Смерть придёт на лёгких крыльях
Шрифт:
Шепсет молчала, сосредоточенно глядя себе под ноги и о чем-то думая. Черная собака трусила рядом с ней, беззаботно помахивая хвостом.
Меджаи переговаривались и перешучивались между собой, обсуждая прибытие кушитских лучников и кто кого успел одолеть в дружеских состязаниях. Кто-то спросил, почему Нахт уходит, и воин сослался на то, что командир послал его с поручением в Уасет. Впрочем, это было недалеко от правды. Невольно меджай думал, что еще совсем недавно его самого тоже беспокоило только сохранение порядка на Западном Берегу и охрана погребений. А теперь его врагами были не какие-нибудь разбойники из пустыни или продажные зодчие,
Подслушанный разговор оставил внутри тяжелый осадок. Нахт, конечно же, понимал, что мир не далеко не всегда справедлив, что жизнь гораздо сложнее его собственных о ней представлений. Но прежде воин искренне верил, что вышестоящие знают, что делают. Он привык служить под началом Усерхата и полагал, что все военачальники таковы, а тем более те из них, кто приближен к самому Владыке. Что подобно тому, как Усерхат ставит благо гарнизона выше собственного, командиры войска Пер-Аа прежде всего думают о благе Та-Кемет. Воины, служившие непосредственно под началом Владыки, представлялись ему более сильными, более совершенными, чем он сам. Но оказалось, Исфет пускала корни в сердцах вне зависимости от положения и приближенности к Богам… Думать об этом было сложно. Трещинами пошло нечто незыблемое, составлявшее основу его мировосприятия – словно каменные плиты храмовой тропы, по которой он ходил не один год, вдруг рассыпались зыбким песком. Он словно шел сквозь мглистую ночь со светильником в руке, и огонек разгонял мрак только на шаг вперед. Приказ Усер-хата был этим шагом вперед, который он видел. О дальнейшем проще было просто не думать пока, чтобы не потеряться.
Лагерь они разбили на небольшой расчищенной площадке под защитой скалы. Здесь воины гарнизона нередко останавливались по дороге от реки. Костер Нахт решил не разводить – мало ли кто сегодня придет на огонь. Шепсет зябко куталась в шерстяную накидку, подаренную Садех, но не жаловалась.
Лунный свет серебрил кромку скал над Долиной Царей и величественный пик Та-Дехент. Нут облачилась в свой сияющий драгоценный покров из узоров созвездий. Отсюда Нахт уже видел переливающуюся темную гладь Итеру вдалеке внизу, очертания пальмовых рощ на берегу, далекие огни Уасет.
Шепсет подошла к нему, остановилась рядом.
– Красиво, – тихо проговорила она. – Вроде бы недавно я была в Уасет, сопровождала Владыку на празднествах… а кажется, что уже не один год прошел. Как в другой жизни.
– Это и была другая жизнь. Для меня тоже… до всего этого… до встречи с тобой.
– Не жалеешь, что помог мне? – лукаво спросила она, но в ее взгляде он различал печаль.
Нахт покачал головой.
– Не привык жалеть. Если уж что-то сделал – надо принимать свой выбор.
– Надеюсь, ты и дальше будешь так считать.
– Ты хотела рассказать мне про Имхотепа и твоего наставника.
Девушка нахмурилась, серьезно кивнула и коротко пересказала ему разговор.
– Один из четырех дней прошел. Осталось три. Но это неправильно, что Имхотеп отправится туда вместо меня… Мы ведь должны как-то помочь ему.
– Усерхат не оставит его одного. Выделит отряд меджаев. Если это не окажется ловушкой – нам всем лучше. Но если чародей что-то замыслил – они будут готовы.
– Я не хочу, чтобы кому-то навредили из-за меня.
– А что ты можешь сделать там? – веско спросил Нахт. – Ты не владеешь оружием. Не владеешь колдовством.
– Ошибаешься, – мягко
возразила она, не глядя на него – так и смотрела на реку вдалеке. От последующих ее слов ему стало несколько не по себе. – Я умею обращаться к мертвым.Меджай инстинктивно сделал рукой охранный жест, потом уже сообразив, что жрица может обидеться – но она вроде бы не заметила.
– Твой наставник очень опасен? Что, по-твоему, он может сделать?
– Я не знаю. То, что я знала о нем, я уже рассказала Имхотепу. Сенедж – человек скрытный. Он никому не доверял, в том числе и нам, своим немногочисленным ученикам. Он умеет ткать проклятия и защищать от них. Зачаровывать амулеты и варить необычные зелья, читать по звездам и толковать сны. А еще…
– Что еще?
– Говорили, он умеет чувствовать Силу чужих Ка. И даже… пользоваться ею.
– Я плохо понимаю, что это значит, – признался Нахт.
– Это как… похитить энергию чужой души для собственного колдовства. Не знаю, насколько это правда.
– Звучит жутковато.
– Еще как, – она тихо рассмеялась, чтобы немного развеять жуткое впечатление. – Помню, он рассказывал о том, как Сила Ка одухотворяет статую… любое изображение. Знаешь же, как те статуи у гробниц – на них наносят имена и защитные формулы, чтобы душа узнала и вошла.
– Да, про это я знаю. Расхитители гробниц отбивают лица у статуй, чтобы лишить Силы Ка хозяина или хозяйки погребения. Боятся проклятий. Ка умеют мстить жестоко.
– Но даже Ка мертвых можно обуздать, если знать как, – Шепсет нахмурилась, словно вспомнив о чем-то. – Возможно, он создавал… каким-то образом создавал вместилища для Ка… чтобы лишать своих врагов силы. Может быть, именно так он и… – девушка запнулась, стиснула фаянсовый амулет, висевший на шее.
Нахт выжидающе посмотрел на нее, но жрица покачала головой.
– Он ведь проклял меня, знаешь. Когда я… умерла. И только теперь я думаю, что он не учил меня, а, скорее, изучал. Тогда, при жизни, я просто не задумывалась о таких вещах. Не задумывалась, что кто-то станет использовать меня так… подло.
Меджай коснулся ее руки – живой, теплой руки.
– Не говори так. «Умерла», «при жизни». От этого не по себе становится. Да и будь ты мертва, мне бы не приходилось охранять нас ночью – ты бы стояла в дозоре без устали. А уж сколько б еды мы сберегли!
Шепсет встретилась с ним взглядом, убеждаясь, что он шутит, потом неуверенно улыбнулась в ответ и чуть сжала его пальцы. Все-таки она и правда была очень хорошенькая, хоть и странная.
– Не бойся меня, – тихо сказала она, и Нахту показалось, что она почти… просит.
– «Не бойся», «не грусти», – усмехнулся он, вспоминая ее слова. – Бояться не буду, грустить тоже. А теперь иди-ка спать. Я бы тоже хотел прихватить немного времени перед рассветом, так что сменишь меня, ладно?
Жрица кивнула. Вскоре она уже свернулась рядом со своей собакой и, насколько мог судить Нахт, задремала.
А он все думал о ее словах, о человеке, умеющем красть Силу чужих Ка, и о том, можно ли победить такого врага с помощью оружия. Усерхат отправит с Имхотепом меджаев – в этом Нахт был уверен. Они уведут госпожу Анат и Хенет из города, спрячут где-нибудь. А жрец будет готов и к тому, как справиться с колдовством.
С тихим плеском лодка рассекала бирюзовые воды Итеру. Хрупкий рассветный воздух трепетал в золотистой дымке. Белые ибисы, потревоженные их появлением, взмыли в воздух из зарослей.