Сломанная скрижаль

Он вскочил, чтобы запереть мост заклятием, но было поздно: всадник с роем летящих за ним насекомых преодолел мост и понёсся к колдовской башне.

Магистр Фабиус живо подскочил, выбежал на улицу, замахал руками, крича:

— К реке! К реке поворачивай!

Всадник его услышал, сообразил, что за крик, поворотил коня к мосткам. Там он спрыгнул на полном ходу и преследуемый роем насекомых кинулся в воду.

Магистр подбежал к берегу, активируя на ходу боевое заклятье.

Насекомые, а это были здоровенные осы, так и посыпались в воду и на песок, агонизируя и шевеля жвалами.

Пожалуй, это были даже не осы, а шершни. И где же гонец сумел перейти им дорогу?

Тут подоспели конюх и мажордом, выловили искусанного рыжеволосого мужчину в одежде гонца — синем кафтане с поясной сумой для перевозки свитков.

Гонец тут же полез в суму распухшими от укусов руками, но было поздно. Письмо, свёрнутое в трубочку и запечатанное личной печатью магистра Грабуса, опять безобразно размокло.

— На словах-то хоть что-то передать велели? — обречённо спросил магистр.

Уж не вода ли обиделась на него? И чем он не угодил этой капризной стихии?

Гонец только руками развёл. Глаза его затекли, превратившись в щёлки, нос распух. Он чуть не плакал от огорчения, мямля, что шершней на него всенепременно напустили враги.

На шум к реке прибежали прачки, пришла Диана с огромной чашкой, из которой торчала рука Малко, а сам он тянулся следом.

А потом и толстая кухарка Малица пожаловала, и ребятня…

— Я же ни сном, ни духом! — рассказывал гонец магистру Фабиусу, пока тот с неудовольствием распоряжался насчёт примочек: лекарь он или маг?! — Еду себе по тракту, и вдруг этот рой!..

На этих его словах гладь воды вспучилась, поднялась стеной вверх, и на ней возникло отражение Борна.

— Врёт, — констатировал демон. — В соломе он валялся с женой трактирщика, когда тот обнаружил измену и запустил в него гнездом шершней. Как штаны-то успел надеть?

Гонец возмущённо открыл рот и тут же закрыл, сообразив, что раз уж странный господин сумел явиться прямо из воды, он и шершней оживить сможет.

— Ну, наконец-то, — сказал Фабиус, завидев Борна. — Нам давно пора обсудить с тобой кучу важных вещей. Я вот тут пристройку задумал для Дианы… — Он сунул руку в карман рабочего фартука в поисках плана своей новостройки.

— Не время! — отрезал демон. Где Алисса?

Глава 6. Каждому своё

Сбивчивые объяснения магистра Фабиуса, что Алисса де отправилась в соседнюю деревню за повитухой, демон отмёл сразу.

Он уже побывал и в соседней деревне, и в близлежащем городке, Лимсе, и никаких следов женщины там не обнаружил.

Или Алисса не добралась до деревни, или украли её те, кто умеет заметать следы, то есть черти с Алекто.

Борн быстро переговорил с магистром Фабиусом о сроке родов, одежде, что была надета на Алиссе, о коварстве Алекто, расставшейся с обликом кошки, а потому способной на многое. Подумав, инкуб заявил, что на поиски отправится сам.

Он строго-настрого приказал Фабиусу и Диане сидеть на острове, и зря это сделал.

Магистр-то послушался, он хорошо знал возможности демона и понимал, что будет только мешаться у него под ногами.

А вот Диана бы без запрета даже не подумала искать эту дурочку-мещанку.

Диана не любила Алиссу, но перспектива спасти её от фурии… Это и приключение, и дело чести!

И как только демон растаял в воздухе, она потащила Малко на срочную перевязку: подумаешь, рука? И начала палочкой на земле разрабатывать план поисков.

Диана знала повитуху, с которой сговаривалась Алисса. Требовалось срочно эту старую перечницу допросить. И выяснить у неё, общалась ли она по своим тёмным делишкам с чертями? Повитуха — она же всегда немножечко ведьма!

Петря попытался взывать к разуму Дианы, за что едва не был изгнан из банды, а потому смирился и отправился доставать провиант.

Пока магистр Фабиус, потея от усилий (хоть Борн и заряжал ему медальон, магия теперь шла туго), защищал остров от внешних угроз, накладывая вокруг него магическую сеть, не дающую злым силам проникнуть извне… Подростки просочились наружу.

Уплыли на лодке, припрятанной под обрывом. И были таковы.

С собой был взят вяленый окорок, вчерашний хлеб и чеснок. Вполне подходящая пища для настоящих бойцов с фурией.

Меч, правда, был только один, у Дианы, зато подмастерья захватили с собой ножи и короткие охотничьи луки.

А магистр так уморился, заколдовывая остров, что хватился троицы только к глубокой ночи.

Конюх-то побоялся ему пожаловаться, что Диана опять сманила куда-то парней. Про фурию он ничего и не понял.

А потому, если бы Малица не пришла сказать Фабиусу, что девушка ещё не вернулась из леса, тот бы её и не хватился.

Он долго ругался и на конюха, и на Малицу, но делать было нечего.

До Борна он докричаться не сумел, демон носился где-то в своих демонических сферах, выслеживая Алекто.

Пришлось выводить Фенрира и ехать в деревню. В одиночку, так было проще.

Возьми он с собой того же конюха, так что тот поделает с фурией? Ещё и защищать бедолагу придётся.

Тут лучше рискнуть одной головой. Своей.

***

Как только Борн опутал алой паутиной заклятий дворец правителя и исчез, словно бы растворившись в воздухе, комнаты наполнились шёпотом, шагами, шуршанием. Это вернулись слуги.

При демоне они почти не показывались, опасаясь его пылающего взора. А сейчас осмелели — взялись вытирать пыль, подметать полы. В таком большом дворце трудно остаться в одиночестве.

Ханна была теперь вроде бы не одна, но исчезновение демона повлияло на неё страшно и опустошающе. Она и сама не понимала, что так боится теперь каждого шороха, каждой случайной тени из-за спины.

Она слишком много пережила в эти дни.

При Борне напряжение не отпускало ее. Огненные глаза демона заставляли выпрямлять спину, смущая что-то в самой глубине естества.

Не в душe, нет. Ведь у демонов нет души, а только душа может смутить другую душу. Значит, он весь был мороком, наваждением. Не могло в нём быть ничего, что поддерживало её и питало.

Но вот он исчез, и подступили ужас и опустошение.

Огромный дворец давил высокими потолками с лепниной и массивными колоннами. Залы его стали гулкими, каждый шорох таил угрозу.