Смертельные цветы

Он указывает пальцем на Изабель. Сложно понять, что бесит светлого больше. То, что бывшая наставница оказалась неидеальной или то, что она покровительствует именно колдунье. А может быть, и то, и другое...

Волшебница оборачивается к нему. Разглядеть ее лицо сложно. Но голос звучит ровно:

— Мы не выбираем своих детей...

Значит, дочь. Свет и Тьма... Как такое вообще возможно? И хочу ли я знать подробности?

— И ты решила таким образом загладить свою вину?! — голос мага взлетает на три октавы. Обрывается тонким фальцетом. Ломается. А я понимаю, что впервые вижу его настоящим. Без самоуверенности. Высокомерия. Фанатичной веры в собственную непогрешимость. Без брони, что скрывала его от мира. И сейчас, обнаженный, он выглядит... слабым. Уязвимым. Жалким. Его в один миг лишили основы его веры. И...

— Это и есть его слабость, да?

Сглатываю неожиданно образовавшийся в горле комок. Ладони становятся влажными. Сердце стучит громче. Сейчас... Если Изабель ударит сейчас, она сможет убить его. Понимание заполняет всю меня. Настолько четкое, что становится страшно. Что, если она не поймет? Что, если упустит момент? Что, если эта скотина соберется с силами и возьмет себя в руки? Убить истинного непросто, но иногда судьба делает подарок. И им нельзя не воспользоваться...

Мгновение. Оказываюсь на ногах. Так резко, что теряю равновесие и хватаюсь за ствол ближайшего дерева. Я не думаю о Равновесии или сделке с Изой. Будущем. Прошлом. Ни о чем, кроме того, что здесь и сейчас может умереть мой враг.

— Убей его! — крик срывается с губ.

Стефания вздрагивает и оборачивается. Я не вижу ее. Смотрю на Брасияна. Мы встречаемся взглядами. И в глубине его Света отражается моя Тьма. Я вижу себя. Растрепанную. Бледную. С лихорадочно блестящими глазами. И с жаждой крови, исказившей лицо. И не отворачиваюсь. Нет. Я слишком долго ждала, чтобы упустить хотя бы миг...

Изабель ­­­­- единственная, кто не замечает мое появление. И использует драгоценные секунды по назначению. Не знаю, откуда в ее руках появляется копье. Но оно стремительно летит к цели, со свистом разрезая воздух. Светлый вздрагивает от удара. Он все же успевает отшатнуться. В последний момент. Инстинкты сильнее разума. Острие вонзается не в грудь, а лишь пропарывает бок. Мясо. Даже внутренние органы вряд ли задеты.

Закусываю губу от досады и бью кулаком по стволу. Живучий гад. Маг перехватывает копье. Оно странное. Словно вылепленное из цельного куска льда. Выглядит хрупким. Переливается всеми цветами радуги. И достаточно тяжело на ощупь, судя по движениям боевика. Его одежда пропитывается кровью. И мне жаль, что он еще может сражаться.

Княгиня не тратит время на продолжение скандала. Выхватывает откуда-то столь же странный меч и нападает. Первый удар Брасиян легко ловит, выставив копье вперед обеими руками. Затем нападает. Темная отступает. И начинается смертельный танец. В левой руке Изабель появляется кинжал. А вся ее кожа вместе с одеждой медленно покрывается светлым налетом. Изморозь? Лед?

От встречи оружия разлетается крошка. И звук. Не скрежет металла, но... Словно шлифовальный станок. Догадка пронзает мозг, расставляя все по местам. Не лед. Камень. Алмаз. Самый прочный материал из существующих. Магия колдунов направлена в первую очередь на самих себя. Иза научилась изменять собственное тело, чтобы получить идеальную защиту.

— У моей жены каменное сердце...

Лукас встает рядом, как ни в чем не бывало. Наблюдает за боем. Он так спокоен, что хочется ударить. Пробить броню его невозмутимости. Сдерживаюсь. Заставляю себя глубоко дышать. И думать о чем-то помимо чужой смерти.

— Почему она не развеет копье?

— Не может. Такое оружие легко создать, но затем... Оно больше материальное, нежели магическое. Нужно время, чтобы уничтожить структуру или изменить. И делать это нужно не в бою.

Отвожу взгляд от сражающихся и ищу Стефанию. Куда она делась? Светлая обнаруживается напротив. Занимает место между деревьев, а рядом с ней... Олеж. Сердце пропускает удар. Ему безразличен бой. Он смотрит только на меня. Снова. Как тогда, в городе... Где нас разделяла буря. Мы вновь по разные стороны. И сегодня вряд ли окажемся союзниками.

Хочется отвернуться. Отвести взгляд. Сделать вид, что мне безразлично его присутствие. Но моя броня тоже разбита. Камера. Разговоры с Изабель. Правда об Анджее. Слишком много всего. И второй срыв за неполные сутки — лучший показатель того, насколько близко я подошла к черте. А он — единственный, кто не хочет использовать меня в своих целях. И не желает убивать...

Время исчезает. Я тону в ореховых глазах. Не к месту всплывают воспоминания, надежно запертые на ключ. Избушка посреди леса. Моя квартира. Дом его матери. И даже тот разрушенный город, название которого осталось неизвестным. Где-то в глубине души мне хочется вернуться туда. Забыть о лишнем. Представить, что нет Абсолютов, и наши жизни не изуродованы. Но ведь так не бывает...

Моргаю. Чужой крик заставляет вернуться в реальность. Перевожу взгляд. Копье все же находит цель. Пусть и не ту, что ему предназначена. Иза воет от боли. Тонкие пальцы сжимают алмазное оружие, пронзившее ее насквозь. Защита не спасла. Только алмаз может повредить алмаз. От княгини веет таким неподдельным удивлением. Кажется, что никогда раньше ей не причиняли боль. По крайней мере, физическую.

Брасиян спокойнее. Он опирается на меч, который, видимо, отобрал в бою, и с трудом опускается на землю недалеко от противницы. Рукоять ножа торчит у него из-под ребра. Пробито легкое. Неприятно. Но излечимо, если только... Ловлю его взгляд. Хочу найти ответ. Понять... Все было зря? Или? Он вытаскивает клинок и отбрасывает в сторону. Кровь тут же пропитывает одежду. Алое на белом. В какой-то мере даже красиво. Светлый зажимает рану ладонью. Использует магию, но ничего не меняется. Только крови становится больше.

— Люк! — стон Изабель заставляет пророка сделать шаг вперед.

Княгиня безошибочно находит его взглядом. Ей больно. Настолько, что по лицу текут слезы. Кто бы мог подумать, что камень умеет плакать. Мне не жаль ее. Злости нет, но и сочувствия тоже.

— Я здесь, звезда моя. Я всегда рядом.

Она протягивает ему руку. Пальцы перемазаны темной кровью. Бордовой. Почти черной. А у мага она ярко-алая. Оказывается, и здесь Абсолюты отличаются.

Лукас подходит к супруге и опускается на землю. Обнимает за плечи. Прижимает к груди.

— Почему так больно? Так не должно быть...

У ее боли горький вкус. И не только у ее... Поднимаю взгляд на Стефанию. Она превращается в старуху. Седые волосы. Глубокие морщины. Водянистые глаза. Горе. Вот, что делает ее такой. Застарелая скорбь. И безмерная усталость. Есть ли у чувств срок давности? Или те, кто шагнул в вечность, навсегда остаются запертыми один на один со своими демонами?

Краем глаза замечаю движение. Олеж подходит к Брасияну. По его ладоням струится Свет. Он склоняется над бывшим наставником. Но тот неожиданно качает головой. Смотрит на свои ладони, покрытые алой пленкой. На раны. Закрывает лицо руками. Запускает пальцы в длинные волосы. Его плечи вздрагивают. А тело сотрясается, будто от озноба. Получилось...

— Мы же хотели все исправить... Лю, мы же просто хотели все исправить...

— И мы исправили, — Лукас баюкает жену в объятиях, а та рыдает как ребенок. — Все, что могли, мы исправили. Все правильно, звезда моя. Все так, как и должно быть.

Они умрут оба. Изабель и Брасиян. И ведь я знала, что будет именно так. И нисколько не удивлена исходу. Но легче почему-то не становится. Кажется, я совершила ошибку. Огромную ошибку.

— Ты знал, что так будет. Ты знал... — новый пронзительный стон срывается с побелевших губ. Алмазное оружие исчезает. Магия колдуньи уходит. — Почему ты...