Смерть домохозяйки

– А мне показалось, что она замечательно справилась со своей задачей, – наивно сказал Мамедов, – или это только показалось? Наверное, второе. Все дело в том, что у вас такая незаурядная внешность, что ее проблематично, да просто невозможно испортить любой…

– Ну, если только сделать какой-нибудь инфернальный макияж или загримироваться под клоуна или Фантомаса, – не дав договорить Алискеру, усмехнулась Марина.

– А кто вам сказал, что мужчины чужды инфернальному шарму или обаянию разного рода белокурых вампирш? – парировал Алискер в шутливо-куртуазной манере.

– Вам не откажешь в находчивости…

– Я готов проявить ее не только в словопрениях… – Мамедов лукаво улыбнулся.

– Уж не слишком ли вы… – Марина надменно приподняла свои красиво изломанные брови.

– О! Я совсем не то имел в виду, я говорил о сервировке.

– Это был намек?

– На сервировку, – возразил Мамедов.

– Тогда можете приступать, только я, право, не пойму, для чего мы сюда приехали?

– Разумеется, поговорить. Но это совсем не означает, что мы не можем, по крайней мере, начать разговор за столом.

– А продолжить его в постели? – с вызовом спросила Марина.

– Мне кажется, что в этой неразберихе между вашими ожиданиями и моими подлинными намерениями виноваты мужчины, с которыми вам приходилось сталкиваться, – дипломатично начал Алискер, – и может быть, конкретно те, с которыми вы встречались в этих стенах.

Алискер понял, что допустил непростительную глупость.

– Да кто вам дал право?! – взъерепенилась Жданова. От досады она закусила нижнюю губу.

– Виноват, – Алискер почти нежно посмотрел на дышавшую негодованием Марину, – мужские комплексы, видите ли…

– Хватит из меня дуру делать! – ее зеленые глаза внезапно потемнели и теперь казались карими. – Выметайтесь немедленно! – заорала она.

– Обещаю вам, что уйду сразу же, как только поговорю с вами. – Алискер старался сохранить спокойствие.

– Слышать ничего не желаю! Все вы, тарасовские, слишком много из себя корчите! Но и мы тут, в Пархоменске, кое-что смыслим! Убирайся!

– А вот на «ты» мы, кажется, не переходили… Впрочем, я не возражаю, – медленно проговорил Мамедов, в то время, как интуиция подсказывала ему, что пора переходить к решительным действиям.

Жданова ответила ему ледяным молчанием. Она стояла, скрестив на груди руки, всем своим непримиримым видом демонстрируя, что ждет, когда же наконец «уберется» Мамедов.

Алискер не спеша встал с дивана и направился к выходу. Но сделав несколько шагов и поравнявшись с Мариной, вместо того, чтобы выйти в прихожую, подскочил к ней и, прежде чем она успела что-то понять, с силой привлек к себе и зажал ей рот поцелуем.

* * *

Антонов очнулся от резкой боли в голове. Макушка горела, словно в нее вбили раскаленный металлический клин. Он лежал на полу на правом боку со связанными за спиной руками.

«Положение не из приятных», – подумал он и попробовал открыть глаза.

Не без труда, но сделать ему это удалось, что однако отдалось в голове новым приступом боли.

– Костян, – он узнал голос Груши, – наш ковбой очухался.

– Ну-ка, поверни его на спину, – ответил старший.

Скрип кровати, с которой вставал Груша, отдался в мозгу Антонова новой болью. Когда же тот подошел к нему и ногой толкнул его в плечо, переворачивая на спину, он снова едва не потерял сознание.

– Что, головка бо-бо? – Усмехнулся Костян, и с претензией на шутку юмора добавил, – пить надо меньше.

Антонов с трудом скосил на него глаза.

– Чего вам надо, придурки?

– Что ли ему еще врезать, Костян? – Груша посмотрел на своего начальника, сидевшего верхом на стуле.

– Пока ему хватит, – произнес тот, – если не поумнеет, тогда придется. Понял, умник? – он посмотрел на Антонова.

Шурик промолчал и закрыл глаза. Боль немного отступила, позволив ему начать мысленный поиск путей к освобождению.

– Костян, – встрял, молчавший до этого чесоточный, – дай я его обработаю как следует, – он меня чуть наследства не лишил.

– Не хрен ноги расставлять, Рашпиль, это тебе наука на будущее, – хмыкнул Костян и снова повернулся к Антонову. – Значит, ты у нас сыщик?

Антонов открыл глаза и увидел в руках у него свою лицензию частного детектива.

– Чего же ты у нас ищешь? – продолжил Костян.

Шурик опять промолчал.

– Короче, – Костян швырнул лицензию на пол, – если завтра утром ты еще будешь в Пархоменске, я тебе сам лично яйца отрежу, понял?

Видя, что он молчит, Рашпиль пнул его по ребрам.

– Отвечай, гнида, когда тебя спрашивают!

– Кто вы такие? – выдавил из себя Антонов.

– Это не важно, – Костян поднялся со стула и наклонился над ним, – и тебе лучше этого не знать. А если будешь продолжать совать нос куда не надо, я уже сказал, что с тобой будет. – Пошли, пацаны, – он кивнул Груше и Рашпилю и направился к двери.

* * *

– Ты сумасшедший! – Марина сбросила со своей груди руку Алискера и попыталась встать с дивана.

– По-моему, для детектива звучит неплохо! – Алискер облизнул пересохшие губы.

– Дай мне встать… – Марина приподняла голову.

– Я тебя не держу, – заулыбался Мамедов.

– Перестань паясничать! – Марина заколотила Алискера кулачками по спине. – Ты не слышишь? Продолжаешь мне на нервах играть?

– А я думал, что ты немножко успокоилась, – Алискер перевернулся набок, позволяя Марине встать.

– Ты действительно несносен! – воскликнула она, одергивая юбку. Ее бежевая блузка была расстегнута, так же как и бюстгальтер.

– Застегни, – капризно приказала она, садясь на диван и задирая блузку.

– Я умею только расстегивать, – пошутил Мамедов.

– Это один из твоих приемов, о которых ты пел в машине?

– Тебе было хорошо? – Алискер привлек Марину к себе и, так и не выполнив возлагавшуюся на него задачу, сжал нагую Маринину грудь.

– Потом, – нетерпеливо сказала она, попытавшись высвободиться из объятий.

– Я слышал… наверное, тебе действительно было хорошо. – Алискер начал стягивать с нее блузку.