Смена полярности

— Я знаю, что, несмотря на то, что вы провели в этих стенах целых семь лет, многим не хватило времени пообщаться с однокурсниками с других факультетов. И я придумала игру-танец, которая поможет вам познакомиться, пока вы ещё не покинули Хогвартс…

Гермиона облегченно выдохнула. Она была в безопасности. Слава Мерл…

— …И я бы хотела, чтобы преподаватели тоже приняли в ней участие.

«О нет».

Взмахом палочки Макгонагалл сотворила большую стеклянную чашу, наполненную полосками пергамента. Со следующим взмахом полоски вылетели из чаши, будто ракеты, и поплыли в разные стороны по Большому залу. Девушки и юноши смеялись, поймав свои бумажки.

Гермиона прекрасно знала, чьё имя будет написано на её бумажке, поэтому развернулась к выходу, намереваясь сбежать к себе в комнату. Она успела сделать лишь пару шагов, когда в лицо ей едва не впечаталась полоска пергамента. Гермиона пыталась от неё отмахнуться, будто от назойливой мухи, но та была настойчива. Она пыталась ткнуться Гермионе в руки, явно желая, чтобы её получили.

Гермиона было достала палочку, собираясь сжечь приставучий пергамент дотла, но тут по залу разнёсся голос Макгонагалл:

— Пожалуйста, возьмите все свои листочки. Если вы этого не сделаете, случится нечто очень неприятное! — весело объявила она, и Гермиона решила, что Макгонагалл явно перебрала с вином.

Она мрачно наблюдала, как профессор Макгонагалл шепчет что-то вокалисту и, самодовольно улыбаясь, удаляется со сцены. Когда эта женщина успела стать такой коварной? Почему Гермиона не замечала этой её стороны раньше?

Пергамент усилил атаки, пытаясь ударить её по лицу, и она со злости схватила его. Там, конечно же, кривым почерком было нацарапано его имя, а, когда пергамент исчез, Гермиона почувствовала, как её запястья обхватило связывающее заклинание. Она вдруг, будто посмотрев на компас, четко и ясно поняла, где находится Драко Малфой.

Пробравшись сквозь толпу, Гермиона обнаружила его у западной стены Большого зала. Драко был одет в черный фрак, под фраком была белая рубашка с зелёным галстуком, украшенным серебром, а на ногах были дорогие черные блестящие ботинки. Должно быть, он что-то сделал со своими волосами — возможно, причесался, — потому как был не настолько растрёпан, как обычно, но эта новая «даже не вздумай не потрогать мои волосы» прическа буквально очаровала Гермиону.

Небрежно засунув руку в карман брюк, Драко пристально смотрел на сцену, где певцы готовились исполнить следующую композицию. На полу возле его туфель лежал пергамент, парализованный заклинанием. Гермиона было восхитилась изобретательностью Драко, но тут пергамент вырвался на свободу и атаковал его.

— Лучше возьми его, иначе он не отстанет, — тихо сказала она.

Драко обернулся, явно не ожидая увидеть Гермиону буквально в нескольких дюймах от себя.

— Я не хочу танцевать, — сказал он, пронзая взглядом своих серебряных глаз.

— Я тоже, — ответила Гермиона, — но я уже смирилась с судьбой.

— Звучит так, будто ты хотела сказать, что смирилась с неизбежной гибелью, — усмехнулся Драко.

— Для меня это одно и то же, — просто ответила она.

Он промолчал, лишь пристально вглядываясь в неё, а затем сделал нечто удивительное. Гермиона, стоя перед ним, обратила внимание, как взгляд его скользнул вниз по её телу, а затем медленно поднялся вверх, на мгновение задержавшись на броши, удерживающей прозрачный шифон возле груди. Потрясенная до глубины души, причём приятно потрясённая, она вытянулась струной под взглядом Драко.

Он спокойно схватил свой листок в тот момент, когда заиграли музыканты. Гермиона, даже несмотря на крайнее удивление оттого, что Драко протянул ей руку, приглашая на танец, сразу же узнала мелодию. Джордж Майкл «Careless Whisper».

Тот непонятный вокалист с пронзительным голосом затянул первый куплет — мягко, певуче, — и тем самым очаровал Гермиону, равно как и Драко — Драко Малфой! — обхвативший её за талию. Скользнув ладонью по спине, он увлёк её окончательно, а аромат его духов так и манил прильнуть к нему.

«Зачем он это делает? Почему так на меня смотрит? Что происходит?»

— Грейнджер, положи руки мне на плечи, — тихо сказал Драко. — Мы не сможем танцевать, если ты будешь держать руки вдоль тела.

Гермиона взглянула на него, желая что-то сказать, но не знала, что именно. Драко смотрел на неё сверху вниз — глаза его потемнели, а лицо было нечитаемо. О чём он думает? Почему так охотно держит её в своих объятиях?

Гермиона неуверенно положила руки ему на плечи, а Драко, прижав её ближе, — но не слишком — медленно повёл в танце под сладкие звуки саксофона.

Они танцевали и танцевали, а Гермиона краснела и пристально смотрела лишь на узел галстука Драко. Она чувствовала его взгляд и, более того, крепкие руки, обнимающие её. Это прикосновение, ощутимое даже сквозь платье, согревало, а когда Драко погладил её по спине, в Гермионе проснулось желание…

«Мерлин, я хочу его. Несмотря на всё, несмотря на то, кто он есть, я всё ещё хочу его».

Песня, на взгляд Гермионы, слишком быстро закончилась. С финальными аккордами фортепиано Драко выпустил её из объятий. Встретившись взглядами, они с Гермионой молча смотрели друг на друга.

Драко был так близко, а желание поцеловать его было столь сильным, что Гермиона было начала поднимать руку к его лицу, но не успела. Будто очнувшись от заклинания, он шагнул назад и отошёл от неё.

— Спокойной ночи, Грейнджер, — бесстрастно сказал Драко, и это, будто стакан ледяной воды, вырвало Гермиону из оцепенения. Она вдруг вспомнила, кто такой Драко Малфой, и какого он о ней мнения. Но, несмотря на это, тело её всё ещё горело от волнения и желания после его прикосновений.

— Спокойной ночи, Малфой, — холодно ответила Гермиона. Они одновременно развернулись и разошлись.

========== Глава седьмая ==========

Наступило лето, и вместе с ним в Британию пришла ненормальная, безжалостная жара — не спасали ни охлаждающие чары, ни редкие дожди. Лишь самодельные бассейны да мороженое хоть как-то облегчали ситуацию. Некоторые ученики даже отважились искупаться в озере, несмотря на строгий запрет профессора Макгонагалл — она обещала отправить любого, кто ослушается, убирать школу вместе с Филчем.

Первые две недели июля Гермиона просидела у себя в комнате, с головой зарывшись в работу: планы уроков на новый семестр, пересмотр старого и поиск нового материала для занятий. Но к третьей неделе работы стало значительно меньше, и появилась куча свободного времени.

И это пугало Гермиону.

А всё потому, что, когда разум её не был занят, она постоянно возвращалась к мыслям о Драко, мать его, Малфое и о выпускном вечере.

Мерлин, Гермиона хотела бы просто забыть об этом, но мозг продолжал подсовывать эти воспоминания. Без всякого на то желания она бы ясно смогла припомнить тот момент, когда Драко посмотрел на неё по-другому. Лицо его, лишённое обычной презрительной усмешки, предназначенной специально для Гермионы; его одобрительный взгляд, который ясно говорил, что Драко нравилось то, что он видел.