Следствие ведет блондинка

Херр Шульц еще раз поздравил себя с тем, что он теперь не столь одинок в большом мегаполисе, каким был еще на прошлой неделе, и настроение его заметно улучшилось. Конечно, ему по-прежнему неприятно, что на убитом китайце был надет его именной халат. Эта загадка, надо сказать, не давала ему покоя даже больше, чем испорченный диплом технолога. Почему незваному китайцу понадобилось надевать именно его халат, когда на мясокомбинате этих халатов в два раза больше, чем работников? Допустим, китаец залез в его кабинет, чтобы выкрасть рецепты, но при чем тут его одежда? Конечно, можно было бы поддаться искушению и преисполниться гордости от мысли, что китаец, нацепив его халат, хотел хоть немного приблизиться к гению производства высококачественных мясопродуктов, но это было бы с его стороны уж очень эксцентричным поступком. В конце концов, это всего лишь халат… хотя кто знает этих китайцев.

Разумеется, херру Шульцу приходила в голову и вовсе неприятная идея: а что, если кто-то хотел убить не китайца, а именно его. Ведь звонок от несуществующего работника охраны с вызовом на завод был, значит, кому-то хотелось с ним встретиться именно в тот час, когда убили китайца. Но несчастного застрелили в спину, а на спине у него не было написано «Густав Шульц. Главный технолог». Это было написано у него на груди, причем так мелко, что сразу и не разберешь. А спутать низкорослого китайца с внушительным и статным немцем не так просто даже в темноте.

«Нет, что-то во всем этом слишком много странного», - успел подумать херр Шульц прежде, чем в дверь его кабинета торопливо постучали, после чего он увидел просунувшуюся голову начальника службы безопасности.

– Здорово, что вы здесь! – буркнул Рубцов и, заскочив в кабинет, прикрыл за собой дверь.

Вид у него был потрепанный и растерянный. Словно он едва успел уйти от погони.

– Что случился? Опять мясо… - Густав прищурился, подыскивая слово, - утекать?

– Хуже, херр Шульц, - выдохнул начальник охраны, - Много хуже. У нас полная жопа.

– Жо-па? – по слогам произнес немец, всем своим видом показывая, что размышляет, какое значение имеет это слово.

– Да ну вас, Густав, - раздраженно отмахнулся Рубцов, - Сколько вы в России-то живете? И до сих пор не знаете, что такое жопа? Да она у нас кругом!

***

Охранник Нефедов дочитывал последнюю главу популярного этим летом детектива, с трудом понимая, о чем была речь во всех предыдущих главах. Конечно, если бы не невеста Сонечка, красавица студентка педагогического университета, чью талию он мог обхватить, соединив большие и указательные пальцы рук, он бы на эту книжонку даже не посмотрел. Но Сонечка полагала, что каждый думающий человек обязан прочесть ту муть, которую он сейчас домучивает, иначе ему не о чем будет поговорить в приличном обществе.

Как книжка, так и «приличное общество» Сонечки, сплошь состоящее из прыщавых юнцов, разглагольствующих о Фрейде, Юнге и Канте у Нефедова вызывали сомнения. Однако перечить невесте он не хотел. Тем более не хотел он выставить себя человеком не думающим и не интеллигентным. В конце концов, ради любви люди и на большее шли.

Нефедов нахмурился, кинул в рот очередной леденец, чтобы заглушить острое желание закурить и перевернул страницу. Он надеялся, что сможет пересказать прочитанное, не сильно вдаваясь в подробности.

«И какой дурак назвал эту книжонку детективом, - озлобленно подумал он, - 400 страниц каких-то средневековых ребусов, чтоб их всех черти забрали! Одно убийство в начале, одно в конце. Детектив! Найти бы того автора, да врезать ему промеж глаз, чтобы писать научился!»

По мнению Нефедова детектив должен был состоять из стрельбы и погони. Хорошие парни должны бить плохих, а под занавес, каждому хорошему парню причиталось по приличной награде: орден там, или чемодан с деньгами, или красотка в мини-юбке на худой конец. От таких книг жизнь становится радостней, потому что, прочитав их, точно знаешь, что справедливость хоть где-то да существует.

Охранник Нефедов протяжно вздохнул и снова кинул в рот леденец. Курить хотелось страшно, но он еще вчера пообещал Сонечке, что сегодня же бросит. И тогда, в жарких поцелуях, ему казалось парой пустяков расстаться с портящим здоровье и дыхание никотином. А вот теперь для него, изнывающего от духоты и безделья, сигарета вдруг стала единственным спасительным средством от безысходности всей его жизни.

«И почему женщинам всегда требуются какие-то дурацкие доказательства. Сказал же: «люблю»! Нет, если ты меня любишь, то брось курить! Ну, не дурь?!» - возмутился про себя Нефедов.

Сейчас он уже был готов возненавидеть весь женский род, включая и его обожаемую Сонечку, которая где-то на лекции в обществе своих прыщавых однокурсников, может быть даже кокетничает с кем-то из них, не задумываясь, на какие муки обрекла своего жениха.

«Женщины, - злобно думал он, косясь на вожделенную пачку «Мальборо», призывно торчащую из выдвижного ящика стола, - Легкомысленные, никчемные существа. Каждой из них лишь бы помучить мужика. И чем тяжелее его мучения, тем слаще их жизнь. Была бы их воля, они бы резали нас на части тупыми ножами, получая от этого садистское наслаждение. Слава Богу, хоть уголовный кодекс умные люди придумали!»

Он задвинул ящик стола и снова вздохнул.

«Женщины! Пользуются своим преимуществом перед нами. А преимущества-то эти – один смех. Попа, грудь, да куриные мозги!»

Перед его глазами предстала Сонечка, с ее подтянутой попкой и аккуратной грудью. Нефедов схватил толстую книжку, которую еще не успел дочитать и с силой саданул себя по макушке. Боль в голове слегка вытеснила мысль о сигарете. Поняв, что это панацея от курения, охранник принялся лупить себя книгой с возрастающей силой. Не известно, до чего бы дошла его экзекуция, но тут ее прервали. В стекло его каморки кто-то назойливо постучал. Нефедов саданул себя еще раз напоследок, и только после этого поднял глаза на посетителя.

– Простите, что отрываю вас от работы, - улыбнулась ему Марго, - Но мне необходимо пройти, а турникет почему-то заблокирован.

Нефедов нервно сглотнул и, отбросив от себя книжку, надсадно прохрипел:

– Заблокирован, потому что в связи с чрезвычайными происшествиями завод охраняется как режимный объект. Велено пропускать только по особому распоряжению начальства.

– Ну-ну, тогда я, как начальство приказываю вам пропустить меня и моего гостя.

– А вы начальство? – озадачился Нефедов.

– Хотите проверить, смогу ли я вас уволить? – поинтересовалась Марго.

– Ну, так ведь режимный объект, - совсем немужественно заныл охранник, понимая, что с книжкой он явно переусердствовал, причем совершенно напрасно. Теперь к острой тяге закурить прибавилась еще и сильная головная боль.

Нефедов, как и большинство охранников Марго терпеть не мог. Причем природу этой нелюбви он, как и прочие объяснить тоже был не в состоянии. Наверное, слишком красивая, слишком недоступная может внушать мужчинам чувства, которые они понимают как ненависть. Хотя на самом деле это всего лишь желание обладать с одновременным пониманием невозможности осуществления этого желания.