Слова на букву М

– Чудовищно! Просто чудовищно!

– Теперь, когда его армия, капитал и амбиции разрослись настолько, что их уже не спрятать от проницательного холмсовского взгляда, он пошёл в хитро спланированное наступление, в исходе которого надеялся убрать с дороги и настырного братца, и главного авторитета бандитского Лондона, стравив их, как вы могли наблюдать, но два умных человека сумели преодолеть взаимную неприязнь, основанную, по большей части, на недоразумениях, и заключили союз против общего антагониста.

– Слабо верится, что Шерлок Холмс пошёл на сделку с преступным главарём.

– Если уж Джеймс Мориарти решил помогать наёмной ищейке, то можно ждать любых чудес.

Тут музыка внезапно стихла. Мы, пассажиры, в беспокойстве огляделись и увидели, что столовый зал окружён вооружёнными людьми в чёрных полумасках - официанты и бармены обоих полов превратились в разбойников с револьверами; с верхней же галереи свешивались ружейные стволы: аналогичная предательская метаморфоза произошла с оркестром.

Моран также нацепил маску.

– Внимание, люди!
– обратился к попавшим в ловушку богачам и аристократам престарелый человек весьма замечательного вида: в его левую щёку была вшита металлической нитью овальная крупная металлическая же, да ещё эмалированная заплата; до маски он не снизошёл, - Ваше путешествие в Америку закончено; корабль меняет курс. Ваши жизни и имущества поступают в моё распоряжение. ("Кто это такой!?" - спросил я; "Джордж Дэдрэдй", - ответил Дарвел, словно это мне могло о чём-то сказать) Первое я верну вам через десять дней, второе - не верну. Сейчас мои друзья проводят вас в ваши каюты. Советую без моего или их разрешения не делать никаких движений, - произнеся это, зловещий распорядитель отступил в тень.

Бандиты начали по очереди уводить джентльменов и дам.

В зале стоял глухой скорбный ропот.

Моран приблизился к нам:

– Чем займётесь, мистер Дарвел?

– По обыкновению.

– Спасение утопающих и всё такое, - усмехнулся этот негодяй, - Пойдёмте, доктор.

– Доктор со мной.

– Как пожелаете, - и удалился.

Мы в свою очередь не мешкали. Решено было переселить меня к мистеру Дарвелу, но не успел я собрать свои вещи, как в мою фешенебельную каюту пожаловал сам Дэдрэй - с очевидным намерением обосноваться в ней. Он вежливо поклонился мне и моему защитнику; последний ответил на приветствие, тогда как я лишь смерил налётчика презрительным взглядом, при этом мне показалось, что я встречал его раньше, совсем недавно...

Дарвел привёл меня в двухместный номер второго класса.

– Вы среди них свой, - выдавил я, горбясь стуле, - Вы заранее сговорились с этим упырём насчёт меня, моих апартаментов, и...

– Скорее этот упырь одолжил вам на день свою каюту - вы сели на пароход по билету, купленному им и вручённому вам...

– Ничего подобного! Билет мне подарил... Майкрофт Холмс..., - вдруг лента моей памяти раскрутилась вспять, я вернулся в момент, обрёкший меня на этот злосчастный круиз: бледный незнакомец с тёмно-перламутровым пятном на щеке входит в мою комнату; в его руку трость с набалдашником в виде головы ибиса; я недоумеваю: "Кто вы?" - "Майкрофт Холмс". ...

– Это был Дэдрэй? Он что, оборотень!?

– Он потомственный гипнотизёр и экстрасенс.

– Холмс мне ничего о нём не говорил... Наверное, просто не знал... А узнал бы - не поверил! ... Как именно Дэдрэй связан с Мориарти?

– Ну, это такая старинная семейная дружба. Джей и я - мы вроде как внуки Джорджа Байрона, поэта...

– Того самого!?

– То есть это я - как бы, а Джей-то уж точно, а Дэдрэй называет себя последним гориотинцем. Вы, конечно, не знаете, кто это такие, хотя и читаете много романов. Ну, так вот, в двадцатые годы во Франции образовалась секта, очень немногочисленная - от силы десять душ - но очень могущественная... Как глупо звучит! как предисловие к "Феррагусу"!... В общем, небольшая группа людей доброй воли, редких талантов и своеобразных верований; дед дружил с их предводителями, а они почитали его тайновидцем и прорицателем...

Я был настолько захвачен этим преданием, что целую ночь допрашивал Дарвела, а под утро, во сне уже начал писать книгу о героях романтической эпохи и их подвигах, но, проснувшись, с горечью признался себе, но этот труд мне не по силам - разве что я брошу всё: Холмса, медицину, Англию и посвящу оставшуюся жизнь... чему? Заламаншской легенде о колдунах и привидениях? Благородным предкам шарлатана и бандита Джорджа Дэдрэя? Это в то время, когда мой лучший друг в Лондоне разрывается между профессором Мориарти и коррупционером, изменником, маньяком Майкрофтом! Мне стало просто стыдно...

Следующие десять дней мы плыли на юг. Нас, заложников, не морили в запертых каютах - мы могли гулять по палубам, любоваться морем и небом, поверять друг другу жалобы и страхи. Нас кормили трижды в день в том же ресторане. Еда была, правда, скромнее, зато музыканты играли с удвоенным вдохновением. Довольно скоро многие из нас свыклись с таким положением вещей, смирились с потерей драгоценностей и денег, но будущее тревожило по-прежнему - куда нас везут? "А куда нас могут везти?
– спокойно и во всеуслышание сказал Дэниел Дарвел за общим ужином, - На Святую Елену, конечно". Хрустальная люстра нежно зазвенела от дружного облегчённого вздоха.

На одиннадцатую ночь плавания нас, пленников, рассадили по шлюпкам и отвезли на пустынный каменистый берег. Лодки вернулись на "Эльбу", которая огласила тёмные воды и влажные скалы долгим гудком, после чего быстро пропала из виду.

Дарвел взбежал на пригорок, включил фонарик и стал подавать какие-то сигналы. Не прошло и двадцати минут, как из темноты донёсся бодрый голос другого судна. Мы разглядели яхту с двумя мачтами и дымоходной трубой.