Смирительная рубашка для гениев

– Нету денег, - сказал я, покачав с сожалением головой.
– Ничего нету, одна пижама.

– К Лизке поползу, может, она даст, - и при помощи рук пополз по коридору.

– Держись между ног у меня, - сказал Вахромей, когда мы оказались у входной, обитой дерматином, двери.

Я открыл замок, и мы вышли в светлый коридор психбольницы. Как и на других отделениях по нему туда-обратно бродили больные. Дверь сзади захлопнулась. И сейчас, оказавшись в привычной атмосфере, я, оглянувшись, засомневался, - а была ли вообще та коммунальная квартира с Антониной и Мишкой, ее алкоголиком, со старухой и перегоревшей лампочкой ее... или это только причудилась мне в каком-то странном мимолетном сне-видении.

Не напрасно Вахромей-электрик советовал мне держаться к нему поближе - сумасшедшие, даже буйные, встречая такого исполина, особенно не размышляя над природой его роста, инстинктивно старались отойти подальше. Да и санитары, зная Вахромея как вольнонаемного, а особенно наэлектризованный зловредный характер монтера, сторонились его. Известно было всему персоналу, что обижать Вахромея-электрика опасно: улучит момент и как даст разрядом тока из конденсатора! Потом объясняй жене, отчего волосы на голове сгорели, и потенция до ноля упала.

Мы беспрепятственно прошли одно, затем - второе отделение, пока не оказались на женском.

Я увидел ее сразу. Она лежала на кровати в самом углу палаты, накрытая одеялом, бледная, но удивительно красивая. Даже в таком немощном состоянии Анжела нашла в себе силы нарумянить щеки и накрасить губы. Я бросился к ней, опустившись на край кровати, поднес к губам ее холодную руку и поцеловал.

Вахромей-электрик потоптался-потоптался и вышел из палаты.

– Ты пришел?
– проговорила Анжела слабым голосом.
– Ты пришел...

Проходившая мимо седая растрепанная старуха остановилась и, почесывая в затылке, уставилась на нас, но с первого взгляда становилось понятно, что ей все равно куда смотреть. А нам было наплевать на старуху, нам было наплевать на всех старух мира.

– Я думал о тебе, я волновался, - она сжала мою руку в своей, прохладной белой, как воск.
– Как ты себя чувствуешь?

– Хорошо, - она слабо улыбнулась.
– Теперь хорошо...

– Нам не дадут встречаться здесь, - сказал я.
– Ты можешь попросить врача тебя выписать?

– Теперь только через месяц. Сегодня приходил доктор, прописал мне курс лечения.

– Тогда нужно бежать, - сказал я шепотом, наклонившись к ее лицу.... Ее губы были совсем близко, всего в нескольких сантиметрах от моих. Как мне хотелось поцеловать ее... Но я поборол свое желание.

– Ты же знаешь - отсюда не убежать, - с грустью сказала она.

– Есть один способ...

И я рассказал о ведущих на волю подземных коммуникациях.

– Только нужно пробраться в морг, а для этого украсть где-нибудь ручку от двери.

– Бесполезно, - сказала Анжела.
– Ручка есть только у Андрея, а до него не добраться.

– Так, может, он зайдет сегодня?

– Вряд ли. Через два часа мне сделают укол, и я уже никуда не смогу идти.

Я лихорадочно искал выход. Сейчас я был готов украсть, обмануть, и если потребуется, убить... Ради этой женщины я готов был на все, предлагая все новые варианты побега, казавшиеся мне разумными, но все они отвергались Анжелой.

– А Вахромей!
– воскликнул я.
– Ведь у него есть ручка. Как я сразу не догадался!

Я выскочил в коридор, и некоторое время метался по отделению, заглядывая в палаты в поисках Вахромея-электрика, но не нашел.

В подавленном состоянии вернулся в палату.

Что же делать?! Но спасение пришло само в лице лучезарного дурачка Андрейки.

Войдя в палату и увидев меня, он заулыбался больше обыкновенного.

– Шоколадку хочешь?
– спросил он, подходя.

– Да иди ты со своей шоколадкой, не до тебя!
– бросил я, не поворачиваясь. У меня имелось другое куда более важное дело.

– Андрейке одному старуху тащить придется, - сказал он с сожалением и, повернувшись, пошел к выходу.

Я несколько мгновений смотрел на Анжелу.

– Какую старуху?
– проговорил я в задумчивости, потом повернулся к уходящему Андрейке.
– Эй, погоди! Какую старуху-то?!

Андрейка остановился возле выхода и, повернувшись ко мне, сказал:

– Старуха померла, нужно в морг тащить, - и добавил, - за шоколадку.

– Иди сюда!

Он подошел, остановился возле кровати. Я приблизил лицо к Анжеле и зашептал: - Этим нужно воспользоваться. Мы с тобой отнесем в морг мертвую старуху, а Андрейку я нейтрализую.

– План плохой. Во-первых, никто мне не разрешит ее нести, да и не в том я состоянии, чтобы трупы носить. А во-вторых, вход в морг разрешен только Андрейке, не считая санитаров, конечно.

– А что же делать тогда?

– Пожалуй,.. есть выход, - Анжела задумалась на мгновение.
– Графа Монтекристо помнишь?

Мертвая старуха лежала в соседней палате.

– Вот она, - указав пальцем на труп старухи, сказал Андрейка.
– Тощая, легко будет нести.

Старуха была не то что "тощая", а просто микроскопическая - одни мощи. Как ей удалось усохнуть до таких размеров, было загадкой. Белые пушистые волосики на голове, сморщенная рожица, востренький носик, ручки - прутики: старушка "божий обдуванчик". В палате, кроме покойницы, находилось еще три психические дамы. Я сорвал простыню с соседней кровати и накрыл покойницу с головой.

– Посмотри, нет там санитаров, - приказал я Андрейке.

Он охотно выглянул в коридор и помотал головой. Я схватил мертвую старушку в охапку, перекинул через плечо.

– У-у-ух...
– непроизвольно вырвалось у меня, несмотря на свои малые габариты, старуха оказалась зверски тяжелая, должно быть, и я за время пребывания в больнице сильно ослабел.

Покачиваясь на трясущихся ногах, я вынес ее из палаты. Услужливый Андрейка бросился мне помогать, но я отстранил его свободной рукой. Впопыхах я упаковал мертвую старуху не очень тщательно - впереди торчали ее белые ноги с мозолями, сзади, покачиваясь, и при каждом шаге тюкая меня в ягодицу востреньким носиком, свешивалось седая голова. Кроме того мне казалось, что с каждым шагом покойница прибавляла килограмма по четыре - набирала все больше живого веса. Растолкав бродивших по коридору дам, я занес тело в палату и, опустив на кровать Анжелы, сел рядом передохнуть. Сердце колотилось, на лбу выступили капли пота, ноги с непривычки дрожали.

– Тяжелая, зараза, - я смахнул со лба пот.
– Кирпичами ее кормили, перед смертью, что ли?

– Мертвые всегда тяжелые, - сказала девушка, тщательно укутывая старушку в простыню, накрыла ее одеялом.

Андрейка, улыбаясь, стоял тут же, с бессмысленным интересом следя за нашими действиями. Придав мертвому тело вид крепко спящего человека, мы направились в палату умершей старухи. Анжела легла на ее место, я заботливо прикрыл ее простыней. И хотя Анжела была в полтора раза больше и объемнее покойницы, нам ничего не оставалось, как надеяться на удачу - у графа Монтекристо то получилось.