Слипер и Дример

— Типа, рррота — в ружьё и на борт! — улыбнулся кот.

— Т-т-т-т-туда? — в ужасе вытянул морду лица Загрибука в сторону самолёта.

— Спокуха! — воскликнул Мора. — Наша авиакомпания рада приветствовать вас на борту со

всеми втекающими! Трапа нет, так что придётся слегка сигать.

— Выдержит? — Слипер с сомнением посмотрел на шаткую конструкцию маленького

самолёта.

— А то! — Мора подмигнул. — Вот сейчас и проверим!

— Ну, полезли, — сказал Дример и перекинул ногу через парапет, про себя тихо добавив: —

Дёшево, быстро и без лишних хлопот вас похоронит аэрофлот!

Как-то где-то, но все перебрались на борт самолёта и кое-как разместились внутри тесной

кабины позади кресел пилотов.

— Готовы? — Мора, не дожидаясь ответа, крякнул какой-то ручкой на пульте управления,

скрипнул рычагом и щёлкнул тумблером: — От винта!!!

— Крути-верти свои винты, круговентиль! — съязвил Башкирский Кот.

— Вот теперь я узнаю тебя, дружище! — захохотал Мора, обернувшись к нему. — Держитесь.

Оторвёмся, а там уж как попрёт!

— М-м-м-мамочки, — только и пискнул Загрибука в тёмной тесноте.

— Какие такие мамочки? — грозно шикнул на него Башкирский Кот. — Мужайся, подкидыш!

А моей мамочки тута вот не надо ни в ррраз!

22

3

Загрибука даже возразить не смог, потому что взревел движок, и вся крыломашущая

шкындырбобина стала трястись, словно в тропической лихорадке.

— Эге-гей, мля-я-я-я! — заорал Мора, изуверски захохотал и отжал педальку. Драндулет

понёсся по волнам, брякаясь с одной на другую, словно пустая жестянка.

— А нам туда? — робко прокричал Загрибука, цепляясь загребущими ручищами за всё подряд,

разбросанное в салоне самолёта, чтобы не упасть.

— Нам сюда, нам туда, к тритьемоське на рога! — запел Мора и, повернувшись к Загрибуке,

проревел, пытаясь перекрыть грохот сухопердищенского двигателя: — К тритьемоське на рога в

кругосветное пешкодралово-о-о-о-о! Погнали, погнали!!!

С этими словами самолёт икнул, подпрыгнул и взлетел.

— А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а! — исчезало в небе Загрибукино напутствие сквозь крик Моры: —

Карамбо-о-о-о-оль!

А сонные горожане в близлежащих домах встрепенулись в кроватках и заворчали все разом в

разных квартирках:

— Шоб ему икалось до конца кальпы! Опять Мора свои жестянки гоняет над рекой! Тьфу!

Сладу с ним нет! Уж и говорили ему, и на собрание вызывали, и даже крокозябрами, то есть, тьфу,

стрекозявками грозились, а он всё своё… всё своё… всё… своё… хррррррр…

Жестянка тем временем набирала высоту. Через какое-то время даже Загрибуке надоело

трястись, и он, немного расслабившись, прилип к маленькому иллюминатору. За стеклом было

темно. Ровный гул успокаивал. Мора притих, весь сосредоточившись на управлении, крепко

вцепившись в штурвал. Башкирский и вовсе уснул на свёрнутых в углу канатах, коробках, ящиках

и тряпках, одеялах и плащ-палатках, в общем, на всём том, что всегда в изобилии валяется в

любом приличном самолете. Загрибука вскоре последовал примеру кота, уж больно много было у

него переживаний сегодня. Лишь Слипер с Дримером не спали и всматривались в темноту за

бортом, сидя на ящиках.

— Нормальненько попали, — тихо проговорил Дример на ухо братцу.

— Да уж, котяра-то наш с родословной, видать, — согласился тот.

— Если хвостатый таки правду говорит, то его пошвыряло по свету мамы родные как в своё

время!

— Куда ни сунься — сплошь у него знакомые!

— Интересно, а что это он всё мамочку свою поминать боится всуе?

— Да кто его знает. Он и сам непрост. Думаю, мамочка его может оказаться такой фруктой, что

чем позже мы её встретим, тем лучше будет для нас же!

— Ну всё-таки сына домой доставим, как-никак.

— А ты уверен, что этому будут все рады, включая нашего усатого и маму его заодно?

— Хм, ладно, доживём-глянем. — Дример подтянулся к пилотному креслу: — Мора!

— Чего? — отозвался тот.

— Далеко ли ещё?

22

4

— Э, брат Дример, с маршрутами здесь всё наперекосяк и навыверт! По прямой никуда не

долетишь. Искривления в континууме, остеохондроз полный, понимаешь? Тут следы запутывать

надо, кренделёчки выписывать, шоб уши на затылке лежали, и тогда мы продвинемся хоть

скольки-нибудь.

— Шо, так всё плохо?

— Ну почему же плохо? Некоторым даже нравится. Прикинь, какой скучняк бы приключился,

если б всё было шито белыми нитками? Захотел вот в гости пойти — и пошёл, припёрся на «вот,

пожалуйте» с пряниками, а тебе и не рады. А так — фигушки. Чтобы куда попасть, нужно учесть

все шизоидные кривые, с которыми мозгоимеющие шныряют по своим сновидениям, понимаешь?

— Нет, — мотнул головой Дример.

— Головой не мотай, и так трясёт нормально! — хохотнул Мора, обернувшись. — Да всё

просто! Родная ента местность зависит от того, кто чего во сне насновидит, разумеешь?

— Ёксель-моксель!

— О, чую, допёрло!

— То есть это всё — мираж? — Дример напряжённо вгляделся в окружающую темноту,

которую натужно резал винтом самолёт.

— А сам ты не мираж? — усмехнулся Мора. — Тебя вот тоже кто-то во сне сновидит, ты в

свою очередь — ещё кого-то. И так весь мир со всей его Всея Сангхой! Только в этом месте, в

городе А, всё очень быстро проявляется, без тормозов, сечёшь?

— Начинаю…

— Это хорошо. Потом друганам своим объяснишь. Тута материя истончена и легка на подъём,

и потому запросто принимает формы, генерируемые сознаниями индивидов во сне. И наяву енто

сразу формируется в предметность и осязаемость. Да точно так же, как и везде во всей вселенной,

только очень ускоренно, без бюрократии и проволочек.

— Дык енто, тут и спать-то опасно! — Дример заёрзал.