Смертники доброй воли

— Вот и вы, — обрадовался Вэлиант и указал на Адамаса. — Несколько минут — и должен прийти в себя. Пока мы можем сделать только предварительные выводы, но операция прошла удачно. Посмотрим, как будет работать.

Бельфегор вместе с Миа и Ледой подошли к спящему хорону поближе и замерли, разглядывая его. Там, где до Брутуса у Адамаса располагались глаза, а позже — лишь наращённая кожа, которую из-под повязки он показывал всего-то один раз, теперь были чёрные матовые импланты — как будто солнечные очки с толстой оправой, но без дужек и перемычки и с очень объёмными непрозрачными стёклами. Если присмотреться, можно было заметить место, где смыкались новые «веки», и Бельфегор осознал, что с нетерпением ждёт того момента, когда Адамас проснётся и установленные ему камеры откроются во всей красе.

— Первое испытание было проведено ещё во время операции, — подала голос Салли, успевшая уже выпроводить кункану-врача. — Да, веки воспринимаются и нервом, и мозгом, по крайней мере на уровне безусловных рефлексов. Осталось выяснить, подчинятся ли они воле… как и сами камеры.

Равномерно пищащий измеритель ритма сердца, подключённый к Адамасу, сменил частоту и тональность, и хорон заворочался. Все учёные немедленно столпились в полушаге от его кровати, отодвигая к самым ногам не участвовавших в операции — но даже оттуда Бельфегор увидел, как веки на новых глазах его друга синхронно расходятся вверх и вниз, уходя за рамку импланта — как в фильмах про андроидов, — и на почти такой же чёрной выпуклой поверхности оказываются линзы видеокамер, по размерам совпадающие с радужкой обычного глаза.

— Смотрится и правда впечатляюще! — первой нарушила тишину восхищённым возгласом Миа, и Адамас часто заморгал.

— Какое странное ощущение, — чуть растягивая слова, признался он. — Чувствовать век я не чувствую, а управлять ими выходит… так и должно быть? И голова — так и должна болеть? То есть раскалываться?

— Скорее всего, это от анестезии, — разъяснил Алан, весь светящийся торжеством — Бельфегор чуть ли не в первый раз в жизни увидел на его лице хоть какие-то эмоции. — Едва подобрали нормальную. Кто ж знал, что у Страховых такие специфические отношения с обезболивающими…

— Чуть прямо так резать не начали! — хрустально рассмеялась Салли, а Вэлиант взволнованно спросил:

— Так ты видишь что-нибудь, Адамас?..

— Всё вижу, — улыбнулся тот. — Фокусировки ноль. Изображение прыгает. Но, бывало, при мигрени и с обычным зрением такое случалось.

— Вот поэтому ты тут минимум на неделю. А цвет, качество?

— Не могу пожаловаться, — губы Адамаса сами собой расплывались в широкой улыбке.

— Отлично на первый раз, — Вэлиант, решительно отодвинув от изголовья кровати Алана, повернул голову хорона набок, чтобы продемонстрировать собравшимся чёрную пластину над ухом на выбритой коже. — Это хранилище аккумулятора правой камеры, вот, слева, то же самое. Зум настроен на твои отпечатки пальцев, но пока оставим его, остальное ещё отрегулировать надо. Чип, конечно, мы убрали, они вместе там не уживаются. Можем вживить основной в левую руку, если надо.

— Одним обойдусь… Брови, кстати, больше почти не двигаются.

— Внизу, у глаз, больше нет растяжных мышц. Учись выражать эмоции по-другому.

— Как нефиг делать! — пообещал Адамас. — А… зеркало можно? И почему все молчат? Мама, сестра, Бельфегор? Что скажете?

Леда, наконец не выдержав, бросилась обнимать его. Алан с Салли отступили к монитору, отображающему активность мозга, Киллиан, шепнув что-то на ухо Киту, исчез вместе с ним из палаты, Вэлиант, сложивший на груди руки, весело улыбался — и оторопел, когда Миа повисла у него на шее.

— Мы — вечные твои должники, Вэл! — всхлипнула хорони. — Прости, что не очень хорошо о тебе думала… Теперь я даже готова признать, что ты и правда талантливый и непонятый, а не ленивый и самовлюблённый…

— Ну спасибо, — рассмеялся хиддр. — Первое доброе слово лет за пять, и то ты подпортила эффект!

Бельфегор, аккуратно обойдя их, сел на кровать с другой стороны от Адамаса — мать его уже отпустила и лишь молча смотрела на лицо сына неподвижными глазами.

— Поздравляю, — улыбнулся Бельфегор другу. — Будь я тобой, воспринял бы это как награду за главное прозрение в своей жизни… произошедшее куда раньше, чем установка этих имплантов.

— Как ты угадал? — усмехнулся Адамас, поворачивая в его сторону не только голову, но и чуть отблёскивающие глазки видеокамер. — Именно так я и думаю… Вэлиант, так найдёшь мне зеркало, я же сейчас умру от нетерпения, и вся ваша работа насмарку!

— Прости, твоя сестра меня отвлекла, — Вэлиант, уже освободившийся от объятий Миа, устроившейся рядом с мамой, покаянно улыбнулся. — Да и после такого недосыпа я вне работы почти не соображаю. Сейчас схожу к медсёстрам.

Как только дверь за ним закрылась, Адамас кивнул в сторону уже горячо спорящих Алана и Салли.

— По общим данным, эту неделю я безвылазно здесь, потом полдня меня будет дома исследовать Вэлиант — сказал, хочет совместить приятное с полезным и написать по мне свой дипломный проект… В общем, тебе больше нет нужды тратить на меня весь свой день, Бэл. Но я был бы очень признателен, если бы ты хоть иногда заходил.

— Ты правда считаешь, что я так скоро от вас съеду и оставлю тебя Вэлианту? — хмыкнул Бельфегор. — Нет, если откровенно прогоните, то, конечно…

— Ты ведь уже не вернёшься на войну? — взволнованно спросила Леда, и хорон пожал плечами.

— А чёрт его знает, я всё ещё не в курсе, зачем и почему меня с неё выслали, так что в любой момент отцу может взбрести в голову и моё возвращение. Но вот почаще появляться на службе я был бы не прочь. Там давно пора кое-кому подпалить хвост.

— Жить можешь всё так же у нас, — улыбнулась хорони, а Миа, громко и демонстративно вздохнув, отвернулась. — Хотя бы пока не кончится война и твои все не вернутся либо тебя не… не позовут.

— Спасибо, я с удовольствием. К тому же кто-то должен подготовить Адамаса к вступительным экзаменам в Академию. Адамас, как тебе перспектива наверстать упущенное за восемь лет в течение полугода?

— А то у меня есть выбор, учитель, — рассмеялся хорон.

— Значит, полдня будешь с Вэлиантом, полдня со мной. Как взвоешь, устроим тебе выходные, часа на два, — хлопнул его по плечу веселящийся Бельфегор, и тут дверь в палату отворилась, являя вернувшихся Кита и Киллиана с фужерами и двумя бутылками шампанского.

— Прости, тебе не наливаем, — сразу извинился Кит, проходя первым и призывно звеня хрусталём. — Наркоз, сам понимаешь. Господа, дамы, подходим праздновать!

* * *

С новыми глазами Адамас ужился быстро, хотя первую неделю голова нет-нет да вспыхивала болью без явных причин — наблюдавшие его в это время Алан с Салли признали, что дело явно в установленных на коре чипах-преобразователях, и ещё дважды устраивали ему вскрытие, чтобы добиться верного их сообщения с мозгом. Тогда же была настроена и фокусировка, без которой оказалось невероятно сложно правильно обрабатывать увиденное даже на сознательном уровне. Удивительно, но самым тяжёлым стало привыкнуть именно к новому, более чем стопроцентному зрению: Адамасу постоянно казалось, что окружающая его реальность не более чем фильм или яркий осознанный сон, но упорства ему в борьбе с самим собой было не занимать. Домой он вернулся уже без явных проблем в обращении с имплантами и сразу был взят в оборот изнывающим по экспериментам Вэлиантом.