Смертельный дозор

— А че это она дурацкая? — Обиделся Сорокин.

— Ты, вообще-то, предлагаешь ловить душманов на живца. А живцом собираешься сделать пограничника. Как ты вообще это себе представляешь?

— Пока не знаю, — признался Руслан. — Но идея все равно не дурацкая.

— Еще какая.

— Хаким, но посуди сам: Аллах-Дад, это тебе не мальчишка Аббас. И раз он поклялся свершить кровную месть, от своего не откажется. У них так не принято.

— Я знаю. Ну и что?

— Ты только представь, что будет, если мы его возьмем? Это ж сколько можно узнать! Тут тебе и численность банды, и их постоянные лагеря, и тайные маршруты! Аллах-Дад же — один из полевых командиров Юсуфзы. Его поимка может обеспечить нам преимущество. Останется только послать туда ДШМГ и все. Постреляют их там всех, как кроликов.

— Тут ты прав, — устало вздохнул Хаким и откинулся на спинку стула. — Но как ты его возьмешь? Душманы не знают наверняка, в каком наряде пойдет Селихов. Не знают, по какому участку и в какое время. Единственное, что они могут делать — просто нападать наугад. Ну и надеяться, что в наряде будет этот самый Селихов. Так нападут один раз, нападут второй. Получат по шапке и оставят эту дурацкую затею.

В ответ Сорокин едва разборчиво пробормотал что-то похожее на: «если им с этим, конечно, не помочь».

— Чего? — Шарипов аж привстал.

Сорокин сделал вид, будто ничего не сказал и приподнял взгляд. Буркнул:

— Что «что»?

Хаким не ответил, только сухо сплюнул и заерзал на своем стуле.

* * *

— Я очень испугалась, Саша, — сказала Наташа, когда я вел ее обратно к началу маршрута. — Вы там друг друга чуть не перестреляли.

— Никто бы не стрелял, Наташ.

— Почему ты так думаешь? — Удивилась она.

— Я не думаю. Я знаю.

Мы вышли к вытоптанному пятачку перед маршрутом. Туда, где встретились. Девушка вздохнула.

— Ну вот и кончилось наше с тобой первое свидание.

Я улыбнулся от слов «первое свидание». М-да. В прошлой жизни оно состоялось в гораздо менее «экстремальных» условиях — в одном из душанбинских парков.

Немного помолчав, Наташа добавила:

— Спасибо.

— За что это?

— Что не дал Муську в обиду. Что не позволил этим хамам дерево срубить. Того, которого ты в грязи извалял, я даже узнала.

— Симонова?

— Не помню, как зовут, — призналась Наташа. — Лупатенький такой. Я его в Московском видела. Приставучий оказался, как репей. Еле отделалась.

«За это и получил» — подумал я.

— Меньше будет пасть раздевать.

Наташа хихикнула, но сразу помрачнела.

— А тебе за это ничего не будет?

— За драку?

— Ну да.

— Не будет. Симонов о своем позоре никому говорить не захочет. Особенно офицерам.

— Понятно, — Наташа улыбнулась, — в общем… спасибо. Но мне пара идти.

Девушка потянулась ко мне с объятьями, и я на них ответил. А потом почувствовал, как плотно она ко мне прижалось. Так, будто нам тут, среди просторов Границы, не хватало места.

— Когда мы снова увидимся, Саша? — Прошептала она мне на ушко.

— Я не знаю. Но увидимся. Обещаю.

Девушка чуть-чуть отпрянула, заглянула мне в глаза.

— Ведь скоро?

— Скоро, Наташ.

Она подалась немного вперед, прикрыла глаза. На щечках ее я заметил легкий румянец. А потом сам сделал первый шаг. Я крепко-крепко обнял ее за талию и поцеловал. Поцеловал нежно, но жадно. И на миг показалось, что вся Граница растворилась в этом поцелуе. Что ее, Границы, больше не было. А остались только я и Наташа.

— Я ж говорил, не зря эту ворону с собой взял, — сказал Стас, потроша крупного сома, которого он разложил прямо на старом верстаке, у расположения.

— Вай, голову только не выкидывай! От нее будет уха вкуснее! — Радовался Горицавия, крутившийся рядом со Стасом.

— И шкуру, — пробурчал Сагдиев, — я завтра на питомнике дневальным заступаю. Кину собачкам в кастрюлю, чтоб каша пожирнее получилась.

— Э, не, генацвале, — нахмурился Гия, — шкура мне тоже нужна.

— Тебе что, головы мало? — не уступал Сагдиев.

— Пусть ребятам будет жирная уха!

— А собачкам что? Пустая каша?

— А вот, дорогой, если б кое-кто все собачьи консервы на заставе не пожрал, каша пустой бы не была!

— Чего?! Это я-то пожрал?!

— А кто?!

— Ну тихо вам, тихо, — вмешался я, помогавший Стасу с чисткой рыбы, — чего сцепились?

Я протиснулся между погранцами, положил обоим рыбные руки на плечи.

— Хватит уже ругаться.

И Гия, и Сагдиев покосились на мои склизкие от рыбьей слизи пальцы.

— Да я… Наверно пойду, — скривился Гия, — у меня там хлеб подгорает.

— А мне еще миски собачьи намывать, — Сагдиев тоже сделал кислую физиономию.

Оба погранца разбежались, и я сдержанно рассмеялся.

— Лихо ты их утихомирил, — с улыбкой сказал Стас, острым ножом ловко отделяя костистые плавники большой рыбины.

— Давай помогу, — подошел я к верстаку.

— Вот тут подержи.

— Селихов! — Вдруг позвал меня дежурный по заставе сержант Семирикин.

Я обернулся.

— Тебя там шеф зовет.

— Чего такое?

Семирикин, потемнел лицом. Потом легонько качнул головой. Я вздохнул, пожал плечами. Потом вытер руки тряпкой и направился в канцелярию.

Когда вошел в сопровождении сержанта, оказалось, что внутри меня ждет не только шеф.

— Ефрейтор Селихов по вашему приказанию прибыл, — доложил я, чувствуя на себя хмурый взгляд старшего сержанта Симонова, и строгие Тарана с капитаном Жуковым.

Глава 19

Таран сидел за своим столом. Симонов у стеночки, на стуле. Капитан Жуков, несмотря на то что и у него был стул, предпочел стоять. Свой комбинезон он давно сменил на пограничную полевую форму.

Капитан натянул на свое, словно бы высеченное из камня лицо, строгую маску. Таран посмотрел на него усталым взглядом. Потом вдруг скомандовал мне:

— Кулаки к осмотру.

Я вытянул руки, да только осматривать их стал не Таран, а Жуков. Он приблизился, внимательно обшарил взглядом чуть не каждую костяшку. Потом заглянул мне в глаза. Недовольно поджал губы.