Служанка царского лекаря

До меня осталось-то несколько метров, вжимаюсь в куст и замираю, уж не идиоты же, не затопчут человека…

Человека, может быть, и нет, а красивую девицу — да!

Первый всадник направил коня прямо на меня!

И на ходу сорвал косынку, особо не церемонясь. Конечно, я же среди подёнщиков, какие тут церемонии.

Волосы рассыпались по плечам, крикнуть бы ему, что-то вставляющее ум на место, да слишком уж шикарно одет. Это явно не самый простой охотник.

— Господа! Я нашёл для нас лису! Вот на неё и будем охотиться. Делаем круг, и кто первый примчится — тому и поцелуй от лисички! Эй, как тебя, управляющий! Держи девицу, чтобы не сбежала! — а мою косынку засунул под китель как трофей. Улыбнулся, подмигнул мне и помчался вперёд, выигрывая себе фору.

— С-с-с-слушаюсь! Ваше Высочество! — пролепетал, некогда грозный «надсмотрщик» и тут же схватил меня за плечи, узел с вещами пришлось бросить под ноги, но сопротивляться невозможно и бесполезно.

Охотники умчались прочь.

— Дяденька, отпустите меня! Я служанка лекаря, боюсь я этих…

Куда только мой житейский опыт и уверенность пропали. Харизма царевича захлестнула, такому человеку сопротивляться опасно.

— Стой! Если отпущу тебя, меня высекут! Не убудет, поцелует раз, зато детям будешь рассказывать, что с самим наследником целовалась! Стой смирно, не дёргайся! А вы идите работать!

Но никто и с места не тронулся. Такое развлечение упустить, это же что потом детям рассказывать?

Особо дерзкие уселись на траву, ждать охотников и смотреть представление. Между прочим, второе за неделю с моим участием, начинаю привыкать.

Через долгие минуты снова показались псы, потом и всадники. Ожидаемо, что все придержали своих коней, позволяя цесаревичу развлечься с лисой.

Он осадил коня и не спускаясь, наклонился, подхватил меня за талию и поднял. Хотела бы оттолкнуть, да страшно свалиться под копыта. Так и повисла в его жарких объятиях.

Красавчик жадно прижался к моим губам, но и только. На моё счастье, обошлись без французских излишеств, языков и прочих пошлостей, он или неискушённый, или просто брезгует.

Но красивый, холёный, породистый. Светлые волосы, тёмные ресницы и яркие голубые глаза. После поцелуя он не спешит меня отпускать, с интересом рассматривает, а я его.

— Как зовут тебя, красавица?

— Ева…

Шепчу осипшим от страха голосом. И, кажется, имя его взбодрило, заворожило, и царевич решился на второй поцелуй, теперь уже настоящий. Все замерли, сейчас явно происходит нечто особенное и запретное. Нельзя вот так просто царскому отпрыску целовать нищенку…

Жаром по телам пробежала волна, у него возбуждения, а у меня ужаса. Феерическое получилось появление во дворце, ничего не скажешь.

Глава 8

Князь

— И куда Ева спешит? Неужто прачкой решила трудиться? — цесаревич так и не отпускает меня, раздумывает, не забрать ли с собой? Но этого я ему не позволю.

Вместо ответа настойчиво проворчала: «Отпустите, наконец, больно же!»

Осторожно опустил, но я всё равно зацепилась рукавом за что-то, и платье порвалось. Ух, как я зло взглянула на Его Высочество, отряхнулась и подняла свой узелок с вещами.

Цесаревич не спешит, уже и псы меня по разу обнюхали, а я молчу, стою, обиженно надув губы. Тоже мне, добрый молодец нашёлся.

— Не извольте серчать, Ваше Высочество! Говорит, что служанка лекаря. Нового-то! Что вашего батюшку лечит! — не выдержал управляющий и сдал, чтобы отвести от себя «беду».

Взгляд цесаревича мгновенно изменился. Он посмотрел на меня ещё более пристально, ищет подвох? Или уже пожалел, что так пошленько подшутил?

Но не то и не другое, его такие мелочи не волнуют.

— Служанка лекаря? Ну что же, посмотрим…

И пришпорил коня, свита мгновенно сорвалась с места, а мы с управляющим только и успели отвернуться, чтобы мелкий песок в глаза не попал.

Что собрался посмотреть цесаревич, так и не поняла, тут ещё самому Волку надо посмотреть, выставит незваную служанку и пойду в няньки…

Между тем пыль осела, и работники поспешили, куда приказано, а управляющий, что-то ещё проверил в своих бумагах и бодро зашагал в сторону дворца, прикрикнув через плечо:

— Чего стоишь, пошли, отведу тебя к лекарю! Тоже мне свалилась обуза! Но у лекаря, надо сказать, вкус не дурён! Выбирал…

— Я просто его пациентка, меня змея укусила, он вылечил, специально никто не напрашивался и не искал. Так что оставьте свои домыслы при себе.

— Да нет у меня домыслов. А вот у Его Высочества они точно будут. Им же после несчастного случая запретили охотиться, вот и носятся по саду, свору, да коней выгуливают. Уж сколько нам клумб попортили, не Его Высочество, конечно, а его сотоварищи. И вот чтобы так, не припомню. Не повезло тебе, красавица, уж царица этот позорный инцидент просто так не оставит. Помяни моё слово. Это ж надо, чтобы наследник при всех поцеловал служанку!

Что-то стало нехорошо. В обиде на очередной позор, устроенный цесаревичем, даже мысли не возникло о возможном последствии. Тут и к бабке ходить не надо, крайней сделают меня, как совсем недавно родственники, во всех грехах обвинили Евдокию, даже в ссорах Савелия и Василисы.

Шагаю молча за управляющим, слушаю пение птиц, и шуршание розового гравия под ногами. Ответить на очередное «пророчество» нечего, да и незачем.

— Вон там обойди по дорожке, видишь выступающее крыло дворца? Вот за этот угол завернёшь и там спросишь, у меня других дел полно, да и появляться на людях с тобой уже боязно, ещё подумают, что я тебя привёл.

Проворчал и сбежал.

Степень моей токсичности возрастает с каждой минутой.

Но отступать я не намерена, тем более что цель видна и нет препятствий. Пробежала по дорожке, повернула за угол дворца и растерялась.

Длинная невысокая лестница, а три широких входа. Куда идти, чтобы не попасть в новые неприятности?

Стою словно витязь на распутье, ищу хоть какую-то интуитивную подсказку, но ничего на ум не приходит.

Управляющий сказал спросить, придётся сесть на ступени, и ждать, когда хоть кто-то пройдёт мимо и подскажет.

Так и сделала.

Села в тенёк и сижу, смиренно жду.

Не просто жду, а начинаю, наконец-то, трезво смотреть на ситуацию.

Это дворец!

Здесь просто так с улицы никого не принимают, даже то, что я вошла и добралась до этого места, считай, сердце дворцового комплекса и меня никто не остановил и документов не спросил — уже чудо.

А документов нет! И я даже фамилию Евдокии не знаю. И почему ни разу не подумала-то об этом?

Здравомыслие снизошло, заставило ужаснуться своему положению и принять единственное верное решение, сбежать, пока не поздно. Потому что я, кажется, только что серьёзно так подставила под неприятности единственного человека, проявившего обо мне заботу, ничего не прося взамен.