Служанка царского лекаря

— Какой ты деятельный. Хорошо, всё устроим, только не перестарайся. Скоро тебе жениться на принцессе Августе.

— О! Год — это слишком долго. К зиме я Лисичку и не вспомню.

В этот момент боярыня Лопухина оповестила, что девица готова предстать перед Её Величеством.

— Конечно, мы с нетерпением ждём, пусть заходит.

Двери раскрылись, и внезапно цесаревич не смог удержаться, чтобы не воскликнуть, какое-то невнятное междометие.

— Такую красоту через год, ты вряд ли забудешь, сын мой. Я уже начинаю волноваться насчёт моего плана.

— Ам…

Только и смог ответить Его Высочество, но тут же встал с кресла и подошёл к восхитительной, нежной девице, в красивом платье, и с манерами у неё тоже не полная катастрофа.

Девица присела в реверансе и так мило склонила голову, что Её Величество тут же прониклась симпатией к новой протеже.

Глава 13

Преображение

Никогда не хотела попасть на шоу «Модный приговор», да мне и не нужно было, со вкусом и с деньгами можно выглядеть вполне стильно, если не лениться.

Но это в нашем, демократичном мире.

А здесь всё совершенно иначе, наряды очень сложные, многослойные, и безжалостные по отношению к женщине. Я в этом убедилась во время путешествия с Натальей Алексеевной, если у нас с Олей платя были простые, не стесняющие движения, то у знатной дамы они напоминают гипсовый лонгет, сидеть только прямо, руки высоко не поднять, дышать свободно невозможно.

Другими словами, я красотой винтажных нарядов восторгаюсь, но совершенно не горю желанием их примерять.

— Сударыня, как к вам обращаться? — степенная, и, к счастью, спокойная дама осмотрела меня. После нелестных комментариев Его Высочества, и тоже едва заметно поморщилась, я ведь накануне приключения успела переодеться в самое простое платье для побега из дворца.

— Ева Михайловна, просто Ева, — отвечаю и приседаю в реверансе, какой видела на фотографиях королевской семьи Великобритании.

— Красивое имя. Полагаю, вам сейчас предстоит предстать перед Её Величеством Марией Фёдоровной, и времени у нас совсем мало. Ограничимся сменой платья и быстрой укладкой ваших вольных волос.

— Как скажете.

Отвечаю, и мы поспешили куда-то в комнаты фрейлин. Позже я узнала у одной из служанок, что со мной занимается боярыня Пелагея Марковна Лопухина, одна из первых фрейлин Её Величества царицы.

Две девушки принесли платье, какое пожертвовала одна из придворных дам, и оно село на меня как влитое. И теперь понимаю раздражительность Натальи, кроме плача детей, ещё и неуютный наряд приходилось терпеть. Пусть сборы происходят на скорую руку, но корсет мне затянули, будь здоров. Пришлось взмолиться, чтобы чуть послабили, иначе я с непривычки упаду замертво. Девицы посмеялись, что это норма, но сжалились.

Потом расчесали волосы, и с помощью шпилек соорудили на голове нечто достойное, чтобы показаться перед самой царицей.

— Хорошо, что у вас волосы вьются, не надо накручивать, времени на это нет совершенно.

Я предусмотрительно перепрятала кошелёк с деньгами в специальный карман, в этой совершенно непонятной ситуации всё может пойти не так, как задумывалось, вдруг придётся бежать.

— Ах, вы красотка! Недаром цесаревич вас поцеловал! — одна камеристка не сдержалась и выдала комплимент, от которого я густо покраснела, а вторая девушка прицыкнула, сказав, что их дела господ не касаются.

Так, я поняла, что внезапно стала одной из «господ», или скорее игрушкой самого завидного жениха царства, первого из первых господ. И пока он «в меня играет», то я как бы элита.

Попала в переделку. Причём не поняла ничего из того, что произошло, почему Павел Петрович меня так бурно защищал, мог бы просто приказать адъютанту освободить несчастную Лисичку и забрать?

Сложно гадать над следующим шагом противника, совершенно не понимая правил игры.

— Ваша светлость, госпожа готова к аудиенции.

Старшая камеристка оповестила боярыню о завершении преображения и вывели меня в маленькую гостиную в стиле рококо. Словно в кукольный домик попала, и сама — кукла, марионетка в большой игре.

Присаживаюсь в реверансе.

— Шикарно! Ну что же, поспешим, представлю вас Её Величеству, вы этикет-то знаете? — в её голосе появились нотки разочарования. Оболочка красивая, а вот содержание недотягивает.

— Простите, нет! Но в реверансе присесть смогу, и лишнего не говорить тоже. Остальное от меня не зависит, постараюсь не подвести.

— Но ваша речь удивительно чистая, правильная, проговариваете все буквы, никаких жаргонных словечек, свойственных вашему кругу, ты умненькая, далеко пойдёшь. Утром появилась среди подёнщиков, а к вечеру уже на приём к самой царице, ещё и приватный. Душечка, если хочешь удержаться, улыбайся, говори приятные слова и слушай. Может быть, о тебе напишут пьесу и сделают театральную постановку.

— Я лишь пешка в чужой игре.

— Мы все пешки! Но кто-то становится королевой. Пришли!

Она говорила со мной слишком просто, даже проще, чем Наталья Алексеевна, а как говорить или хотя бы отвечать на вопросы самой царицы я не представляю.

После короткого представления вхожу в широкие двери. Три шага и сразу самый низкий реверанс, голову вниз и замираю.

Тишину нарушил довольно приятный женский голос:

— Такую красавицу через год, ты вряд ли забудешь, сын мой. Я уже начинаю волноваться насчёт моего плана.

«Моего плана» — эти слова отчётливо врезались в моё сознание, Её Величество, не стесняясь, намекнула, что я не просто так сейчас стою перед ними, разряженная как кукла.

Выпрямляюсь и улыбаюсь, но очень деликатно, чтобы не приняли за глупышку.

Царица — шикарная! Если цесаревич её родной сын, а это так, то в колдовстве надо её обвинять. Точёная фигура, идеальная кожа, серые выразительные глаза, правильные черты и самое интересное, она больше напоминает женщин из нашего мира, холёную жену миллиардера. Вечно молодую и прекрасную, идеальную во всём.

Но она царица, и этим всё сказано, жёны олигархов меркнут перед Её Величеством.

Они «любуются» мной, а я с восхищением рассматриваю царскую семью, это какой же красавец царь, если «мальчик» так хорош собой, но не похож на матушку.