Слуга 3(трех) господ

— Бросьте. Кто старое помянет… Вы нам подходите. Вы кажетесь честным человеком, и вы — идеальная для нас ширма.

— Для чего, скажите уже, наконец…

— Нам необходим помощник резидента в Тель-Авиве для реализации одного проекта. Вы журналист, для вас всюду открыты двери.

— И что? Если вам нужны новости или информация — всего этого полно в газетах и в справочниках.

— Нужен опытный глаз. Вы ведь знаете, фейк-новостями земля полнится. Мы не доверяем СМИ. Нужен анализ, свежий взгляд.

— Вы хотите, чтобы я писал для вас аналитические записки?

— Послушайте, старина! Вы будете собирать чувствительную информацию и передавать ее, куда вам скажут.

— Что значит, чувствительную? Для кого чувствительную?

— Для дела мира, для безопасности, нашей общей безопасности.

— Скажите, а ваша фамилия правда Иванов?

— Правда, Иванов.

— И кто вы такой, чтобы соблазнять меня работой на дело мира и безопасности?

— Всего я вам сказать не могу, но могу только сказать, что мне поручено организовать агентурную сеть в Тель-Авиве. Но фактически этим заниматься будете вы, поскольку мне нельзя светиться. Отчитываться будете перед Лондоном напрямую, получать оттуда директивы и деньги. Полная свобода действий. Что вас не устраивает?

— Мне надо подумать.

— И думать тут нечего. Лондон дает для начала пятьсот фунтов стерлингов в месяц и еще столько же на карманные расходы, но за них надо будет отчитываться. Если мало — можно будет запросить еще. Платить осведомителям, информаторам, мало ли кому.

— Но…

— Никаких но… И никаких налогов, понимаете? Чистый доход на вашу чековую книжку.

— И тем не менее вы должны дать мне время подумать.

— Хорошо. Думайте. Но недолго.

— Все это очень странно выглядит. Тем более, со стороны.

— Дорогой мой! Сталин сегодня не в моде, палач и все такое. Но миллионы замученных в лагерях — это всего лишь статистика, а один человек, погибший в пожаре или ДТП, — уже трагедия, о которой телевидение будет трезвонить весь день без перерыва. Вожди — все до единого — циники до мозга костей. Национально-освободительное движение должно иметь право на политические убийства как инструмент для борьбы с эксплуататорами, империалистическими хищниками. Социальная справедливость, как и покой, нам только снится. Но умереть за нее почетно. Жила бы страна родная, и нету других забот, не так ли?

— Вы мне лекции читаете о научном коммунизме? Сейчас мало кому нравится коммунизм и мало кто готов умереть за родину, за Сталина. А нынешние партийные функционеры отнюдь не стоят толпой в авангарде истории.

— Однако индивидуальный террор как средство политической борьбы никуда не исчез. Те же джихадисты… Их религия и их мораль оправдывают бомбиста, взорвавшего себя в автобусе, на вокзале, в ресторане. Вы видите в данном контексте разницу с действиями агента, отправленного на задание, с тем, чтобы он принес себя в жертву во имя великой идеи?

Я поморщился, мне не понравилось сравнение агента с фанатиком, которого ожидают на небесах 72 девственницы. С одной бы разобраться.

— Не знаю, это как посмотреть. Скользкая тема.

— Вот видите. Идейный человек непременно сделает то, что приближает нас к торжеству революции. И неважно для него, столько погибнет женщин и детей. Вся история человечества, начиная от Рождества Христова, есть цепь непрерывных войн и вооруженных конфликтов. Вы считали число убитых со дня сотворения мира?

— Еще чего, зачем?

— Но люди каждый день молятся, поминают имя Его всуе, а кое-кто даже искренне верит в святость человеческой жизни.

— Меня это не волнует, я — атеист, а не сталинист.

— Вы русский?

— Ну да, русский… наполовину.

— Вы ведь не откажитесь от клятвы, которую приносили в армии служить Родине?

— Но… Вы что, хотите держать меня на коротком поводке?

— Ни в коем случае. Но я и вправду не знаю. Все зависит от того, как будут складываться дела. Вам ни к чему угрызения совести. Газетчик — лучшей маскировки не придумать, согласны?

— Я на самом деле газетчик, как вы только что заметили. И разведчик, и газетчик — это близнецы-братья, по сути дела… Оба рыщут в поисках пикантной информации…

— Вот видите! Будем считать, что мы договорились. Я вам перезвоню, а пока поищите в карманах бумажку с телефоном человека в Лондоне, с кем придется держать связь и отчитываться. И найдите себе секретаршу, лады?..

Не дожидаясь моего ответа, Иванов, или как там его, повесил трубку. Не поверю ни на секунду, что он — Иванов, хоть режьте. Наверняка, какой-нибудь Сидоров… И отец его был Сидоров, и дед тоже. Все они, сидоровы, одной миррой мазаны. Не «миром», а «миррой». Мирра — это смола такая ароматическая, вселяющая оптимизм и снимающая эмоциональное напряжение. Как раз то, что нужно для прихожан в церкви и для меня. А еще электорату на избирательном участке, возле урны, когда не знаешь, на ком из десяти кандидатов поставить «крестик». Ладно. Им нужна информация, — будет им информация, за уши не оторвешь. Чего не сделаешь для затерявшейся в Туманном Альбионе группки никчемных людишек, вбивших себе в головы идею мировой революции. Все их мечты распростряняются не далее, чем на три корочки хлеба и мелкой рыбешки побольше…

Найди, говорит, себе секретаршу… Ничего себе. Выйти на улицу, воззвать: народ, а кто тут хочет быть моей секретаршей? Да я никого здесь не знаю практически, кроме Мириам. Вот оно… Мириам! Будет отличной секретаршей, если… «Если» много наберется, но попробовать уговорить стоит. Воображаю: вокруг меня рой симпатичных, пухленьких, исполнительных, хорошо воспитанных секретарш водят хороводы. Только что мне с ними делать?.. Кстати, а как вербуют секретарш? Надо бы загуглить.

Тем временем, пока я на скорую руку искал в Гугле информацию на тему вербовки секретарш, между Лондоном и Тель-Авивом произошел телефонный разговор, определивший дальнейшее развитие событий и мою судьбу отчасти также.

— Нет-нет, шеф, ничего еще не решено, это всего лишь мои предложения, но действовать надо, так что он может и подойдет. Испытаем его в деле. Журналист, с опытом расследований, любитель половить рыбку в мутной водице. Но простачок. Никого другого на примете, к сожалению, нет.

— Ему можно доверять?

— Что вы, шеф, кому можно сейчас доверять… Виноват, я не имел вас в виду.

— Хорошо, как он по характеру: верный человек, не предаст? Надежен?

— А куда он денется, шеф? — Иванов хохотнул. — Что не так, мои ребятки сделают из него фарш.

— Ему понадобится секретарша. Как он с женщинами?

— Нормально, по-моему. У него есть одна, с которой он по нашим агентурным сведениям спит.

— У нас сейчас нет свободных агентесс, чтобы откомандировать. Придется вам самим решать эту проблему, на местном уровне.

— Ну, я подумал, что эта женщина, кажется, свободна и почему бы нам ее не использовать?

— Как ее имя?

— Имя? Мириам. Да, кажется, Мириам. Мы наводили справки по своим каналам. Почти русская. По маме. Из местных.