Смертельно безмолвна

И замираю. Вижу шрамы на его щеке. Вижу боль в глазах. Вижу безумие, да, я вижу именно его, и оно пылает между нашими лицами, словно огонь, словно искры. Это жжет в груди, это отдается эхом по всему телу. И мне становится так больно, что я сгибаюсь. Мне нечем дышать, все разом становится недостижимым, разбитым, побежденным. Я ломаюсь. Подаюсь вперед и упираюсь лбом в его грудь. Я не могу стоять ровно, не могу, не могу.

– Прости, – шепчу я, чувствуя, как дрожит все его тело, – прости меня, пожалуйста.

Он сутулится, а я зажмуриваюсь и обнимаю его, встав на носки и потянувшись к его лицу. Я касаюсь щекой его щеки, прижимаюсь так близко, что перехватывает дыхание, но я не отстраняюсь. Овиваю руками его плечи и упираюсь лбом в его яремную впадину.

– Скажи что-нибудь. Не молчи, пожалуйста.

Но он не говорит. Он вдруг порывисто опускает голову мне на макушку и сжимает в руках так крепко, так неистово и испуганно, что весь мир переворачивается и разрывается на тысячи, миллионы осколков. Мэтт дрожит, а я поглаживаю его холодными ладонями.

– Ты умерла. – Хрипит он едва слышно.

– Нет. Я здесь, Мэтт. Я здесь.

– Ты не понимаешь. – Он отстраняется и смотрит в глаза мне так пристально, что все во мне вздрагивает и покрывается мурашками. – Я чувствую... чувствую, что ты умерла.

Он прокатывается большими пальцами по моим щекам, а потом вновь тянет к себе, и я судорожно впиваюсь ладонями в его крепкие плечи. Мир кружится в неистовом танце. А мы замерли, застыли, будто статуи, и ничего вокруг не видим. Одни посреди вселенной, и одни посреди целой толпы незнакомцев. Если бы сейчас земля развалилась на части, небо свалилось на крыши одинаковых, серых домов, мы бы не заметили.

Мэтт проходится пальцами по моим серебристым волосам. А я прохожусь пальцами по его шрамам. Мы отвыкли от прикосновений, мы не успели привыкнуть.

Мы встречаемся взглядами, и я тихо спрашиваю:

– Что будет дальше?

– Не знаю.

– Но что нам делать?

Парень неожиданно горько усмехается. Он прикасается лбом к моему лбу и шепчет:

– Жить дальше.

Я ошеломленно смотрю на него. Неужели он помнит? Но как? Мои пальцы сжимают ворот его кофты, глаза закрываются. Я позволяю себе утонуть в этих чувствах, я позволяю себе расслабиться и стать слабой. Мэттью оставляет на моих губах легких поцелуй, а я тут же прижимаюсь к нему, кладу голову на его плечо. Он так близко.

Иногда мне хочется сказать, что я люблю его, хочется сказать, чтобы он не выпускал меня из рук, потому что тогда я упаду. Разобьюсь на сотни частей. Но я знаю, что гораздо безопаснее ему будет вдалеке от меня. Вдалеке от всего, что касается моей жизни.

– Пообещай мне кое-что. – Неожиданно шепчет Мэтт. И мы вновь глядим друг другу в глаза. Он сводит брови, а я растерянно покачиваю головой.

– Что именно?

– Ты никогда не используешь на мне принуждение.

– Мэттью...

– И мы уедем.

– Что? – Я неуверенно улыбаюсь и вскидываю брови. – О чем ты?

– Окончим школу и уедем. Ты и я.

– Но куда?

– Куда угодно. – В его глазах загорается что-то теплое, яркое. Он прикасается ко мне холодными руками и поглаживает плечи. – Но вместе.

– Мэтт...

– Пообещай. – Это принуждение. Сегодня Йоль, и я могла бы обидеться, но я даже не думаю об этом. Мэттью сталкивается со мной лбом, а я поджимаю обветренные губы.

– Обещаю.

– Отлично. Иди сюда.

Мэтт притягивает меня к себе и целует, а я представляю, как дорога излечивается от трещин, как стеклянные и цветные витражи церквей собираются воедино. Я представляю, как люди в Астерии забывают о том, что случилось, и продолжают жить.

Я не уверена, что мне удастся исправить все, что я сделала. Не уверена, что жизнь не найдет способ напомнить о том, что потеряно, и указать на то, что разбито. Но, наверно, я постараюсь справиться. Ноа Морт дал мне второй шанс. Я должна им воспользоваться. Не имеет значения, как долго я буду испытывать вину, как сильно мне будет больно. Со мной рядом близкие люди, которые всегда готовы принять меня такой, какая я есть.

Мэттью шепчет:

– Пошли домой.

Я киваю, он обнимает меня за талию, и мы медленно сходим с места.

ЭПИЛОГ

– Я догоню вас.

– Мы будем ждать тебя на выходе. – Мэри-Линетт сжимает мою руку и кивает. Глаза у нее красные, потому что всю службу она проплакала. Внутри что-то вспыхивает, но я не позволяю эмоциям взять верх. Только не сегодня, когда я должна быть сильной.

– Ты как? – Рядом неожиданно оказывается Мэтт.

– Все в порядке. Дайте мне пару минут.

Парень оставляет поцелуй на моей щеке и вместе со всеми уходит к машинам.

Я перевожу взгляд на каменное надгробье, тонкий слой снега уже скопился на земле. Я пытаюсь представить, что бы я сказала Норин, будь она рядом. И ничего не приходит на ум. Наверно, я бы опять расплакалась, потому что в последнее время слезы выражают все, что накопилось у меня внутри, как бы прискорбно и жалко это не выглядело.

Неожиданно прямо передо мной, возле надгробья, появляются фиолетовые цветы.

– Что за...

Я отшатываюсь назад и округляю глаза, наблюдая за тем, как цветы становятся все ярче и ярче, пока и вовсе не перевоплощаются в букет орхидей. Ошеломленно смотрю по сторонам и по-птичьи наклоняю голову, потому что это, черт подери, очень странно. Разве букеты появляются из воздуха? Тем более, когда это не я заставляю их появиться.

Мое внимание привлекает маленькая записка, черный прямоугольник. Я наклоняюсь к цветам, переворачиваю листок и растерянно хлопаю ресницами. Здесь лишь одна буква.

– Как романтично, – недовольно морщусь, разглядывая каллиграфическую букву «Л» на черном листке и выпрямляюсь. Люцифер пытается сказать, что умеет чувствовать? Нам ли с тетушками не знать, как он чувствует и проявляет свою любовь. Однако...

Однако я все-таки не выбрасываю записку. Это ужасно глупо.

– Черт, – смахиваю со лба испарину, хотя на улице холодно.

 Неужели Дьявол сожалеет о смерти Норин Монфор? Мэттью говорил, что Дьявол в мгновение ока лишил Меган фон Страттен жизни, вырвав из ее груди сердце. Ей он тоже к могиле приложил букет с запиской? На выдохе осматриваюсь и вдруг замираю. Кладбище тут небольшое, деревьев почти нет. Спрятаться проблематично, именно поэтому я вижу не только силуэт девушки, но и ее лицо, ее золотистые волосы, серые глаза, я вижу Джил, и у меня внутри все вспыхивает таким пламенем, что над головой взвывает ветер, а ладони уже в следующее мгновение покрываются красными искрами.