Слом

Очередная ложка отвара заставила парня закашляться, и он неожиданно одним судорожным движением перевернулся набок. Когда Марих вновь устроил его на подушке, раненый осматривался вокруг ошалелым взглядом. Вот он нашел глазами лицо сидящего рядом воина и едва слышно прохрипел:

— Я жив?

— Жив, парень, жив, — Марих приподнял его и продолжил деловито поить.

— Как? Где я?

— Сам дивлюсь, рана-то запущена, сильно запущена была. Но за тебя юродивая, видать, не только у купцов просила — и перед богами заступилась. А то как же!

— Юродивых нет.

— Как нет! Ты, парень, только из горячки вышел, вот и не думаешь. Катя есть и она настоящая! — горячо заспорил воин. — Вон в городе день только пробыла, а что потом тут было? Рыночный попрошайка с ней поговорил, а к вечеру уже родителей нашел. А купец, который в Кате усомнился, сейчас ждёт, пока пепел остынет, чай, и лавка и склады погорели от им же уроненной свечки. А наш Залим весточку получил и, как новый медяк сияя, уехал с пустыми телегами. Ну всё, давай, допивай и отдыхай. Залим вернётся, с ним и поговоришь.

Глава 7

Хоть кто-нибудь... Камень ледяной и тёплый, древний, искрошенный временем. Но истертые бесчисленными шагами залы пусты, отполированная бесчисленными ладонями рукоять уже давно заледенела... Пустота... Голод.

***

Эль-Саморен стоял у окна и отрешенно наблюдал, как внизу по двору, по кругу, водили уставшего коня. Он досадливо постукивал пальцами по стене, ловил себя на этом, обрывал ритм, но стоило отвлечься на вид за окном, как пальцы вновь возобновляли своё обличительное дело. Когда воин приехал сюда, желая побыстрее рассказать о поездке, его встретил тихий помощник Яль-Паларана и равнодушно сообщил, что Наставник занят в своём кабинете и его нельзя беспокоить, но Эль-Саморен может пока подождать во дворце, ему выделят необходимое. Вот эльф и ждал в гостиной среди роскошных кресел и ковров, пока ему приготовят комнату.

— Пусть спустятся в гостиную, я подожду, — раздался сердитый голос из коридора, когда открылась дверь.

— Но, Альси-Алирин, все маги заняты.

— Заняты или нет, но я жду. У меня есть немного времени.

Дверь закрылась, Эль-Саморен обернулся поприветствовать вошедшего. Возле входа стоял высокий и статный эльф, пшеничного цвета волосы, видимо, по новой моде, были заплетены в дюжину косичек и собраны в пучок, а кафтан почти скрылся за тяжелой вышивкой шелком и золотом.

— Давно не виделись, Альси-Алирин. Вы не изменились.

— Эль-Саморен, рад вашему возвращению. Вы прибыли на прощание с моей женой? Вот не вовремя это случилось, прямо накануне церемонии смены дома.

— Вы женились? Но разве дом Ла нашел для Вас достойную партию?

— Да, в доме Са ещё три года назад, но переговоры о переходе затянулись. Не будь Яль-Марисен магом... — эльф скривился и сел в кресло. — А теперь, когда до даты церемонии считанные дни, всё отменять.

— Альси-Алирин, — холодно произнёс воин. — Кто, Вы сказали, ваша жена?

— Покойная Яль-Марисен. Ну не вовремя она умерла, сейчас столько приглашений отменять, возвращать подарки... Столько хлопот!

— Яль-Марисен? — Эль-Саморен закипал. — Она согласилась на брак с Вами? И Вы так спокойно говорите о случившемся с ней?

— Она погибла, — пожал плечами Альси-Алирин. — Теперь я вдовец и должен снова начинать переговоры и поиск новой жены.

— И Вы так спокойны? — сжав кулаки, шагнул от окна воин. — Да что Вы...

Эль-Саморен вздернул на ноги своего собеседника, пытаясь подобрать достойные слова и всё ближе подходя к грани, за которой последует удар. Но в этот момент дверь открылась и, испуганно пискнув, девочка-служанка, заикаясь, доложила:

— Господин, мы упаковали вещи. Их погрузят через четверть часа. Ой, — она, забыв прикрыть дверь, развернулась и убежала.

— Эль-Саморен, может, Вы будете вести себя подобающе? — холодно поинтересовался Альси-Алирин, резким движением высвобождая свою одежду. — Или после поражения Вы растеряли все манеры? Не забывайте, кто я!

— Альси-Алирин, Эль-Саморен, что происходит?! — одновременно властно и почтительно потребовал объяснений появившийся в дверях помощник Наставника. — Я шел сообщить Вам, Альси-Алирин, что необходимые бумаги уже были подписаны. Мы сами сообщим королю и пришлём документ, как только его одобрит король, с гонцом. Эль-Саморен! После того, что я увидел, я от имени всех магов отзываю наше приглашение. Вам принесут бумагу и чернила, напишите, что должны сообщить, и убирайтесь.

За магом с громким стуком закрылась дверь, а чуть раньше, ещё пока отчитывали воина, комнату покинул и Альси-Алирин. Эль-Саморен остался в одиночестве. Ему действительно принесли писчие принадлежности и, едва он поставил последнюю точку, выпроводили вон. И только когда с лёгким скрипом затворили ворота, эльф заметил, что трофейный конь остался в конюшне. Стучаться и что-то требовать? Бесполезно, с магами не спорят, а сумка у него с собой.

***

На следующий день Эль-Саморен отправился к штабу и подал прошение о возвращении в армию. Но сразу получил ответ: «Отказать. Зачислить в городскую стражу». Стража. Бывшему армейскому капитану. А что ещё остаётся, когда ты вернулся из плена и повздорил с одним из наследников дома Ла?

В Столичном Доме Стражи, служившем по совместительству и казармой, его встретили вежливым недоумением. Молодые эльфы с ним не были знакомы раньше или видели лишь мельком, а их командирам было просто неловко брать под начало вояку-армейца, не знавшего работы стражи. И Эль-Саморен, протягивая бумаги со своим назначением командиру, выглядящему ровесником «новобранцу», вместо приветствия спросил с кривой усмешкой:

— Пойдём напьёмся?

— Молодняк не поймёт.

— Поймёт, со временем. Это им нужно подняться и выслужиться, а я просто в опале.

Через три дня он уже в броне и в шлеме с личиной стоял на-караул по левую сторону от двери в один из дворцов столицы. И никто из проходящих мимо не видел его ухмылки. Они, как и сам Эль-Саморен раньше, обращали на неподвижных эльфов внимания не больше, чем на драпировку и вазы. Властители, представители домов, просители обеих рас не приглушали голоса, проходя мимо, но не слышать их было невозможно, как нельзя было не чувствовать ледяное презрение напарника.

Караулы сменялись караулами, менялись дворцы и напарники. У воина было достаточно времени, чтобы смирить свою ярость и заново прочувствовать всю горечь случившегося. И пустоту вокруг: рядом больше не было верных товарищей, новые сослуживцы так и не стали друзьями, и где-то в сердце сидела и вытягивала силы чёрная пустота. А ещё с каждым днём всё бодрее шевелились волосы на затылке под сверкающим шлемом от услышанных обрывков разговоров.

Лёд отчуждения медленно крошился, давал трещины. Эль-Саморен не просил у командиров поблажек, не возражал их выбору напарника, не просился в королевский дворец или дворцы советников. И, как и все, держал язык за зубами. Вот и в этот раз, когда уже заполночь их сменили и вместе с остальными вернули в казармы, он лениво тащил с себя броню, прикидывая, не пора ли её по новой промаслить, чтоб от пота не проржавела, когда вместо настороженного молчания услышал давно сдерживаемый смех.

— Вы только представьте, какие проблемы взял себе дом Ма. Они же приняли недавно альси в жены наследнику. Так эта альси, оказывается, любит поколыхать шторы.