Смирительная рубашка для гениев

– Аркадий!
– я обернулся, через палату, распихивая по пути умалишенных, шел Андрей.
– Ты куда пропал? Я думал, тебя каннибалы-дурики съели.

– Да нет, мы тут с соседом...
– я повернулся к собеседнику, - что за ерунда...

На кровати передо мной никого не было...

– Что за ерунда?..

Я бросил растерянный взгляд на Андрея, потом снова посмотрел на кровать. Обвел взглядом палату. Да не мог он так быстро улизнуть. Заглянул под кровать - никого.

– Что потерял то?

– Да вот же...
– я указал рукой на кровать, - Вот же... человек же был, вот только что.

Я вообще ничего не понимал.

– А-а!
– догадливо улыбнулся Андрей.
– Со шрамом?

Я кивнул.

– Ну, значит, понятно.

Он лег на свою кровать и стал качаться на пружинящей панцирной сетке. Вверх-вниз, вверх-вниз...

Я некоторое время следил за его телодвижениями.

– Мне все понятно, я в психиатрической больнице, - сказал, наконец, я с агрессией.
– Но куда он исчез? Я что уже с ума свихнулся?!

– Да не бери в голову, здесь, кроме меня, все сумасшедшие, - не переставая качаться, успокоил меня Андрей.
– Завтра Макс придет, расческу мне обещал принести. Он сегодня, кстати, утром приходил, когда ты спал.

Мне было нехорошо от этого постоянного скрипа кровати - взлета и падения, - но еще больше от того, что я не понимал, ничего не понимал...

– Хватит качаться!
– рассердился я.
– Объясни толком, что происходит?!

Хотя, что мне объяснить я и сам не понимал. И почему я вообще к человеку привязался, может быть, все это произошло только в моей голове. Андрей внезапно качаться перестал.

– Чего тебе объяснить? Ты в дурдоме, братан, в дурдоме! А тут все что угодно может происходить.

– Это не объяснение, - недовольно сказал я, но это "не объяснение" меня почему-то успокоило.

– Ну ладно, скажу, - Андрей сел на кровати, поставив ноги на пол, и приблизил ко мне лицо.
– Это глюка. На самом деле нет никакого человека со шрамом. Причем галлюцинация массовая и переходящая. Ее многие видят.

– А ты видел?

– Не-а!
– помотал головой Андрей.
– У меня другой диагноз: мания преследования. Вообще-то я нормальный. А объявляется она просто - когда хочет исчезает, когда хочет появляется. Глюки - существа свободные.

– Но куда? Здесь же некуда исчезать!

Я обвел глазами палату.

– Загадка природы. Врачи-ученые не один год над этим голову ломают, а ты хочешь за одну минуту понять. Они сначала у постели дежурили - ждали появления - уходили, не дождавшись, а он и появлялся. Пытались в другую палату под наблюдение перевести. А фига с два! Он на этом же месте оказывался. Иногда спит тут ночью, иногда среди сумасшедших бродит, общается с ними. Врачи плюнули и оставили все как есть, а пайку глюки санитары сжирают. Вон хари какие наели.

– Все равно ничего не понимаю. Это же против всех законов физики и природы, - я в недоумении пожал плечами.
– Он в другое измерение уходит, что ли?

– Может и в другое, а может и здесь остается, просто невидимым, и сидит тут с нами, - Андрей оглянулся, - слушает да смотрит. Теперь понял?

– Понял, конечно, - сказал я, ложась на кровать, закинув ногу на ногу, а руки за голову.
– Нормально тут у вас...
– чихнул и добавил: - В дурдоме.

– Почему "у вас"? У нас!

– Аркадий, вставай... обедать пошли, - Андрей тряс меня за плечо.
– Вставай.

Я сел на кровати, потянулся. Как давно мне не приходилось спать так сладко... разве что только в детстве. Уже второй раз мне вспоминалась чудная пора детства, когда позволено все, и за это грозило лишь наказание от мамы, а здесь можно все и за это ничего не будет. Явное преимущество перед детством.

В палате уже никого не было.

– Пойдем, а то хлеб расхватают.

Андрей направился к выходу.

Я бодро вскочил и пошел вслед за ним.

Все лица рассевшихся за столами больных были обращены в сторону камбуза в ожидании, когда, наконец, оттуда вынесут миски с хлебом. Мы уселись на свои места и тоже стали ждать.

– Слушай, Андрей, - приблизив к нему лицо, заговорил я, - а может, Алексей Алексеевич появился, тогда и через забор лезть не придется.

– Пойду спрошу.

Он подошел к санитару Дмитрию Ивановичу, зорко следившему за поведением умалишенных, и что-то у него спросил.

– Нет, не появился, - огорчил он, вернувшись.

Обед оказался вполне съедобный, да и поведение больных уже не вызывало былой неприязни. Лица их выглядели скорее забавными, как будто нагнали их сюда с картин Питера Брейгеля.

Андрей занял очередь за таблетками, а я пошел в палату и в ожидании его лег на кровать.

Ну, вот и все! Хотя я и попривык к этому жизненному укладу, но нужно было прощаться с больничкой. "Все хорошее когда-нибудь кончается" - подумал я. Сейчас, когда я собирался бежать, мне сделалось немного грустно. Я ни капли не сожалел о проведенном здесь времени. Жаль, конечно, что не получилось экскурсии с пояснениями главврача, но я и самостоятельно узнал здесь столько интересного и не сомневался, что на роман точно хватит. Ведь главного героя нового романа я тоже решил оставить в психиатрической больнице. Как оставил меня Тот, кто пишет мой роман... Забавно! Боже мой! Как все это было давно, как давно!.. Словно в другой жизни... Сейчас в одиночестве можно было поразмышлять над дальнейшим развитием сюжета. У героя, которого зовут Андрей, умирает девушка, а его друг уговаривает Андрея лечь в больницу (развлечения ради), друга зовут Макс. И у этого Андрея тоже кажется есть друг Макс, и тайное отделение в больнице имеется,.. как и в моем романе! Как много странных совпадений.

Прервав мои размышления, широко размахивая руками, подошел Геморрой с газетой, отчаянно зажатой в огромной лапе.

– Борода! Можно я от тебя мух буду отгонять?

– Валяй, - разрешил я.

Хотя мух никаких не было, но последние часы в психушке нужно насладиться всеми ее прелестями. Кто вне стен больницы бесплатно и по собственному желанию будет отгонять от меня мух?! Геморрой расплылся в счастливой улыбке и маханул перед моим лицом газетой.

– Э! Полегче!
– распорядился я.

Он тут же умерил пыл. Глядя на опахальщика, я думал о незамысловатых, но так необходимых каждому человеку излишках прелестей жизни. Вот оказывается, где скрывается истинная свобода духа - делай, что хочешь!

– Ну что, готов?

Подошел Андрей.

– Конечно, - сказал я, не шевельнувшись.

– А давай Геморроя с собой возьмем, как консервы, если заблудимся в дурдоме, будет что есть. Геморрой, пойдешь с нами на съедение?

– Ага!
– не отрываясь от своего дела, тут же согласился Геморрой.