Случайные соседи
Шрифт:
Медленно и неуверенно, я переступила с ноги на ногу, и повернулась.
– Добрый день! – Не смотря ни на что, улыбнулась, и ждала ответной реакции.
Анна Леманн была одарена природой! Высокая, стройная, с шикарными светлыми каштановыми кудрями, завязанными в низкий хвост, и золотистыми глазами.
– Здравствуй! – Анна тоже сделала шаг в сторону, заглядывая за спину сыну.
– Мама, это «Моя» Мириам. – И это притяжательное местоимение… «Моя»! Он выделил особенно ярко, не оставляя простора для воображения, или причин задавать уточняющие вопросы. Большие глаза Анны Альбертовны расширились, ресницы дрогнули
Мне, нестерпимо хотелось узнать, почему же она так выдохнула, когда Давид меня представил? Знает ли о том, где именно вчера был Давид? О тноиме с семьей Изабеллы? О том, что их вчера поженить пытались? Возможно, Анна Альбертовна тоже вчера присутствовала на мероприятии?
Одни вопросы без ответов.
– Дэви! Я очень рада! – Женщина обняла Давида, потом повернулась ко мне, и тоже в нерешительности замерла. – Можно? – Она развела в стороны руки, спрашивая разрешения обнять меня.
А я оторопела! Воздух начал свистеть у меня в грудине, как будто это не целостная конструкция моего тела, а дырявая грелка!
– Да, можно! Конечно! Вы так молодо выглядите! Будто не мама Давида, а сестра! – И меня очень тепло обняли… не крепко - заботливо. Мама Давида приятно и очень знакомо пахла. У нее были горячие ладошки, и вообще… мне она очень понравилась! С первого взгляда! Очень захотелось, что бы она была на моей стороне, а не на стороне Изабеллы, хоть они и были с Давидом знакомы со школы, и, наверняка, она была вхожа в их дом! Иосиф даже упоминал, что их родители в дружеских отношениях!
Весь образ женщины говорил в ее пользу! Даже будь она на чьей то другой стороне, я бы, наверное, не смогла держать на нее зла!
Она была одета в тонкую кофточку с длинным рукавом, красивую однотонную хлопковую юбку, доходящую почти до щиколоток, и в садовый, из грубого льна фартук. Скорее всего, мы застали ее за работой!
Солнце заливало своими лучами дом, и его хозяйку. В отдалении, на крыльце, я заметила соломенную шляпу, и плоскую корзину с секатором внутри.
И небольшая рощица на подъездной аллее, и дом с черепичной крышей, и длинноволосая, кудрявая мама Давида – я видела иллюстрацию к волшебной сказке, а не реальность. Пусть, это будет сказка про золушку! У «Красавицы и чудовища» же не было отсылок к доброй родне принца? Золушке с королеп повезло! Буквально толкал сына в отношения, и заставлял искать возлюбленную!
– Мири, очень приятно с тобой познакомиться! Будешь звать меня просто Анной? Дэви представил слишком уж официально, а мы то все свои! – продолжая держать меня за плечи, Анна окинула меня проницательным взглядом, обратила внимание на ноги. – Чего же ты босиком, девочка! Простудишься! Сын, где обувь Мириам?
И она так забавно сдвинула брови! Я, буквально, видела Леманна на месте матери! Сходство мимики поражало! Улыбка незаметно коснулась моих губ. Легонечко, самую малость, но я расслабилась!
– Ооо! Так Мири отчаянно пыталась сбежать, вот и потеряла туфельки… - Давид потешался надо мной, а меня окатило волной жгучего стыда!
– … словно золушка! – Закончила за сына мать, и ни капли не расстроилась от тог, что я сбегала! – Это вам, мужчинам, все нипочем! Как с гуся вода! А для девочек это не просто! Привез неизвестно куда! Неизвестно к кому! Ты же не предупредил Мири, так же, как и не предупредил меня с отцом? Да, Дэви?
Я угадала! – Невзначай, тонкая ладошка провела по моей щеке, вызывая мурашки.– Господи, ты просто неисправим!
– Анна фыркнула еще раз на сына, развернулась и стала поторапливать нас, взмахивая рукой. – Пойдемте! Пойдемте, милые! Заходите в дом! Ветер прохладный начинает дуть с залива! Не хватало еще всем нам простыть!
Интересно, что бы сказала мама Давида на тот факт, что совсем недавно у него был жар, а теперь он выглядит здоровее всех здоровых?
– Гриш, верни туфли Мириам, а? Угу! Очень нужны! – Давид уже набрал номер водителя, потом перевел взгляд невидящих глаз на меня, и запнулся на полуслове. Дотронулся до плеча. – Хотя… просто к дому подвези и в холле оставь!
Брусчатка была холодной. Если летом, я была уверенна, что тут можно бегать босиком и греть пяточки, то сейчас я в невыгодном положении!
– Аа- ах! – Сорвалось у меня с губ, прежде чем я осознала, что Дэви оторвал меня от земли, взял на руки, и перенес через порог дома.
– Согласись, мама совсем не страшная! – Порыв Леманна меня поразил! Я испугалась, что кто-то может увидеть, или неправильно истолковать. Начала просить его опустить меня!
– Отец – не такой приятный в общении, но в целом… - Из глубины красивого дома доносилась музыка. Фортепиано.
Прямо перед моими глазами предстала широкая деревянная лестница и ответвления коридоров по ее обеим сторонам. На перила был небрежно наброшен фартук Анны.
– … в целом он похож на меня, а значит тебе тоже понравится!
Он озорно подмигнул, а мне же захотелось хорошенечко его стукнуть!
– Ты не хочешь мне объяснить, для чего все это? – Мои губы были практически неподвижны, но Дэви точно слышал, что я спросила. Он порывисто опустил меня на ноги, и развернул к себе спиной. Его пальцы снова впились в мою плоть, заставляя чувствовать боль, и, какое то извращенное чувство удовлетворения. Чувство принадлежности. Мои волнистые волосы сбились на левое плечо, оголив всю правую сторону.
– Я уеду на две недели. Все должны знать, что ты моя, и что обижать тебя не следует.
– А почему это я твоя? – Я начала цепляться к словам.
Он не говорил, что любит меня. Конечно, ведь мы не так давно знакомы, да и не успел он еще толком определиться с этим вопросом. Тогда и знакомить с родственниками как то преждевременно!
– А чья же еще? Не хочешь же ты сказать, что вспоминаешь… как его там…?
– Славу?
Язык мой - враг мой! Говорливость привела к вспышке, самой что ни на есть настоящей ревности!
На ухо мне зарычали, а основание шеи, прямо возле затылка, прикусили зубами. Я всхлипнула, и вцепилась в сжимающие мою талию руки. Под пальцами прокатились круглые костяшки и жилки.
– Давид… перестань!
– А если нет? Тогда что? – Его зубы прихватили сильнее мою кожу, а потом резко отпустили, и их место занял шершавый и мокрый язык. Он зализывал свежие отметины, гладил, заставлял желать большего. Горячее дыхание щекотало короткие волоски на шее. В местах, где он держал меня руками, скапливалось напряжение, и утекало вниз, в живот, потом к сочленению бедер и коленям. Спиной я чувствовала, как напряжено его тело, и как налился желанием пах. Захотелось стечь лужицей по нему вниз, утаскивая за собой его штаны, а потом дотронуться рукой.