Следующая ступень

Харада не был трусом. И против врага, готовящегося его убить, выходил тоже не в первый раз. Ему и самому доводилось убивать. Не раз.

Изаму в след за Нагору слегка изменил свою стойку, доводя её под конкретную ситуацию и становясь серьёзнее, готовясь к схватке за жизнь, а не дурацкому спаррингу, идея которого уже не казалась ему удачной.

Хотел проверить ученика Демона. Проверил — действительно Демон, пусть пока что и младший.

В груди Харады начал разгораться огонь, постепенно охватывающий всё тело. Огонь, пламя… адреналин. По разному можно назвать это состояние. Изаму называл его для себя «огонь». Ему надо было «воспылать», чтобы победить. Воспылать не только телом, но и духом. Эмоции: азарт, ярость, весёлая злость, всё это приперчённое страхом, ведь только дурак не боится смертельной схватки. Смелость не в том, чтобы не бояться, смелость в том, чтобы перешагнуть через страх и пойти дальше.

А мальчик, стоящий напротив него, не пылал. Не было в нём ни страха, ни ярости, ни «огня». В нём НИЧЕГО не было. Он был пуст. Абсолютно холодное намеренье убить.

Это было ненормально. Это было невозможно. Таких противников Харада ещё не встречал. Это… заставляло сомневаться. А сомнения ведут к ошибкам. Ошибки к смерти.

И что-то с каждой секундой «перца» в его «огне» становилось больше, постепенно приближаясь к той границе, за которой «блюдо» становится уже «несъедобным».

— Пятьдесят баксов, — раздался где-то сбоку голос Шины. С этим боем, Харада уже и забыл, что они не одни, что в руках синай, что перед ним гость, а не Хитокири, пришедший за его жизнью.

— Пятьдесят баксов, Нагору-кун, — повторила Шина. — Если они тебе так нужны, то давай я тебе переведу.

— Ты права, Кобаяси-сан, — после нескольких долгих секунд молчания, в которые Харада был беззащитен, ведь слова девочки сбили его концентрацию на противнике, а значит — он открылся, и Демон прекрасно это почувствовал. И Изаму буквально всем своим существом почувствовал, как Нагору борется внутри себя с Демоном, который хотел ударить в этот миг слабости. Страх и предчувствие смерти холодной волной прокатилось по телу мужчины. Он даже понял, что именно хочет сделать Демон. Такое прозрение случилось у Харады впервые, но было ярким и четким, словно он увидел это своими глазами на яву.

Демон выстреливает синаем, пользуясь беззащитностью и потерей концентрации Харады. Синай легко проскальзывает мимо неловко дёрнувшегося синая в руках Изаму и бьёт «остриём» точно в левую глазницу мечника, ударяя по глазному яблоку и ослепляя-шокируя его вспышкой боли, дальше Демон, вкручивает вышедшую вперёд левую ногу и, не возвращая синая, бьёт с разворота правой пяткой в пах. После чего, продолжая движение, доворачивается всем телом и бьёт торцом рукояти синая в висок начавшего сгибаться от боли в паху Харады. Удар силён, почти смертелен, но Демон не останавливается, в момент, сразу после удара, разжимает руку, позволяя синаю выпасть. Его правая рука змеёй проскальзывает-оплетает шею Изаму, выводя его на «гильотину», левая рука хватает правую в замок, замыкая захват. Резкий рывок, хруст шейных позвонков, и Харада падает из разжавшегося захвата мёртвым…

Несколько долгих секунд до ответа Нагору. Очень долгих секунд, пока тот боролся с желанием Демона убивать. В эти несколько секунд Харада успел познать Страх.

Но секунды прошли. И Нагору опустил синай. Выдох облегчения сам собой вырвался из груди Харады, который сам не заметил, что перестал дышать, ожидая удара — слабость, которая недопустима для бойца. Боец должен продолжать дышать в любой ситуации. Более того: контролировать своё дыхание. Ведь дыхание — источник силы бойца. Правильное дыхание даёт силу, выносливость, скорость. Неправильное дыхание силу, скорость и выносливость отбирают.

Получается, Харада проиграл. Проиграл позорно. До боя. Даже не ударив ни разу. Проиграл мальчишке.

Проиграл ученику Демона с синаем в руках. Что тогда он сможет сделать против его учителя, когда тот придёт со своим черным мечом?

— Ты прав, Нагору-сан, — тяжко переступив через свою гордость, сказал Харада надтреснутым голосом. — Я не готов к обладанию такой информацией. Сколько осталось времени?

— Двадцать шесть минут, — спокойно ответил Нагору, уже укладывающий синай обратно на стойку. — Выделите нам флаер, Харада-сан?

— Да, конечно. Акио, проводи наших гостей.

— Слушаюсь, отец, — в растерянности почесал затылок Харада-младший, совершенно не понимающий, что здесь только что произошло, но не смевший оспорить решение отца.

— Кобаяси-сан, — Харада вернулся в центр комнаты, опустился в «сейдза», а после склонился в глубоком «извинительным» поклоном, опустив голову и уперев взгляд в пол. — Это позор для меня, как Главы Клана. Но вы правы. Я не смогу защитить вас в стенах своего дома. Я не отказываю вам ни в гостеприимстве, ни в крове. Вы вольны остаться. А вольны… пощадить мой Клан.

— Отец! — воскликнул Акио.

— Молчи! — рыкнул на сына Харада-старший. Тот подавился готовыми сорваться словами и замолчал — власть Харады Изаму в его семье была абсолютна.

— Я принимаю ваши извинения, Харада-сан. Вы поступаете мудро. Нагору-кун, уходим.

— Хай, — кивнул Тома и подобрал с пола свой чехол с черным мечом.

Глава 42

* * *

— Харада-сан, — обернулся уже в дверях Тома.

— Да, Нагору-сан? — поднял на него взгляд так и оставшийся сидеть в центре комнаты Изаму.

— Если хотите выжить… не мешайте Кацуре Кину, — чуть посомневавшись, всё же сказал Тома о том, что пришло ему в голову ещё тогда, после пробуждения в незнакомой квартире.

— Кацуре? — взлетели в недоумении кустистые брови Харады.

— Он для чего-то нужен Демону. И Демон расчищает ему путь. Ближайший конкурент Кацуры — вы. И ваш Клан. Думайте дальше сами.

— Благодарю за предупреждение, Нагору-сан, — кивнул Харада. — Но ведь Ишин отреклись от Демона?

— Ишин — отреклись, — кивнул Тома, подтверждая. — А Кацура? Он разве делал публичное заявление?

— Он промолчал, — задумчиво проговорил Харада.

— И за это Демон убрал всех его конкурентов в Клане, сделав это так, что Кацура остался не при чём. «Чистым». Красиво, правда? — усмехнулся Тома. — Да и потом…

— Я понял тебя, Нагору-сан, — вздохнул Харада. — Если ты прав… то я должен вам жизнь уже дважды.

— Трижды, — сказал Тома. Харада замер. Потом замедленно кивнул, признавая правоту парня.

— Трижды.

— Помните об этом, — сказал Тома. Потом они с Шиной вежливо поклонились и вышли, оставив мужчину, устало опустившего плечи и даже немного ссутулившегося, сидеть на полу комнаты.

Через пять минут флаер с гостями покинул территорию Поместья Харада и улетел в направлении промышленных окраин Киото.

Изаму открыл глаза и почти не удивился, увидев, как из смежной комнаты, где, по идее, быть никого не могло быть, ведь это была его спальня, бесшумно отворив дверь, вышел невысокий мужчина в черной одежде и белой маске под соломенной шляпой, за поясом которого в черных ножнах покоился черный меч.

Мужчина перемещался бесшумно и плавно, словно призрак или всамделешний Йокай. Движения ног надёжно были скрыты от взгляда специальными широкими черными штанами — хакама, а плечи и вся верхняя часть тела не двигались. Макушка не «прыгала» вверх и вниз, выдавая совершаемые шаги.