Слом

— Ты тут умывайся, а я к отцу, — хозяюшка, неопределённо махнув на маленький дворик, убежала обратно.

А Катя пожала плечами, отряхнула платье, отметив, что браслет опять потеплел, отправилась к колодцу. Привести себя в порядок — дельная мысль. Со стороны внешнего двора ещё долго слышался шум работы, и все обитатели дома были заняты. А Катя виновато оглянулась и достала чуть подкопченную медную кружку, прибрала обратно выпавшее огниво и принялась умываться. Часа через полтора, когда уже стемнело, купец вернулся за своей гостьей.

— О, ты уже готова! Идём, я не хочу опаздывать. — Он поднял повыше фонарь.

— Извините, а куда? Куда идём? — уточнила она купцу.

— Как куда, приехали, нужно же завершить всё как положено, обговорить, что было, что привезли. Со мной же не только мои помощники, но и других купцов отправляются, как и мои приказчики с другими уходят, — снисходительно объяснил он и добавил ласковей: — Идем, девочка, не бойся. А о парне раненом не переживая, его Марих к себе взял, он позаботится. Идём.

Катя не решилась расспрашивать дальше, только подхватила свою сумку, прижала к груди и зашагала следом за купцом, ловя себя на мысли, что так и не спросила, как же его зовут. Они миновали первый двор, где продолжали суетится люди, и вышли через до сиз пор распахнутые ворота. Улицы, тёмные, но заполненные людьми с фонарями и без, казались лабиринтом, и девушка старалась держаться поближе к купцу, не уверенная, что без него найдёт дорогу обратно. Они шли долго, и с каждым шагом Катя чувствовала себя более и более неуютно — все встреченные были одеты неброско и почти сливались с темнотой, а она в белом светилась и привлекала лишнее внимание.

— А вот и таверна. Приказчики, поди, уже успели порассказать, что хотели. Давай, заходи быстрее, меня уже заждались, — купец, притопывая, стоял на низком крыльце и приподнимал занавеску, перекрывающую дверной проём.

Девушка ещё сильнее прижала к себе сумку и зашла внутрь, на пол шага обогнав купца. Они оказались в зале, очень похожем на зал гостевого дома. Такие же длинные столы, лавки, свечи, стенка с полками, отделяющая дверь в противоположной стене. И тут пахло чем-то вкусным, а собравшиеся люди оживлённо беседовали, кто-то искренне смеялся, своим весельем разгоняя тень страшного воспоминания.

— Чего застыла, проходи, проходи... — он подтолкнул замешкавшуюся Катю вперед и громким басом перекричал шум: — Ассиль! Ассиль, что у тебя сегодня, всё неси на меня и девочку. Меня ждать уже должны...

Навстречу купцу спешила очень пышная женщина в нарядном фартуке поверх коричневого платья. Она мимоходом раздавала указания разносчицам, улыбалась своим гостям, ловко лавируя среди столов. Удивительным образом женщина оставалась грациозной и двигалась легко, несмотря на выдающиеся размеры в самых заметных местах. Хозяйка таверны, мило щебеча, подхватила купца под локоть, улыбнулась и повела его в сторону малоприметной лесенки, припрятанной за шторой, промурлыкала «За второй дверью» и вернулась в зал.

Узкая винтовая лестница привела на площадку второго этажа, и купец уверенно открыл одну из дверей. В комнате за столом ужинали одиннадцать человек, половину из которых Катя уже видела в обозе. Купцы, одетые в кафтаны из ткани грубого плетения, но приятных ярких цветов, сидели вперемешку со своими приказчиками, так и не переменившими дорожного платья. И все они недобро рассматривали девушку.

— Залим! Ты что творишь! Тебя же предупредили, что на дороге разбой, а ты свернул с торных трактов. Да и подобрал непонятно кого, а ведь это может быть одна из разбойной шайки, — сразу же накинулся вычурно одетый купец.

Катя, застывшая около двери, попятилась, но её спутник обернулся и, ободряюще улыбаясь, жестом предложил сесть на свободное место за столом, не обращая внимания на взгляды. Девушка затравленно оглядывалась и придерживала свою сумку, ожидая и страшась продолжения беседы. Но тут в оставшуюся открытой дверь зашли Ассиль с помощницей, нагруженные подносами с мисками. Женщины с улыбками выставили принесённую еду перед новыми гостями и мягко обратилась к сидящим:

— Кушайте. Мы всё сделали, как просили, поострее. То, что и нужно с дороги.

— Простите, а где можно помыть руки? — тихо обратилась к ней Катя.

— Руки помыть? — удивилась хозяйка. — Зачем тебе, девочка?

— Так как же за стол иначе? — удивилась уже Катя.

— Ну идём.

И под тяжёлое молчание купцов и приказчиков Катя вышла вслед за Ассиль. Она, немного поколебавшись, оставила сумку в комнате. Но стоило двери закрыться за её спиной, как оставшиеся заговорили почти разом.

— Ты рисковал нашим товаром!

— Тебе пыль в голову ударила, что ты подсыла привёл!

— Из ума выжил!

— Тихо! — властно рыкнул Залим, и шквал обвинений на секунду прервался, а купец продолжил уже нормальным голосом. — Вы забыли о том, что это юродивая? А всем известно, что если юродивый просит — выполни, если молчит — помоги сам.

— Юродивая? Да их уже сколько лет как нет! Засыл она разбойничий. Сейчас ты в этом сам убедишься!

Купец, начавший обвинять, как только Залим с Катей вошли, скомандовал своему приказчику подать ему сумку девушки. И, едва взял в руки скромную котомочку, он принялся рыться в вещах. Но под снисходительной ухмылкой Залима недовольный постепенно менялся в лице — в сумке не было ничего, кроме нескольких кусков хлеба, одинокой морковки, мокрой кружки и огнива.

— Убедился? Я с ней уже говорил. Юродивая она, говорит и ведёт себя, как старики рассказывали. Слова непонятные, я таких и от эльфов не слыхал, да и удивляется привычному нам. А насколько боги её пользуют, никому не узнать. А сейчас о делах...

Теперь купца слушали намного спокойней, без новых обвинений, и торговцы привычно сговаривались о ценах. А когда Катя вернулась, то её встретили приветливей, чем десять минут назад. Но стоило насущным вопросам исчерпать себя, как собравшиеся переключили своё внимание на девушку. Купцы умело втягивали её в беседу, осторожно вызнавали всё, что их интересовало. И с каждым ответом всё уверенней согласно кивали Залиму, разводя руками и виновато улыбаясь.

Уже глубокой ночью мужчины начали расходиться. Ассиль, услужливо кланявшаяся сытым и довольным гостям, сердито загородила собой дверь перед Залимом.

— Ты из ума выжил! В такое время девочку на улицу не выпущу. До третьего поворота же не дойдёте! Утром её к тебе в лавку на рынок отведём, а ночевать её оставь у меня.

Залим почесав затылок, согласился с трактирщицей. И Катя осталась на попечении суровой женщины. На удивление, ночь в компании не слишком словоохотливой хозяйки и её кухарок и помощниц, посудомойки и счетоводчицы, прошла спокойно. Уставшие работницы почти сразу уснули, под аккомпанемент их равномерного дыхания задремала и Катя. В эту ночь ей ничего не снилось.