Смертельно безмолвна - 2

резко выдыхаю. По горлу проносится судорога, от которой сводит все тело, пальцы горят, сердце

рвется из груди, барабаня по ребрам, будто сумасшедшее. И я схожу с места и гляжу на Ариадну, и приближаюсь к ней так близко, что вижу морщинки около ее глаз.

– Мой герой, – шепчет она, вздернув подбородок, и ее теплое дыхание касается моих губ. Я

зажмуриваюсь. – Мой Мэтт. Я делала тебе больнее всех, но ты здесь. Ты рядом.

Я не могу открыть глаз. Так и стою перед Ариадной, чувствуя, как ее ладони вверх и вниз

путешествуют по моим плечам. Я пытаюсь набраться смелости. Я, правда, пытаюсь.

– Посмотри на меня. – Требует Ари. – Давай же, посмотри на меня, смотри!

Я послушно распахиваю глаза, пусть Ари и неподвластно принуждение, встречаюсь с ней

взглядом и ощущаю едкую желчь, которая обжигает глотку. Зря она попросила меня открыть

глаза. В мыслях я все еще упрямо рисовал образ живой, настоящей Ари.

Теперь я вновь вижу перед собой чудовище.

– Скажи это, – шепчет она, – скажи, что ты любишь меня.

Ее взгляд умоляет. Взгляд монстра, зверя. Он умоляет меня любить его. Нет. Все это обман,

очередная уловка, ложь. Я стискиваю зубы, ощущая, как разваливаюсь на части, а потом

решительно вынимаю из внутреннего кармана пиджака нож, который мне Джейсон дал на

случай, если придется защищаться, и с рыком подаюсь вперед. Я готов убить ее, да, я готов

сделать это, даже не осознавая, что именно последует за подобным поступком! И я вижу, как

лезвие сверкает в тусклом свете, как оно приближается к груди Ариадны. И да, я жду момент

исцеления. Момент успокоения и очищения. Однако девушка стремительно отшатывается в

сторону, и вместо ее сердца нож пронзает ее плечо.

Я никогда прежде не совершал ничего подобного. Лезвие проникает в тело Ариадны, словно

тонкая игла, мягко, без препятствий. Оно разрезает кожу. И Ари орет. И ее вопли в моей голове

отдаются оглушающим эхом, от которого отключается голова, раскаляются и вспыхивают

искрами обнаженные нервы.

Я в ужасе пялюсь на то, как на моих руках оказывается ее кровь. Но не разжимаю ни на

секунду пальцев, не выпускаю рукоять ножа, продолжая все глубже вонзать лезвие.

– Так нужно, – лишь бормочу я, – ты убийца, ты – не она, ты – не Ари.

Девушка вопит, намертво прижатая к стене моим телом, а я рычу:

– Ты заслужила. Заслужила за Эби! За Эбигейл!

– Но это ты ее убил, – сквозь боль смеется Ариадна и обнажает окровавленные зубы.

– Нет.

– Ты прострелил голову бедняжке, а она ведь тебе доверяла. Любила тебя.

– Замолчи! – Я сильнее надавливаю на рану, и ногти Ари впиваются мне в шею, и все мое

существо вспыхивает, взрывается, и я превращаюсь в монстра, которого хочу убить.

– Ты помнишь, как выглядел ее труп? Надеюсь, да. Я надеюсь, что ты будешь видеть ее лицо

каждый раз, когда закрываешь глаза.

– Хватит, прекрати! – Я грубым движением вынимаю нож из плеча девушки. Бросаю его в

сторону, а затем хватаюсь оцепеневшими руками за ее худощавые плечи и с размаху впечатываю

ее в бетонную стену; голова Ариадны неуклюже валится в бок, но девушка не перестает

улыбаться. Смеется, захлебываясь кровью, и сипло дышит.

– Ты не сделаешь мне так же больно, как я тебе.

– Сделаю.

– Нет. Больше нет. – Неожиданно в коридоре поднимается ветер. И я понимаю, что у

Ариадны вновь появились способности. Выйти из круга Ари не сможет. Но зато спокойно

превратит меня в груду пыли одним взмахом руки. – О, твоя мамочка прямо сейчас стоит у тебя

за спиной. И знаешь, что она делает?

– Нет, замолчи, я сказал, закрой рот.

– Она плачет, – смеется Ари, – она рыдает в три ручья, потому что ее сынок убийца и

монстр. Чудовище, у которого нет сердца! Где твое сердце, Мэтт? Что ты натворил?

– Ты врешь, ты все врешь! Моя мать...

– ...поворачивается к тебе спиной и, какая жалость, уходит. – Малахитовые глаза Ари

прожигают во мне дыру, прожигают меня насквозь, и я трясусь, будто сумасшедший. – Ты

обладаешь удивительной способностью, Мэттью. Все люди, которые находятся рядом, все они

страдают. О да, ты только подумай! – Ее лицо оказывается совсем близко. – Мать, все мы знаем

ее историю – умерла. Отец. Брат. Девушка. Друг, которому еще и двенадцати не исполнилось. Я –

дочь смерти. Но ты, кажется, сама смерть, Мэттью Нортон.

– Зачем ты это делаешь? – Словно зверь рычу я и подаюсь вперед. – Зачем? Что тебе от меня

нужно, что я такого сделал? Кто теперь тебя спасет, Ари? Кто?

– Меня не надо спасать.

– Никто в тебя так не верил, так тебя не ждал. Что ты сделала? Что ты натворила!

– Тебя никогда не было рядом. – Внезапно шепчет она, поджав губы, а я морщусь.

– Я всегда был с тобой.

– Нет.

– Я был. Я не мог иначе.

Неожиданно Ариадна выворачивается из-под моей руки и хватается пальцами за мое горло.

Она впечатывает меня в стену, а я растягиваю губы в ядовитой ухмылке:

– Ну давай. Сделай это.

– Закрой рот.

– Или что?

– Я разорву тебя на части.

– Разрывай.

– Что ты сказал? – Ее пальцы впиваются в горло, и я буквально ощущаю, как вены на шее

вспыхивают, надуваются от невыносимой боли, но я не сдаюсь. Она сжимает сильнее, а я лишь

ближе приближаюсь к ее лицу. К ее глазам. К ее огненным локонам.

– Разрывай, – повторяю я сквозь стиснутые зубы, – сделай это. Сделай!

Девушка застывает, испепеляя меня ядовитым взглядом. Ее голова кренится в бок, и теперь

Ариадна осматривает меня и изучает, будто взвешивает варианты. А я не двигаюсь. Тяжело дышу,

смотрю на нее и просто жду. Что она предпримет? Что сделает? Я ощущаю, как в голове