Служанка

Я торопливо заплела влажные волосы в косу, разгладила ладонями складки платья и вышла из комнаты.

Как сбежала по лестнице, как оказалась во дворе – не помню. Очнулась уже во внутреннем дворике, рядом со стеной, что к замку примыкала.

– Леди Бранимира, осторожнее, – послышалось из-за угла, и я замерла, разглядывая двор, позолоченную карету с каким-то мудреным гербом наверху, и высокого, похожего на гору мужчину. Тот низко склонился перед дверцей, отчего полы его темного камзола разошлись в стороны, и протянул ладонь, на которую тут же оперлась затянутая в перчатку маленькая ручка.

– Варио, ты выяснил, где Штефан? – раздался женский голос, в интонациях которого слышался отчетливый оленденский говор, и на камни двора ступила высокая блондинка в дорогом шелковом наряде.

Я подобралась, жадно вглядываясь в красивое лицо. Тонкие черты, высокий, увенчанный уложенными в корону волосами лоб, пухлый, капризный рот – ярко-алый, умело подкрашенный мардом, выделяющиеся на белом лице темные брови и черные, искусно подведенные сурью глаза.

Гостья огляделась по сторонам, взгляд ее скользнул по замершим в удивлении стражникам, поднялся выше, прошелся по фасаду замка, и по лицу леди мелькнула тень.

Я смотрела на приезжую красавицу, и чувствовала, как на душе становится все неспокойнее. Откуда она взялась? Что забыла в Белвиле? И почему называет арна по имени?

– Бранимира?

А вот и сам лорд Штефан. Я немного отступила за стену, чтобы граф меня не заметил, но уйти не смогла. Мне нужно было узнать, что он делать будет, как красавицу-гостью встретит, а внутри уже ревность ножом проходилась, душу на куски кромсала.

– Штефан! Наконец-то! Твои олухи не хотели меня пускать, – подходя к арну и бесстыдно целуя того в губы, капризно протянула леди. Столичный говор стал отчетливее, типично растягиваемые гласные ясно говорили о происхождении гостьи. Та явно прибыла из самого Олендела, главного города империи.

– Что ты здесь делаешь? – арн отстранил девушку, но не отпустил ее, удерживая на расстоянии вытянутой руки и хмурясь.

– Может, пригласишь меня в дом? Не будем же мы разговаривать прямо здесь, во дворе? – голос леди звучал нежно, но я уловила в нем едва заметное напряжение, словно бы она не была до конца уверена, как отреагирует арн на ее приезд.

Граф пристально посмотрел на свою собеседницу, взвешивая что-то, и отрывисто бросил: – Идем.

Не особо церемонясь, он ухватил гостью за руку и повел в дом, а я постояла минуту в раздумьях, а потом поторопилась вернуться к черному ходу.

***

– Илинка, а ты чего здесь?

Златка закрыла за собой дверь и уставилась на меня. День подошел к вечеру, в комнате было сумрачно, и соседка щурилась, пытаясь разглядеть мое лицо. А я его опустила, уткнулась взглядом в колени, не хотела, чтобы подруга увидела следы слез, которые отереть не успела. Врасплох меня возвращение Златки застало. Раньше-то хорошо, если кухонные служанки к ночи освобождались, а теперь все по новому, дан Кражич велел допоздна не задерживаться.

– Что, выжила тебя приезжая краля? – понимающе усмехнулась подруга, подходя ближе и усаживаясь рядом со мной. – Ну да, она же благородная, не нам чета.

Не нам… Птицу по полету видно, а эта так уж точно издалека прилетела, из краев сытых и благополучных. Непонятно только, чего она в нашем захолустье забыла?

Я взяла Златку за руку, задавая безмолвный вопрос.

– Кто такая? Ясь говорит, зазноба лорда Штефана, леди Бранимира Берден. В Стобарде слухи ходили, что граф за ней несколько лет ухаживал, даже предложение делал, но старый лорд Берден ему отказал.

Отказал? А зачем же она приехала, да еще и одна, без компаньонки и положенных незамужней леди сопровождающих?

– А кто ж ее знает? – пожала плечами Златка, легко прочитав мои мысли. – У благородных свои причуды. Они ведь что хотят, то и делают, никто им не указ.

Это да. К благородным в империи отношение совсем иное, чем к простолюдинам. Это мне на своей собственной шкуре испытать довелось.

– А платье видала, какое? Из хольмского шелка, все цветами расшитое, наверное, целое состояние стоит, – вздохнула соседка. – И накидка соболями оторочена.

Златка могла бы и не рассказывать об этом. Я уже и сама все разглядела: и наряд, по оленденской моде пошитый, и меха дорогие, и туфельки с золотыми пряжками.

– Только вот что я тебе скажу, Илинка, – не унималась подруга, – благородная она или нет, а смотрит на нашего хозяина, чисто сука течная.

Я почувствовала, как больно сжалось сердце. Неужто не я одна это увидела? А лорд Штефан? Он-то что? Я проследила, как арн отвел леди Бранимиру в гостевые покои и сам туда вошел. И сколько ни ждала, так больше оттуда и не вышел. И я не знала, что думать и что делать.

– Ох, ну и жизнь, – вздохнула Златка. – Раньше годами ничего не происходило, а теперь что ни день, то что-то новенькое.

Это да. Со времени приезда арна прошло всего чуть больше двух седмиц, а у нас столько перемен! Винкоша казнили, Салта с Лершиком в тюрьме Стобарда суда ждут, старшей Самиру назначили. Да и я… Нет, про себя пока думать не хотелось. Слишком больно было. Гордость раненым зверем кричала, а сердце… А сердце болью заходилось, беду неминучую чуяло. И было у этой беды лицо белое, губы алые и глаза черные, неприкрытой похотью наполненные.

– Ой, ты ж ещё не знаешь, в замке стража новая, – вспомнила Златка. – Старую-то арн выгнал, только Ураса с Вальдером оставил, и теперь пришлые всем в замке заправляют. Уж такие красавчики! Ни в чем дану Кражичу не уступают.

Златка принялась рассказывать о сослуживцах графа, а я слушала ее и маялась. В душе зрела решимость пойти к арну и узнать свою судьбу. Понять, как дальше жить. Наверное, сейчас я впервые так остро жалела о том, что не могу говорить. Даже не говорить – кричать: о своей любви, о своей боли, о том, что не хочу арна ни с кем делить…

– Илинка, ты меня слушаешь? – заметила мою рассеянность Злата.

Я кивнула.

– Подожди-ка, – присмотревшись ко мне, всплеснула руками соседка. – Да ты никак влюбилась? Ох, Илинка! – расстроилась она. – Да как же тебя угораздило?

Я только плечами пожала. Откуда ж я знаю, как? Увидела арна в тот, самый первый раз, в глаза его заглянула – и пропала! Кто объяснит, откуда любовь берется? Одной искры достаточно, чтобы внутри все загорелось-засияло.

– Ох, дурная девка! – сокрушенно вздохнула Златка. – Нашла в кого влюбляться! Это же арн! Натешится тобой да и выкинет, а ты слезами умоешься!

Она посмотрела на меня с жалостью и спросила:

– Что делать-то будешь? Он же теперь вокруг гостьи вьется, про тебя и думать забыл. Прям, как Яцек мой. Стоило мельниковой дочке его поманить, так он тут же к ней переметнулся. На приданое богатое позарился.