Слово о гордости

Гонцы в другие анклавы и разведчики возвращались один за другим, принося дурные вести. Инбер Тай не повернул назад, он направился к остальным свободным Хранителям долины, и кто знает, может, после общения с Койне-Хенн он стал вести себя иначе? Тем не менее, больше нигде он не испытал того, что случилось с ним в нашем городе... Посланников Овна прогнали, громко отказавшись от предложения, но... Но Хранители понимали, что против войск Гулгара им не выстоять. Я предлагала объединиться, а они думали долго – и говорили... Говорили о защите и мире, забывая о гордости! Койне-Хенн разочаровался в своих братьях-городах! Мои люди злились, отчаянно глядя в сторону, где спрятались те, кого они считали родными себе по духу.

Лишь три из дюжины свободных анклавов не запятнали своей чести. Три самых слабых анклава... Их Хранители прислали мне ответ. Они не могли отправить своих воинов в чужие земли, когда под боком шагающие деревья и живущие в реке гидры, но обещали не забывать наших общих принципов и ждать Гулгара у себя, подготовив максимально возможное количество людей... Другой край долины! Слабые города, обещавшие сражаться, в отличие от своих более развитых братьев! В качестве поддержки они прислали в Койне-Хенн вино, которое мы часто у них покупали, и два обоза с продовольствием – зерном, которое у нас почти не выращивали. И это весной, когда старые запасы почти закончились, а новых еще ждать и ждать! Я восхищалась этими городами, хоть они и не дали нам воинов... Я написала им, поддавшись порыву, написала, что мы не пропустим армию Гулгара, как не пропустили ее десять лет назад, и после нашей победы заключим крепкий дружеский союз четырех истинно великих анклавов.

– Мы умрем, Айгна, – сказала я, проснувшись в очередной раз с криком на губах. – Мы умрем, но даже Гулгар не посмеет сказать о нас плохо. Койне-Хенн останется в их летописях самым громким словом... Словом о гордости, какой не видели люди этого мира.

Старая моя, верная нянька, она всхлипнула, пряча синие глаза, полные слез. У жителей Койне-Хенн глаза синие, как небо, или зеленые, как трава, всегда насыщенного цвета, полные жизни и готовности ко всему, а у моего отца глаза были оранжево-желтыми, как мед, как древесная смола, как вечернее солнце. И у деда... И у всех моих предков-Хранителей. Солнечные глаза и серо-русые гладкие волосы, болезненно бледная кожа, резко очерченные скулы, всегда холодные руки и прямые, постоянно нахмуренные брови... Айгна говорила, что я все больше похожа на Ардана, даже смеялась, что никто не увидит разницы, когда я займу его место на троне.

– А волосы-то совсем растрепались... – пробормотала она ни к чему и принялась распутывать длинные пряди.

– Никому не говори, Айгна.

– Не скажу...

– А только мне пришло время вспомнить, что сделала мать.

Айгна вздрогнула, неловко дернув мои волосы. Я не поморщилась даже, а она, помолчав, стала распутывать их дальше, только вздыхая время от времени.

Мы должны победить.

– Разве это смелость, гордая дочь Ардана? – с насмешкой спросил Проклятый, встретившись со мной во сне. – Разве это смелость – переложить ответственность на плечи мага?

– Ты не знаешь, что я сделала, прежде чем обратиться к тебе, – просто сказала я. – Скажи, ты согласен помочь нам, как десять лет назад?

Он не отвечал долго, не поднимая головы, не глядя на меня, а потом произнес только одно слово:

– Долг.

– Все, что ты потребуешь, – сказала я. – Кроме Койне-Хенн, его жителей и их свободы. Это не обман и не загадка. Я отдам тебе то, что ты пожелаешь – пожелаешь в один момент. Ты ошибешься с желанием, но это будет только твоя вина. А я исполню долг.

– А если я потребую... то, чем ты дорожишь больше всего на свете? Твоя мать не согласилась на это.

Как в сказках...

– Больше всего я дорожу своим городом, а о нем я уже все...

– Я говорю о твоей гордости, – перебил меня Проклятый.

Что ж, к этому я тоже была готова.

– Получишь – только вместе с моей жизнью.

– Ты не знаешь, на что соглашаешься, – его голос изменился. Теперь со мной говорило зло в человеческом обличии, голос казался шипящей, извивающейся змеей.

– Но ты ведь этого хотел! Чтобы у обманувших тебя Койне не осталось другого выбора! – ответила я. – Не удивлюсь, если ты подействовал на решение Гулгара вновь направиться в долину!

– Не думай обо мне столь плохо, – теперь хрипел и кашлял старик, с трудом выговаривая слова. И звонко смеялась юная девчонка:

– У нас будет время поговорить, если... – голос на миг стал мужским, низким, привыкшим угрожать, и вновь изменился, на скрипучий, вызывающий омерзение говор.

– Если тебя не пугает мой голос...

– Когда ты придешь? – сдерживая приступ тошноты, спросила я.

– Скоро, – высокий, ломающийся подростковый голос мне ответил. – Совсем скоро.

Увидев утром Герке, я прямо сказала, что повторила поступок матери. Он только поджал губы и отрывисто кивнул, а потом крепко меня обнял. То же самое сделал и Сахо, а кивки воинов, услышавших моих слова, впервые напомнили короткие поклоны. У меня кружилась голова от воздуха, ветра, собственного решения...

А Проклятый и вправду появился – этим же днем, ближе к вечеру. Мальчишка, которого я помнила, вырос, но по-прежнему сложно было ждать от него великих деяний. Он был все так же сер, точно мышь – волосы, глаза, кожа... А может, это подступающий сумрак окрасил его таким цветом. Магу открыли ворота, удивляясь – неужели битва так близка? Ведь Инбер Тай говорил о лете, а до него еще больше месяца! При всей своей глупости посланник Овна не был похож на лгуна...

– Неужели битва так близка? – я озвучила мысли своих людей.

– Нет, – покачал головой Проклятый. – Но она будет сложнее первой.

Каждое слово разным голосом – и ни одного из них я не слышала во сне.

– Хорошо, – кивнула я. – Должно быть, ты устал. Я прикажу подготовить для тебя несколько комнат и накрыть ужин. Сахо, Герке... Хоэл, Эрмас, Кернан и Муира, прошу вас отужинать со мной и моим гостем.

Два помощника, ближайших соратника, разведчик Хоэл, старший механик Эрмас, глава шахтеров Кернан и мудрейшая из лекарей Муира – достойный совет соберется этим вечером.

– Почту за честь познакомиться со столь уважаемыми жителями Койне-Хенн, – все было бы хорошо, только женский голос, причем, столь откровенно обольщающий, никак не вязался с произнесенными словами.

Я заметила, что маг на краткий миг прикрыл глаза, а губы его страдальчески скривились, словно он с отчаяньем корил что-то или кого-то в глубине себя.

В свете факелов Проклятый уже не казался родившимся в горных недрах призраком, а я отчего-то радовалась, что дом мой, хоть и не часто видит гостей, но всегда убран, каменные плиты не загажены мышами и кошками, а циновки, сплетенные из травы, распространяют приятный запах. Помощники не смотрели на мага со страхом или подозрением, что только подтверждало – они верят мне и моему решению.

– В прошлый раз я не представился, прошу простить мою невежливость, – начал Проклятый, когда я, на правах хозяйки, обошла присутствующих с кувшином сладкого белого вина. Вино из Лайне-Хенн, далекого, не сдавшегося города...

– Мое имя – Крадауг, – словно назло ему же самому голос стал шепелявым и невнятным. – Вряд ли я скажу вам что-то новое, – быстрый взгляд на Хоэла, разведчика. – Их машины, – теперь он обращался к Эрмасу, обращался довольно-таки противным тоном капризного мальчишки, – стали лучше, но не настолько, чтобы их страшиться. Их костоправам не набрать и половины вашего опыта, – тонко и звонко признается лекарке добросердечная девушка. – Их воинов вы видели и сами, – с Сахо говорил уже дряхлый старик. – Их количество не имеет никакого значения, но...