Слово о гордости

Это не бой даже, скорее – охота. Охота на довольно глупых существ... Месть рано или поздно делает глупым любого.

Плечо болело под тяжестью пушки, правая рука, поддерживающая ствол, затекла, а потому движение отозвалось неприятным покалыванием. Левая рука легла снизу, направляя пушку, правая сомкнулась на рычаге... и коротко дернула его, прежде чем дерево сделало новый шаг.

Это стало сигналом к атаке.

Деревья обугливались, с треском ломались ветви, которыми они старались скинуть злобных человечков со стен, со свистом рассекался воздух, ломались и падали старые стволы... Бой, или охота, все равно – будет много улы и много древесины. Будет жизнь, топливо, тепло.

В воздухе летали хлопья пепла и мельчайшие, блестящие частички старой-старой краски, слетающей с дворца.

Быстро-быстро двигались внизу шахтеры: уже с мешками наготове, с лопатами и широкими ножами они бежали к поверженным деревьям.

Небо потихоньку начинало светлеть, на вершине Иглы остановился маленький светящийся шар, но никому в голову не пришло назвать это дурным предзнаменованием.

– Отправляйся спать, Триста. Герке сказал, ты видела хороший сон.

– Я лишь доложу отцу, что мы вновь победили.

Никогда нельзя забывать о том, что я не одна. Есть отец, который должен узнать об окончании битвы.

– Поздравляю вас! – крикнула я со стены всем, кто мог меня слышать. – Вы не подвели своего Хранителя!

Многоголосый шум был ответом. Человек живет ради этих минут радости.

Только слова Проклятого не выходили у меня из головы.

– Как ты думаешь, отец, что они значат? Ждать ли нам новой войны с людьми?..

Отец молчал, а сны мои стали по-прежнему темны. Вдобавок, я действительно не могла выбраться из них, не слыша знакомых голосов. И когда я уже совсем отчаялась, прозвучало спасительное «Иди на голос». Я проснулась, но рядом не было никого.

Чешуйки краски со стен замка по-прежнему серебрились в воздухе, мешаясь с последним снегом. Уже наступала весна, но снег потерялся, залетел в долину по ошибке и неумело пытался вызвать раздражение у непоколебимого замка Койне-Хенн и обитателей анклава. Мы слишком любили весну, чтобы обращать на него внимание.

Напряжение висело в воздухе, позвякивая с каждым человеческим шагом, как шпоры или связка ключей. Я почти не удивилась, когда, через день, Герке заметил с Иглы небольшой отряд. Десять конных двигались к нашему замку, и предводитель их носил стальной шлем с витыми рогами... Посыльные Овна.

Они держали копья и мечи у седел, а ружья на ремнях за спинами – примитивное оружие, которому даже светящаяся ула не могла добавить мощности наших пушек. Мы ждали их и открыли ворота на их просьбу. Стальные кони казались серебряными игрушками, аккуратно ступающими по изрытой земле тяжелыми копытами, а во лбу каждого краснела, как выступившая капля крови, ула. Всадники спешивались, привычно проводя ладонями по шеям взбудораженных механических кукол. Я стояла на ступенях перед замком, собрав вокруг себя помощников, и облетавшая краска колола мои щеки, а снег оседал на плечах и волосах.

– Приказом лорда Сонрока мы пришли вести переговоры, – по-змеиному, не разжимая губ, улыбнулся человек в шлеме. – Мое имя Инбер Тай. И я, и мой отряд приветствуем Койне-Хенн, его гордых жителей и Хранителя города.

Люди Инбера Тая, как один, опустились на колено. Я обвела взглядом всех собравшихся. Побросавшие дела жители, не таясь, смотрели на чужаков и не скрывали презрения. Встать на колени перед незнакомцем, ничем не заслужившим твоего уважения, ха!

– Я передам Хранителю, что гости вели себя почтительно, в лучших традициях своей страны, – произнесла я, не сдвинувшись с места.

– Почему же он сам не вышел нас встретить? – голос посланника похолодел.

Инбер Тай снял шлем, и я увидела, что кожа у него смуглая, темная от солнца, а волосы и брови выжжены злыми лучами до соломенной желтизны. Так же увидела, что у него подбородок человека, привыкшего спорить, и лоб в морщинах старца, хотя на первый взгляд Инберу Таю трудно было дать больше тридцати лет.

– Потому что полностью доверяет своей наследнице и считает, ей пора учиться принимать собственные решения.

Стоило видеть, что за чувства отразились на его лице! Гнев, радость, презрение! Он разозлился, но решил – дева глупа, она вернее подставит город, чем мудрый отец. Если бы ты знал, Инбер Тай, если бы знал!..

– И что же за дело привело вас к нам?

– Мы устали с дороги, у наших коней сбились копыта и скрежещут колени при каждом шаге...

– О ваших конях уже заботятся, а о деле я вас спрашиваю, чтобы не задерживать надолго, если ответ будет сразу ясен. У Койне-Хенн нет привычки привечать темных вестников.

Он стоял ниже меня и, наверное, ему это не нравилось. Инбер Тай поднялся на пару ступеней и стал, несмотря на разделявшую нас высоту, все же больше меня ростом. Но жители Койне-Хенн умеют даже снизу смотреть так, будто находятся на башне, а все остальные – под их ногами. Это разозлило его еще больше.

– Мы предлагаем вам мир, прекрасная... – он запнулся, не зная, как меня называть. – Прекрасная дочь долины... Мир под защитой честного, благородного и сильного правителя.

– Десять лет назад вы не говорили с нами, а пришли покорять, – напомнила я. – Мы не сомневаемся в честности, благородстве и силе вашего правителя, но его слуги слишком многого не договаривают. Что вы потребуете от нас?

– Всего лишь признания его власти, – улыбнулся Инбер, блестя ледяными глазами. – Ардан Койне по-прежнему будет хозяином земли, но рядом встанет наместник лорда Сонрока, помогающий править Ардану и его смелой дочери.

– Разве ты не видишь, – медленно проговорила я, растягивая губы в ответной улыбке, – что Ардану Койне не требуются другие помощники?.. Что еще твой лорд хочет? Поставки улы для ваших коней? Наших искусных механиков, трудолюбивых шахтеров, превосходных лекарей? Что еще?

– Подумайте о том, что вы получите взамен, – твердо сказал Инбер.

– И что же?

– Мир. Защиту.

– Ты повторяешься, Инбер Тай. Или это угроза?

– Прямая угроза, – он все-таки не выдержал этого холодного разговора. – Сегодня мы пришли с миром, завтра придем с войной.

– Одну войну мы уже пережили – это должно было убедить вас, что Койне-Хенн сам защитит себя от чего угодно.

– Но времена меняются, – вкрадчиво произнес посланник. – Сегодня мы сильнее, чем прежде. Подумайте, моя госпожа.