Слипер и Дример

0

— Ты вокруг да около не крутись, — хитро сузила глаз Соня с холодильника, — скажи братве

кошачьей как есть, шо цэ такэ за «Вискас» и как быстро отпускает?

— Ох, — вздохнул я, поняв, что открутиться ни вокруг ни около не удастся. — Ну,

«балтийский чай» — это водка с кокаином! Точнее, даже не водка, а спирт пополам с водой. И

туда сыпали кокаин. Размешивали. И пили. И вот такое пойло выдавали в давние царские времена

всем матросам на Балтийском флоте вполне себе легально и даже в обязаловку. То есть по

военному приказу адмирала всея Балтийского округа с печатью самого царя-батюшки Руси

тогдашней. И не хочешь, типа, а надо! И попробуй не кайфани! Сразу в Сибирь поедешь

заготавливать свежевыжатый берёзовый сок с мякотью!

— Так тут легализованный торч какой-то получается! — возмутилась Соня.

— А это к тому, — поднял я палец к потолку многозначительно, — что понятия «хорошо-

плохо» весьма изменчивы в челобреческом обществе, когда дело касается искусственно

договорённых моралей и прав. И меняются они от века в век и весьма радикально!

— Но сметана-то — это всегда хорошо? — с сомнением мявкнула Терюська.

— Сметана, Терюсечка, — всегда хорошо! — без запинки утвердил я.

— Господи, как мило. Ну хоть что-то в мире есть стабильное! — по-старушечьи заметила

Терюся и успокоилась на диване, завернувшись в оранжевый плед по самые уши.

— Фу, — выдохнул я, — выкрутился-таки… Боже, сколько же ты чаёв всяких разных

напридумывал!.. Итак…

…и, взболтав в рюмашке остатки «балтийского чая», он тускло изрёк:

— Вантус, друг ты мой ненаглядный, я таки понимаю, шо мы тут будем до пришествия

спасительного болтаться в этой балтийской проруби, как гуано бакланное, если сейчас же не

поднимем наши гордые еврейские паруса и не попробуем аккуратно, но всё же несгибаемо с

намерением, как завещал нам аргентинский наш амиго, шаманист-блокнотник Карлсон Ибн-

Каштанов, добраться-таки до приемлемой гавани с горячим хумусом.

— Верно говоришь, Свинтус, брат ты мой, глубокое моё тебе уважение! Хорош уже тут

мучиться похмельем и праздною беседой за шахматами! Пора и в дело пустить наше мужество

морское и взглянуть-таки в глаза удаче, как и подобает её истинным джентльменам! А ну…

Вантус спотыкнулся, рыгнул и еле удержался на ногах, пытаясь встать. Собрание философских

сочинений Моше Хаима упало в литовский портвейн, разлитый по полу.

— Свистать всех наверх! — заорал Вантус и не преминул сие тут же воплотить, засунув в рот

четыре пальца, но вместо свиста раздалось обиженное кошачье шипение. — Тьфу ты, тридцать

три кильки мне в бочку! В общем, свищи, Свинтус, всех тудой, — он ткнул пальцем в потолок,

немного обмяк, прикрыв глаза, и уже менее внятно добавил: — И не забудьте-таки зонтики, а то,

не дай бог, вы у меня простудитесь. Нынче на Балтике сквозит, и пляжный сезон ну вообще не в

разгаре на минуточку.

32

1

— Вантус, дружище, может, тебе помочь? — участливо осведомился Свинтус.

— Я вас умоляю, дружочек, мне уже ничто не поможет. Идите. Я сейчас к вам всенепременно

присоединюсь.

И вот эти бравые моряки подняли паруса среди бушующих волн, а ведь это, между нами

моряками говоря, строго запрещено делать, что чётко на идише и было прописано в инструкции

по эксплуатации корабля. Но, как и большинство взрослых людей, они, конечно, проигнорировали

по факту приобретения продукта большую ярко-красную надпись на борту свежесторгованной

шхуны. А там было чётко выведено по-аглицки: «Рид зе факинг мануал!» И моряки таки подняли

их, эти паруса, и корабль неожиданно тронулся с места. То есть его перестало болтать, словно

бакланное гуано в балтийской проруби, и он таки определился с курсом. И даже не перевернулся,

хотя ему сие пророчила и аглицкая инструкция, и турецко-подданный Абрахам Грэй Ибн-Хоттаб с

растопыренными перьями. И полетели они на крыльях отнюдь не любви, но тоски по дому и жути

нагоняемой по волнам суровым. Над компасом нахмурился, качаясь на локтях, Штурман. На руле

повис плечами Лоцман. По палубе метался и спотыкался среди канатов Боцман. Мешался под

ногами и балагурил, поддерживая бодрость духа одесскими шуточками, Кацман. Свинтус и

Вантус стояли на капитанском мостике и в два бинокля пытались разглядеть на горизонте

заветную маячащую лампу. Но все маяки как сгинули. И вот теперь, когда прошло уже несколько

месяцев с того мужественного момента, они начали потихонечку врубаться, что такого просто не

может быть. Что, как ни гоняй по Балтике вдоль и поперёк, а таки рано или поздно нарвёшься на

какой-никакой, но берег, ибо Балтика — не Тихий океан всё-таки ни разу, да и шли они стабильно

в одном направлении.

— Ветер северный, компас кажет на 32 градуса отклонения, стало быть, Вильнюс там! —

уверено ткнул пальцем в непроглядное мокрое стекло рубки Штурман. Лоцман послушно

повернул рулевое колесо вслед за пальцем Штурмана. Боцман подтянул канаты и переложил