Следак
Шрифт:
— А чего ты раньше мне не сказал, что у тебя денег нет? — спросил я. — Знал же, что мне материалку выдали.
Грег пожал плечами. Как хочешь, так и понимай. То ли забыл, то ли постеснялся, то ли вообще такое в голову не пришло.
Бескорыстные люди мне в той жизни как-то не встречались, я вращался исключительно в среде рвачей. Так что для меня встреча с одним из них в реале стала неожиданностью.
И тут я ощутил себя по сравнению с Грегом жадной свиньей — отвратное чувство.
"Так стоп, не рефлексировать! Я на вражеской территории!" — тут же одернул я себя.
Она первая пыталась
За этими мыслями, я совершил утренний моцион, принес кипяток из кухни и уселся за стол, помогать соседу уничтожать сосиски.
— Может тебе денег дать? — спросил я Грега.
— Дай, — без всякой лицемерной фигни, легко согласился сосед.
После покупок у меня, не считая мелочи, осталось два червонца. Вытащив один из кармана брюк, я передал его Красникову.
— Спасибо. Выручил, друг, — расплылся тот в довольной улыбке.
Проследив, за исчезающей в кармане Грега купюрой, я задумался над тем, что буду делать, если Зудилина откажется платить.
"Буду думать", — ответил я себе, и продолжил завтрак.
Скоро нужно было выдвигаться в сторону отдела милиции, а я еще местные кодексы не открывал. Вчера чисто на импровизации и аналогии выехал.
Отступление
Оленька, может все-таки мне пойти с тобой? — Василий Кондратьевич смотрел на дочь с беспокойством. — Уверен, мне получится его переубедить…
— Папа! — перебила его Ольга. — Мы же вчера договорились, что ты не будешь вмешиваться!
— Но…
— Папа, я сама решу этот вопрос!
— Оленька как ты его решишь? — Василий Кондратьевич всплеснул руками. — С такими мерзавцами, как этот твой Чапыра, нужно разговаривать только с позиции силы. По-другому они не понимают.
— Папа, я же тебе вчера все объяснила — ты только все испортишь. Начнешь ему угрожать, а он какую-нибудь гадость в ответ выкинет. И кому от этого станет хуже? Возбудят дело и меня выпрут из адвокатуры.
— Никто тебя не выгонит, что за глупости. Поговорю с кем надо…
— Ой, папа, с кем ты поговоришь? Ты давно уже не у дел. Да даже если не выпрут, то уголовное преследование явно скажется на моей карьере. Так что я лучше сама все с ним решу. В конце концов я адвокат!
— Толку-то, от твоего адвокатства, — пробурчал Василий Кондратьевич, — наадвокатствовала вчера на пять тысяч, — мужчина тяжко вздохнул, помассировав грудную клетку в области сердца.
— Не переживай. Сумму я уменьшу. Никакие пять тысяч он не получит! Вот еще! Максимум тысячу дам, чтоб только забыть о нем как о кошмарном сне.
— Что же ты ее вчера не уменьшила? — в очередной раз вздохнул Василий Кондратьевич и по-стариковски пробурчал. — Вчера надо вопрос с суммой решать, а не сегодня, когда времени в обрез.
Дочь у него конечно и умница, и красавица, но нет в ней
гибкости, изворотливости. Прет на пролом как танк. Вся в него. А здесь другой подход нужен. Поэтому он особо и не настаивал на своем присутствии на встрече. Вдруг действительно все только испортит своей прямотой и бескомпромиссностью. Да и сердце может подвести.И Ольга права, ей самой нужно решить этот вопрос. Ведь дело здесь не только в деньгах. Самое поганое — эта ситуация сильно ударила по ней как по профессионалу, пошатнув ее уверенность в своих силах.
Но он верил, что его дочь справится. Ольга — она сильная. Вчера девочка просто растерялась. Но ее можно понять. Ведь не каждый день встречаешь беспринципных мерзавцев… а всего лишь раз в пять лет.
Василий Кондратьевич горько усмехнулся, вспомнив супруга дочери, который оказался той еще корыстной мразью. Женился на Ольге только ради жилплощади. Такой же голозадый студент из области, как и этот Чапыра.
А ведь он сразу, как только дочь привела знакомить будущего зятя, почувствовал фальшь в этом Матвее. Но разве влюбленной молодой девчонке что-то можно объяснить? А когда пелена с ее глаз спала, было уже поздно — она замужем, а Матвей прописан в их квартире. Сколько сил и нервов ему тогда стоило этого голодранца, слава богу, уже бывшего зятя, выписать из квартиры и засунуть обратно в ту общагу, из которой он и вылез. Пришлось задействовать все свои связи, поотбивать множество порогов. Вспоминать страшно.
Печалило Василия Кондратьевича ничуть не меньше и то, что Матвей оказался не только паршивым мужем, но и бесполезным зятем — детей в браке так и не прижил, оставив его на старости лет без внуков.
И надо же такому случиться, Ольга опять нарвалась на корыстолюбца.
Ольга же, пока ее отец предавался воспоминаниям, складывала деньги в портфель хитрым способом. В каждый отдел она положила по тысяче рублей сторублевыми купюрами, чтобы, когда она умерит аппетиты Чапыры и снизит сумму до приемлемой, не показывать этому вымогателю все деньги целиком.
Всю запрошенную сумму, Ольга решила взять с собой на самый крайний случай. Все-таки на кону была ее карьера.
Кто бы мог подумать, что обычная авария приведет к таким плачевным последствиям. И все из-за этого самодовольного мерзавца! Он же сразу, еще на месте ДТП показал свое истинное лицо, когда подлым образом свалил на нее всю вину. А она словно наивная дурочка, а не профессиональный адвокат списала это на стресс после аварии и даже тешила себя надеждой, что как только поговорит с ним и устыдит молодого, еще не закаленного жизнью, человека, тот раскается, извинится и даже возьмет на себя расходы по ремонту автомобиля.
И что в итоге? Она собирает деньги на откуп от этого мерзавца!
Как она, адвокат с трехлетним стажем, могла попасть в такую ситуацию?!
Ольга вспомнила свою вчерашнюю растерянность от наглого и беспринципного поведения Чапыры, и свое бессилия от осознания того, что этот мерзавец все верно рассчитал — доказать свою невиновность она не сможет, свидетелей нет. И теперь ее будущее находится в руках этого ужасного человека.
Каким же цинизмом надо обладать, чтобы одновременно делать комплименты и угрожать, быть вежливым и галантным, а через минуту опускаться до шантажа?