Следуй по пути из лепестков персика 2

* * *

— В провинции Фуцзянь жил фермер, который умел выращивать самый вкусный чай, — начал рассказывать Цинь Шу-Хуэй, — Его слава распространилась очень далеко, по всей стране и даже соседним государствам. Естественно, однажды, слух о чаеделе дошел и до императора. Правитель сразу захотел приехать, посмотреть, где и как растёт чай, а также попробовать знаменитый напиток самым свежим, прямо из рук чайного мастера.

Когда император двинулся в путь, на поля фермера напала саранча и уничтожила весь урожай. Говорили, что в этом были виноваты злые и жадные конкуренты, что задумали погубить фермера. Чайных дел мастер был расстроен и не знал, что делать. Он гулял в одиночестве по своим опустевшим угодьям, готовясь к смерти, и увидел статую богини добра и милосердия — Гуаньинь. Только рядом с ней сохранилось несколько чайных кустов. Обрадованный фермер аккуратно с трепетом собрал сохранившиеся чайные листья, и после именно из них и приготовил чай для императора.

Чаедел назвал новый сорт в честь богини, у статуи которой нашел растение, что по своей милости спасла его. Листья чая оказались мясистыми и тяжелыми, при заваривании они сразу опускались на дно сосуда. Мастер назвал их Те — «железные», а сам напиток получил название Тегуаньинь, что означает «железная богиня милосердия», — лицо молодого господина Цинь было задумчивым и одухотворённым, словно прямо сейчас ему показались картины из того прошлого, и учёный узрел всю произошедшую историю наяву. — Он и имеет цвет небесного царства… сине-зелёный.

— Спасибо, учёный Цинь Шу-Хуэй, — улыбнулась Мин Мэй, — было очень интересно.

Ли Ху несколько недовольно сжал губы.

«Хотя по цвету, я бы сказала, что он где то между зелёным и чёрным… но я не эстет, не истинный ценитель… Хотя, даже не так: чай на самом деле является красным, просто мы привыкли называть его чёрным… Божечки-кошечки, во мне начинает проклёвываться восточный философ. Пожила здесь всего ничего и уже о цвете чая размышляю… Китай — это не место на карте, Китай — это стиль жизни…»

«Да, Мэй-Мэй очень любит общаться и слушать различные истории, я ей уже много их рассказывал!» — хотел сказать второй принц, но побоялся и смутился, поэтому лишь произнёс:

— Сестра Гу Мэй мила, как благодарный и искренний слушатель.

«Ну вот, зачем так нерешительно и скромно?» — подумала Натали, — «Понимаю, почему он может скрывать наши дружеские отношения, но как-то обидно».

В стороне появилась Ци Шуй, и дождавшись, пока Гу Мин Мэй на неё посмотрит, многозначительно посмотрела и поклонилась своей молодой госпоже.

«Ну наконец-то, а то у меня уже всё седалище и спина затекли сидеть прямо на этой тумбе без спинки», — радостно подумала Наталья.

* * *

Когда брат и сестра из семьи Гу откланялись, Ли Бэй Ху не пошёл за ними, так как это противоречило бы правилам приличия и могло породить любые слухи.

«Кто-нибудь явно бы о чем-либо догадался», — подумал второй принц, собираясь ещё пол часа посидеть, попить чаю и побеседовать с семьёй министра церемоний и обрядов.

— Четвёртая дочь семьи Гу стала очень мила, не правда ли? — произнесла, улыбнувшись, госпожа Цинь, благородно отпив глоточек чая из маленькой пиалы, которую аккуратно держала одними подушечками пальцев. — Я раньше и не знала, что она так хорошо готовит.

— Матушка, сестра Мэй-эр так же показывает свои таланты в науках, изобретениях и стихосложении, — невесомо улыбнулся Шу-Хуэй.

— Да, я слышала об этом! Как же так, нам было нужно попросить Гу Мин Мэй сочинить что-нибудь сейчас подходящее к случаю и к этому цветущему саду, — разочарованно вздохнула женщина. — В следующую нашу встречу я уже не забуду об этом.

Второй принц нервно сжал пиалу в своих пальцах и легонько рассмеялся:

— Да, барышня Гу Мэй сильно изменилась после начала своей болезни, — ему хотелось отвадить претендующих на Мэй-Мэй, но сейчас, второпях, он не нашёл ничего более лучшего, чем напомнить о её болезни в виде слабости в голове. — Мне нужно идти. Ещё есть дела, я встречусь с министром Цинь Ма Яном в другой раз.

Госпожа и молодой господин Цинь сразу поднялись со своих мест. Жена министра обрядов и ритуалов сложила на животе кисти рук и легонько поклонилась:

— Ваше высочество, всегда рады вас видеть. Я передам супругу, что вы были у нас.

Шу-Хуэй вытянул свои руки немного вперёд и сложил кисти так, чтобы ладони смотрели на него и легонько поклонился:

— Ваше высочество, я провожу вас.

— Не стоит, — несколько раздражённо ответил второй принц, немного высокомерно и недоброжелательно глянув на молодого человека.

Когда принц Ли Ху скрылся из виду, госпожа Цинь обратилась к своему сыну:

— Шу-Хуэй-эр, может, нам стоить отправить к князю и княгине Гу сваху с письмом о предложении помолвки с их законной дочерью?

— Матушка, может вам с отцом стоит сначала поговорить с господином и госпожой Гу лично, прежде чем затевать всё это, узнать их мнение? Если мы пошлём к ним сваху с письмом и подарками, это увидит весь город… Ежели они нам откажут, то мы будем выглядеть уязвлёнными.

— Она такая милая, смышлёная и хорошенькая, имеет множество талантов, я боюсь, что мы можем опоздать, — проговорила госпожа поместья Цинь. — Главное, я выяснила, что ты не против, — женщина улыбнулась. — Это будет хорошая сделка.

— Матушка, тебя не пугает её болезнь, о которой напомнил его высочество второй принц Ли Ху? — спросил учёный Цинь, и только сейчас его вдруг посетили невесомые мысли о том, что тогда, во время решения задачи, под плащом скрывался именно он.

— Ну подумаешь, немножко потеряла память и запуталась в реалиях, разум же она не потеряла. Это разные вещи. Как ты сам видишь, Гу Мин Мэй потрясает окружающих своим умом и талантами, — улыбнулась мать, — Нам бы, как семье учёных, очень подошла бы такая девушка. К тому же ещё будет и поддержка князя Гу. Кто посмеет нас после обидеть?

Цинь Шу-Хуэй смущённо улыбнулся, но снова напрягся, вспомнив её спутника, что скрывал плащ.

* * *

Карета резко остановилась, впереди распространялся какой-то шум и галдёж.

— Молодая госпожа, путь впереди перекрыт людьми. Тут что-то происходит. Подождать или развернуть повозку, чтобы поехать другим путём? — обратился к Гу Мин Мэй возничий, повернув голову к непрозрачной шторке, что являлась входом в повозку и находилась за его спиной.