Служанка

– Ничего не знаю, у меня приказ управляющего, велено найти тебя и привести, – ухватив за плечо, заявил лакей и потащил прочь из замка. – Да не упирайся ты, – уговаривал он. – Успеешь еще к хозяину. Узнаешь, чего дан Кражич хочет, тогда и пойдешь.

Я только вздохнула. Придется управляющему бумагу отдать, пусть сам к арну идет и с Салтой разбирается. На душе стало тоскливо. Я так надеялась ещё раз увидеть лорда Штефана, заглянуть в его глаза, предупредить… Да что там? Мне просто хотелось быть рядом с арном, дышать одним с ним воздухом, знать, что все хорошо.

– Да, Илинка, вот и выбралась ты из грязи, – идя по двору, разглагольствовал Владко. – Хорошо вам, бабам. Титьки вывалили, задом покрутили – и считай, дело сделано, добились своего. А нам потеть и рисковать приходится, чтобы в люди выбиться.

Он посмотрел на меня и добродушно усмехнулся.

– А что, Илинка, нравится тебе дан Кражич? – спросил лакей.

Я неопределенно дернула плечом.

– Да ты не смущайся, я же вижу, как наши бабы на него пялятся. Мечтаете, небось, в полюбовницы к нему попасть. А от нас носы воротите. Вот, хоть Милку взять. Раньше ко мне по ночам бегала, а сейчас в мою сторону даже не смотрит.

Владко нахмурился, и его простодушное обычно лицо стало выглядеть старше, жестче, в нем появились какие-то незнакомые черты, и мне неожиданно стало не по себе. Незнакомец, что шел со мной рядом, будил в душе забытое уже чувство опасности. Как он сказал? На кухне меня искал? Но ведь управляющий знал, что я в его кабинете. Если бы он послал лакея…

Я почувствовала, как внутри все похолодело. Мать-Создательница. Вот оно, недостающее звено преступной цепочки. Вот кто с бандитами заодно был!

Я с отчаянием покосилась на спуск в подземелье и попыталась вывернуться из крепкого захвата, но Владко не позволил.

– Иди уже, не ерепенься, – грубо буркнул он. – Одна маета с тобой.

Лакей больно сжал мое плечо и с силой толкнул в открытую подвальную дверь. Я не удержалась на ступеньке и рухнула вниз, в сырую тьму. Последнее, что запомнила, это кривую усмешку, перекосившую широкое лицо Владко.

***

Штефан

Он смотрел на стоящую напротив домоправительницу и испытывал желание сжать толстую жабью шею старухи и заставить Салту умолкнуть.

– А я же вам и говорю, милорд, вы к этой безъязыкой получше приглядитесь. Уж больно девка подозрительная, – частила мерзкая баба, а он все больше утверждался в собственной нелюбви к этой рыхлой копне.

Нюхом чуял, что-то она скрывает. Глазки черные так и бегают, губы лживые дрожат, и улыбка на них жалкой и неискренней выглядит.

– А в тот день она все в комнате вашей крутилась, – не умолкала домоправительница. – Я данам дознавателям так и сказала, что это она вам яд подсыпала. А кто ж еще? Видит Скарог, больше некому!

– А с чего ей меня убивать? – спросил Штефан.

Он наблюдал за Салтой, обдумывая не ее слова, а то, что за ними скрывалось.

– Ох, милорд, дак ведь деньги лишними не бывают. Видать, заплатили ей, хорошо заплатили, – маленькие глазки домоправительницы алчно сверкнули. – А девка безродная, неблагодарная, вот и польстилась.

Копна продолжала говорить, а он смотрел на нее и представлял, как медленно сворачивает противной бабе шею. Ложь. Все – ложь. От первого до последнего слова. Ох и оставил дед наследство! Змеиный клубок, а не прислуга.

– К тому же, пришлая она, – заливалась домоправительница. – А от пришлых завсегда одни беды, ко всякому злу они приучены. Кормишь их, поишь, а вместо благодарности – злоба стылая. Вы вот, ежели сомнения развеять хотите, вызовите гадюку, да и спросите прямо, чего она в ваших покоях делала, – предложила Салта, и в ее взгляде мелькнуло что-то, отчего в душу закралось неприятное предчувствие. И лицо девчонки вспомнилось, ресницы длиннющие, синь, из-под них выглядывающая.

– Что ж, и спрошу, – кивнул он и дернул веревку звонка, вызывая камердинера.

– Ваше сиятельство? – возник на пороге худощавый, похожий на сучковатую жердь слуга.

– Найди Илинку и приведи ее сюда, – велел Штефан.

– Слушаюсь, милорд.

Слуга исчез, а мерзкая баба снова завела свою песню о том, какие все вокруг неблагодарные. Штефан слушал ее, но мыслями был далеко. Что-то свербело в душе, тревожило. И даже расследование больше не волновало. То, что домоправительница в покушении замешана, он уже не сомневался. Как и в том, кого она на роль «отравительницы» выбрала. Он не торопился ее обличать, ждал подходящего момента, но и сам не заметил, как все это отошло куда-то в сторону. Девчонка… С ней что-то не так. Слишком уж уверенно Салта себя ведет… Слишком… Рагж!

Он рывком поднялся с кресла, и в тот же миг дверь кабинета открылась и показался Данко.

– Простите, милорд, – испуганно проблеял слуга. – Но Илинку с утра никто не видел.

Проклятье! Вот что ему покоя не давало. Живой этим выродкам девчонка не нужна!

– Я же говорила, милорд! – торжествующе выпалила Салта. – Это она отраву подлила, потому и убёгла! Испугалась, что…

Договорить копна не успела. Штефан одним прыжком оказался рядом с домоправительницей, сжал ее толстую шею и рявкнул:

– Где она?

Копна захрипела, забилась в его руках, а Штефан сжимал их все сильнее, заставляя мерзкую бабу ответить.

– Говори, где девчонка? Что вы с ней сделали?

– М-милорд… – просипела Салта.

– Ну? – чуть ослабив хватку, спросил он.

– Я ни при чем! – клацая зубами от страха, проблеяла домоправительница. – Это все Лершик! Это он! Он меня надоумил!

– Где Илинка?

– Я скажу, все скажу, – захлебывалась и глотала слова Салта. – Меня заставили. Я не хотела! Я только проучить ее собиралась, а они…

– Да ты скажешь, наконец, куда девчонка делась? – не выдержал Штефан и крепко стиснул пухлое плечо домоправительницы.

– В подвале она. Владко ее запер, – зачастила Салта. – Ему Лершик велел! Он всем тут заправляет, рагж старый, крутит, как хочет, никто ему не указ! С бандитами дружбу водит, и начальник стражи с ним в доле, вместе свои делишки проворачивают. Я вам все расскажу, Ваше сиятельство, всю правду! – торопилась сдать подельников Салта, но Штефану было не до ее запоздалых откровений.