Слипер и Дример

— Ёу, брат, не вопрос, — отозвался Тыцл, и его шаги стихли где-то в гулком коридоре.

Едва Дример сел на полу, как темень и впрямь прояснилась, и его взору предстала масенькая

жилплощадь типа фронтовой землянки, три шага на два. У земляной же стены покрывался

плесенью крошечный, под стать жилым метрам, стол. На столе стоял видавший прошлую югу

чайник с подтёками и царапульками, две железные детсадовские кружечки с облупленными

эмалевыми мишками на боках и берестяной коробок. Рядышком со столом сидел на табурете

Дуцл. И глядя на него, Дример понял, почему всё такое масюсенькое. Чай, Дуцл этот был сам не

семи футов над килем. Росту в нём было, что в ребятне малой. Да и вообще он смахивал на

обычного неблагополучного подростка. Обветшалая кенгуруха, бывшая, видать, когда-то тёмно-

зелёной али тёмно-синей. Серо-буро-болотные широкие штаны, замызганные землёй и

блестевшие жировыми пятнами. Ботиночки сиротско-детдомовские на шнуровочке. Узкие

мальчишечьи плечи, несуразно малые ручонки, уши врастопырку из-под полинялой бейсболки с

давно не читаемой надписью, засаленные короткие дреды с застрявшими в них крошками и

соринками. И почему-то Дример сразу представил Дуцла верхом на велосипеде марки «дутик».

Одно не сходилось. Голова у подземельца сидела на шее несоразмерно большая, а на ней

вырисовывалась ещё та паспортная физиономия. Лицо у Дуцла глючилось одновременно детским

и старческим. Сморщенное, как залежалое яблочко, личико-то всё ж молодилось и горело

румянцем. Сеточки морщин разбегались от посверкивающих глаз во все стороны. Седая щетина

залегла на щеках и подбородке. И глядя в эти глаза, Дример понял, что Дуцл отнюдь не вчера

родился.

— Дед, — осторожно начал Дример, — а я где?

— У бобра на бороде! — Дедок радушно улыбнулся, погладив щетину на подбородке. — Ты

токма шо едва не выдохнул на окончательный крайняк, а уже пеленгацией интересуешься.

Живчик ты, аднака, олимпиец плавучий!

— Ой, я ж это… Того… В воду…

— Ага, точняк, в заплыв ушёл с тумбочки! Вольный стиль, типа, барахтаюсь как умею. Вот ты

утюга и дал, сразу рыбам на витамины пошёл. Слои-то менять — искусство, знаете ли. Тут

прыжками в аквариум никого не удивишь.

— Какие такие слои?

— Слух, да ты шо? Тебе, типа, лекцию по мироверчению и светокручению читать нынче же? Я

про Слои мира толкую! Ты ж не Попрыгаец, верно? Это только он сигает себе, аки ферзь

12

5

шибанутый по шахматной доске, куда ни попадя за триетить земель. А ты, как всяк нормальный

челобрек, шастаешь по Барьерам, из Слоя в Слой, аккурат словно червяк сквозь луковицу.

— То есть, водопад…

— Ну а ты как думал? А, ну да, ты ж не думал, ты пузыри пускал… Короче, брат, ёу, ты шо-

нить про Очуханное Храпение слыхал?

— Это типа «сон-про-не-сон»?

— Гражданина Пронесона не встречал, знаешь ли, но я тебе про Очухалово Сонное толкую.

— А-а-а-а… Что-то я такое слышал от одного шаманиста-блокнотника.

— Вот-вот, в Очуханном Храпении любая вещь может оказаться порталом из Слоя в Слой. По-

босяцки, из мира в мир, типа, ёу! Как, типа, вне тела своего физиологического оказался, так держи

уши в остро, коли имеются они в наличии, ибо шо угодно может калиткой обернуться.

— Ничё себе калиточка…

— Дык, в зависимости от сложности перехода и дальности зафигачивания субъекта порталы

тоже бывают разные. Водопад сей — простенькая загадка для особо чухающих, но серьёзная

ловушка для ламеров вроде тебя. Скажи «мерси» за то, что живым остался.

— Мерси!

— Оть, то-то же.

— А вы сами кто будете? — Дример неторопливо озирался по стенам землянки.

— Дети подземелья, — ответил старичок Дуцл. — Слыхивал про таких? Или уроки литературы

прогуливал?

— Ну, так… Сорока кукушке каркала…

— Диггеры мы, — подземелец перестал сверлить глазами Дримера и суетнулся ручонками на

столе. — Потомки гномов по-вашему, по-челобречному.

— Дык гномы все за Дальний Кордон ушли!

— Тёмный челобрек! Ты что, телевизора пересмотрел?

Дример завертел головой по сторонам.

— Шею не ломай, — заметил диггер, — у нас тут телевизора нет. Поэтому мы едим грибы и

смотрим ковёр! Ты вот про детей индиго шо-нить чухал?

— Ну, так… Сорока на хвосте…

— Вот и оно, шо ку-ку! Вкратцах, мы — генетически модифицированная Всешарящим

Прочухаловом ветвь нового поколения, ведущая свою кривопись от древнего Горного Народа.

Асса! — неожиданно добавил Дуцл с горящими глазами.

Дример аж попятился задницей.

— Да не парься, — одобрел диггер, — мы не фанатьё по части истории. Мы, как говорят в

Пургопетрике, карела, и нам — похъелла!

«Мда, — подумал Дример, дрожа от холода, — Загрибыч со своей антропологией мне бы

сейчас пригодился…»

— А вот и Тыцл обернулся! — возвестил громко Дуцл и возрадовался: — Ёу, брат!

12

6

Тыцл ввалился сквозь тёмный проём, который до сего почему-то ускользнул от внимания

Дримера. Посмотрев бегло на вошедшего, наш отсыревший «олимпиец» смекнул, что Тыцл

поразительно был похож на Дуцла: та же кенгуруха, те же дреды, та же бейсболка, те же штаны и

даже ботиночки. Выглядели диггеры как два китайца за одной партой в профтехучилище. То бишь

различие налицо явное, но встретишь на прогоне в деревне, дык растеряешься, «какой из них бабе

цветы, а каким дитям мороженого».

— На-ка! — Тыцл протянул Дримеру майонезную баночку с сомнительными анализами

внутри. — Заглотни-ка!

— А шой-та?

— Не, ты глянь, Дуцл, — Тыцл обернулся на приятеля, — стайерский заплыв его таки не

многому научил. Наку суют, а он в отказ. Пей, говорю, не сцы. То добра самогонка, а не