Смертельно безмолвна
Шрифт:
Неважно, чего мне это будет стоить.
КОНЕЦ
БОНУС. РОЖДЕСТВО.
Как проходит Рождество ведьм?
Ночью они идут в лес. Находят там огромную ель с пышными ветками.
Молоденькая, ведьма с рыжими волосами, которая, собственно - я, взмахивает рукой и выдергивает дерево с корнями из заснеженной земли. А старшая ведьма, Мэри-Линетт, с невозмутимым лицом поднимает его, закидывает на спину, как пушинку, и улыбается.
Мы решаем поставить елку возле камина. У нас совсем немного игрушек,
Собственно, остановить меня сложно, поэтому Мэри не пускает меня в магазин.
– У нас все есть, – говорит она, наблюдая за тем, как Джейсон украшает елку шарами с серебряной окантовкой, – тебе просто хочется потратить деньги, дорогая.
– Мне просто хочется украсить дом.
– Как у ваших соседей. Они выставили гномов во двор. – Мужчина хмыкает. – Бьюсь об заклад, эти гномы выглядят хуже фурий Люцифера.
– И причем здесь гномы? Может, это эльфы?
Я сплетаю на груди руки и недовольно свожу брови. Они вечно переводят тему, едва я пытаюсь поговорить серьезно. У нас единственный дом на всей улице, у которого пусто во дворе, а крыша не переливается разноцветными огоньками. Разве это правильно? Злые ведьмы, наверняка, становятся злыми, потому что их тети не разрешают им купить Санту и сверкающего оленя.
Неожиданно в дверь звонят. Я бреду в коридор, подпрыгиваю к двери и тяну на себя ручку. На черных волосах Мэтта белые хлопья. Он стряхивает их, переступая через порог, и недовольно выдыхает, будто уже успел поссориться с кем-то по дороге.
– Что? – Я настороженно морщусь. – Только не говори, что у тебя плохие новости.
– У меня плохие новости.
Парень стягивает с плеч черное пальто, а я закрываю за ним дверь и кривлю губы.
– Я вся во внимании.
– Мне пришлось потратить несколько часов, чтобы хотя бы немного разобраться. Ты вообще открывала учебник? Мы пропустили очень много.
О, господи. Он серьезно? В этом весь Мэтт: сделать проблему вселенского масштаба из контрольной работы по тригонометрии. Беру парня за руку, она у него ледяная, и тащу за собой на второй этаж. Когда мы оказываемся в спальне, я поддаюсь горячему чувству и обнимаю Мэтта, встав на носочки. Парень усмехается, а я ворчу:
– Ты пообещал прийти вчера.
– Я должен нагнать материал, – отвечает он мне в волосы, – скоро экзамены.
– Какой ты зануда.
– Я реалист. Чтобы уехать, нужно поступить в колледж.
– Или... – отстраняюсь и невинно хлопаю ресницами. – Я просто заставлю комиссию выделить нам стипендию.
Парень закатывает глаза, а я усмехаюсь.
– Конечно, такой вариант тебе не нравится.
– Это неправильно, плюс нечестно, мы сами поступим, Ариадна. – Его поучительный тон должен выводить из себя, но я не испытываю злости. Пусть бросается нравоучениями, сколько ему хочется. Иногда мне кажется, что я нуждаюсь в подобного рода замечаниях и советах. – Так что забудь о своей силе и подумай о силе тригонометрии.
– Очень остроумно.
Мэтт садится и тянет меня за собой, облокачивается об изголовье кровати. А я кладу голову ему на плечо, прикасаюсь ладонью к его груди. Мэтт тяжело дышит, всегда тяжело дышит, словно ждет чего-то плохого, и сердце у него громко бьется. Но я уже привыкла.
– Хэрри хочет съездить на Рождественские
каникулы к Дельфии, – говорит он.– Это хорошая идея, – задумчиво отвечаю я и слышу, как Мэтт хмыкает.
– Думаешь? Что может быть лучше поездки посреди зимы неизвестно куда.
– Эта девушка спасла мне жизнь.
– Я видел ее, Ари. И в ее глазах было нечто такое... Нечто странное. Она спасла тебя, но я не уверен, что она действительно этого хотела.
– Какая разница? – Приподнимаю подбородок, чтобы посмотреть парню в глаза, и он тут же наклоняется ко мне ближе, я прохожусь кончиками пальцев по его шрамам. – Разве важно, хотела она меня спасти или нет? Я жива. Вот и все.
– Интересные ты вещи говоришь. – Ворчит Мэттью. – Что же тогда важно?
– Что твой брат хочет вырваться из Астерии на пару деньков. Было бы замечательно, если бы мы поехали вместе и навестили девушку, вернувшую мне душу.
– Она тебе понравилась? Я искренне удивлен.
– Зато я не удивлена, что тебе никто не понравился.
– Я ей не доверяю.
– И не надо. – Пожимаю плечами. – Пусть ей Хэрри доверяет, тем более что она явно засела у него в голове. Это так мило. Он постоянно о ней говорит.
– Мило. – Мэтт закатывает глаза, а я цокаю.
– Ну что опять?
– Мой брат в очередной раз втрескался, а ты называешь это милым. Это катастрофа.
Я смеюсь и толкаю Нортона в бок. Иногда он бывает невероятно невыносимым, но я выношу его, как бы странно и нелепо это не выглядело. Мы оба выносим друг друга.
– Все замолчи. – Я оставляю едва ощутимый поцелуй на его губах.
Собираюсь отстраниться, но Мэтт притягивает меня к себе и целует вновь, только не едва ощутимо, а пылко и настойчиво. Каждый раз, когда он обнимает меня, внутри что-то переворачивается, вспыхивает, я никак не могу научиться контролировать себя, едва Мэтт оказывается опасно близко. Он заключает меня в клетку, поставив руки по обе стороны от моей головы, но я рада такому заключению. Его губы касаются моих век, подбородка, шеи и ключицы, и я глубоко втягиваю разгоряченный воздух.
– Тетя Мэри уже услышала, как мое сердце сделало сальто.
– Ничего не говори, она подумает, что так на тебя действует тригонометрия, – между поцелуями отвечает Мэттью, а я прокатываюсь пальцами по его твердой спине.
– О да, она решит, что я впадаю в дикий экстаз от теорем и доказательств.
– Ты впадаешь в дикий экстаз?
Парень отстраняется, выгнув правую бровь, а у меня вспыхивают щеки, я растерянно морщу лоб, пытаясь придумать нечто правдоподобное. Но его нахальная улыбка сбивает с толку и обезоруживает, словно сильнейшее оружие, созданное специально против меня.
– Ты нарочно вгоняешь меня в краску?
– Конечно. Это мое любимое занятие.
– А мне казалось, твое любимое занятие – чтение занудных параграфов по биологии.
– Это на втором месте.
Мэттью скатывается на спину, притягивает меня к себе. А я удобно располагаюсь на его груди, прижимаюсь так близко, чтобы слышать неровное сердцебиение; мы лежим так некоторое время, наблюдая за переплетенными пальцами, и за тем, как темнота плавает по комнате, опускаясь на наши лица. По телу растекается приятное тепло. Мне всегда тепло, когда Нортон рядом. Когда я слышу его голос, я понимаю, что все в порядке.