреться.

Ком осторожно подошел поближе, оглядываясь и прислушиваясь к шорохам ночного

леса. Присел к костру и протянул к огню трясущиеся от холода руки.

Она вышла из лесу, не прячась и не заботясь о собственной безопасности. Молодая,

старше Кома всего на несколько лет, женщина. Ее волосы не были заплетены и свисали

неопрятными прядями почти до самой земли. Гибкое высокое и стройное тело было

прикрыто странной одеждой: широкие порты из кожи лося самой грубой выделки,

сверху кусок необработанного волчьего меха с дыркой посередине и стянутого на талии

широким ремнем сплетенного из сухожилий, ноги обернуты в шкурки каких-то мелких

грызунов.

Незнакомка подошла и села напротив Кома, напряженно следящего за каждым ее

движением.

Молчали долго. У сидевшего на корточках Кома от напряжения уже ныли все мышцы,

но он боялся пошевелиться и только мрачно наблюдал за женщиной сквозь пламя

костра. Она же спокойно поправила горящие головешки, подкинула в огонь несколько

веток и, подняв голову в упор посмотрела на Кома.

– Как именуют-то?

Ее вопрос прозвучал резко, словно удар хлыста и Ком быстро, а главное совершенно

безвольно ответил:

– Люди Комом кличут.

Его голос оказался простуженным, каркающим … и каким-то заискивающим. Ком,

осознав это, смутился – негоже паробку бабы бояться, пусть даже она и лесная.

Женщина еще раз внимательно посмотрела на него встала и молча ушла в лес.

Ком остался. Некоторое время он еще ждал, что она вернется, но она не приходила. И

Ком решил, что так даже лучше. Он вертелся возле костра, подставляя огню то один

голый бок, то другой, стараясь согреться, но стылая промозглая ночь вытягивала их него

все тепло, как он ни пытался согреться, подсовываясь к самому жару углей.

55

Хилая хворая заря медленно тащилась по небосклону. За ней нехотя волочился

дряхлый Световит. Уже недолго ему оставалось править на земле. Скоро, совсем скоро

умрет бог-солнце, чтобы возродиться молодым яснооким Колядой.

Кому не удалось заснуть ни на минуту. Он был гол, голоден, простужен. Голова болела

все сильней. Его непрерывно колотила лихорадка. Все тело скрутило от холода, но он

заставил себя встать и осмотреться. Его окружал первозданный, не тронутый людьми,

еловый лес. Бурелом, заросший мхами, вековечные ели, сцепившиеся лапами-ветвями.

Мрачен и угрюм такой лес. Он наполняет душу тягучей тоской и неотступной тревогой.

Подавляет могучей таинственной силой, лишающей человека воли.

Подбросив в окруженный открытым влажным грунтом костер еще пару коряг, Ком

решился отойти подальше. Он осторожно пробирался через упавшие полусгнившие

стволы елей, далеко обходил подозрительные нагромождения из веток и мха – не

приведи Род напороться на зверя, имя которого носил.

Но вокруг стояла гнетущая тишина, даже птичьего щебета или дробного стука дятла

не было слышно в этом глухом жутком лесу.

Примерно через полчаса Ком увидел впереди просвет и пошел быстрее – если он

выйдет на поляну, там уж он разберется куда идти. Но его ожидало жестокое

разочарование – перед ним опять распростерлось болото. И это болото было большим,

возможно – непроходимым. Сюда не следовало соваться без навыка. Найти узкую

тропку нелегко и это могло занять немало времени, которого у Кома не было – он

замерзал и он несмогал16.

Ком постоял несколько минут, собираясь с мыслями: поверхность болота покрыта

сплошным плавающим ковром – сплавиной. Если лесная баба пришла к нему через

болото по грядам, то в сплавине должен быть виден ее путь. Если же нет, значит, отсюда

есть другая дорога и ему необходимо ее найти. Ком медленно побрел вдоль берега,

заросшего черной осиной и чахлыми березами.

По пути он собирал густо разросшуюся бруснику и с жадностью засовывал в рот

вместе с листьями и стебельками. От кислых ягод вскоре скрутило живот, но Ком все ел