Смотрящий за Галактикой: Вступить в клан

Но и это было еще не все. Активизировались пожиратели, которые под покровом ночи нанесли несколько ударов по незначительным объектам клана. И пусть никто из относящихся к клану не пострадал — все это было ударом по репутации и по бизнесу.

Кстати, бизнес тоже понес потери. Основной доход на этой планете все получали от туристов. После случившегося множество туристов поспешило покинуть планету. Никому не улыбалось погибнуть в разборках между конкурирующими бандами.

Итак, всего за одну ночь мы получили несколько существенных ударов. Я поинтересовался происходящим в других точках планеты. Оказалось, что там все сравнительно спокойно.

Но, так или иначе, мы были вынуждены ответить.

Получив сводку новостей, Шад послал боевые отряды громить объекты сообщества Цу и отлавливать пожирателей, которые, как обычно, обживали самые дикие трущобы. Шад предусмотрел возможность обострения, и составил список объектов, которые необходимо было атаковать в первую очередь.

— Стрельба по всему городу, — сообщил мне возбужденный Джиф. — На юге разрушения и куча трупов, жители бегут в другие районы. Мы выдвигаемся в южную часть — зададим жару проклятым Цу!

Наш небольшой, но отлично экипированный отряд выдвинулся в южную часть, где шла натуральная война. По дороге я отметил, как сильно изменился город всего за одну ночь. Исчезли толпы туристов на улицах, исчез почти весь транспорт, магазины и отели закрылись, музыка утихла, а вместо благовоний отовсюду несло гарью. Мы были в полном снаряжении — броня, шлемы, тяжелые винтовки. Мы были возбуждены и полны решимости. Мы искренне желали победить.

Вездеход наш остановился примерно за два километра до линии боевых действий.

— Отсюда пешком! — скомандовал Джиф. — На вездеходе туда соваться опасно.

И мы двинулись по пустым извилистым улочкам, быстрые и неумолимые. Я помню свои чувства в этот день — я горел отвагой и рвался в бой. Я забыл о том, что я землянин, который сроду не брал в руки оружия. В тот день я превратился в воина клана. Не знаю, сам я превратился, или программы, что были внедрены в мое сознание поспособствовали — тогда это для меня не имело значения. Мы шли убивать. Врагов. Мы были совершенно уверены в том, что творим нужное и даже благое дело. Мы рвались доказать свою преданность клану. Мы были фанатиками.

Бой шел в гигантском торговом центре, расположенном в южной части города. Наши атаковали, а Цу отбивались. Центр уже горел в нескольких местах — в небо валили столбы черного дыма. Фасад его частично был обрушен, окна зияли черными проемами из которых высовывались языки пламени.

Я спросил у Джифа — отчего было бы не послать партию летающих дронов (о наличии таковых у клана мне было известно), чтобы они просто разнесли здание до фундамента? Джиф сказал, чтобы я не умничал, и что это уже было сделано, но все дроны были уничтожены автоматической ПВО еще на подлете, не успев сделать ни единого выстрела. И что нам придется самим лезть в пекло и делать все своими руками, не рассчитывая на роботов.

И мы полезли в пекло.

Глава 12

Никакой особенной стратегии не было, была сплошная тактика. Тактика — уничтожить как можно больше представителей Цу, которые оказались довольно упорными — вместо того, чтобы отойти под натиском превосходящих сил, они отбивались как сумасшедшие, прикрываясь развалинами торгового центра.

Наши силы действительно превосходили силы Цу. Мы были лучше экипированы и организованны. У каждого в сознание был забит пакет программ — программ убийства, войны, боевого взаимодействия.

В этом месте сделаю небольшое отступление. На самом деле, загруженные бойцам клана в сознание боевые программы работали не так уж идеально. Большую роль играло состояние конкретного бойца, испытываемые им эмоции и интеллектуальные усилия. Так что, программы порой сбоили и приходилось полагаться исключительно на остроту рефлексов и физическую форму.

Мы перли по сферическим полуразрушенным залам, которые представляли собой натуральный лабиринт; перли через пыль и огонь, стреляя во все, что движется.

Рептилоидные Цу отбивались. Они не без некоторого успеха задействовали против нас боевые механизмы, похожие на громадных сороконожек — очень вертких, снабженных целым арсеналом. Те выскакивали из-под завалов и плевались — огнем и плазмой. Попасть в этих тварей было довольно сложно, приходилось полностью накрывать огнем квадрат, в котором они фиксировались системой прицеливания, встроенной в шлем. Чертовы сороконожки попали в меня несколько раз, но безотказная броня выдержала.

Мы двигались вперед и вперед, заливая залы огнем, закидывая термическими гранатами. Я стрелял — не думая, на автомате… только однажды, когда я разнес на куски очередную «сороконожку», то у меня мелькнула мысль, что я на самом деле не очень-то отличаюсь от нее — мне дали винтовку и отправили в бой, словно механизм. А я согласился. Ничего не имел против, потому что… потому что есть великий галактический клан, который не поделил что-то с этими рептилиями. И не без моей вины. Однако времени на рефлексию не было — Цу контратаковали, и уже нам пришлось отбиваться; впрочем, все они полегли в считанные минуты.

В одном из залов нас ожидал сюрприз — нечто вроде громадной термической мины, которую по неведомой причине не зафиксировали системы идентификации наших шлемов.

Я запомнил только, как что-то треснуло с такой силой, что мне показалось, будто планета раскололась напополам. Меня подхватило раскаленным вихрем и швырнуло в каменную стену. Вспышка боли, и я перестал что-либо чувствовать.

Очнулся я, когда наши парни несли меня из развалин бывшего торгового центра на выход. Меня несли Чак и Буц, дико ругаясь и рыча. У меня болело, как мне тогда показалось, буквально всё тело. Было больно дышать, смотреть, слышать и говорить. Впрочем, Чак и Буц довольно быстро домчали меня до медицинского транспорта.

Медицинский транспорт представлял собой вагончик, разделенный внутри на десять отсеков. К моему счастью, один из отсеков оказался свободным. Чак и Буц свалили меня на лежанку и тут же помчались за следующим, изрыгая страшные проклятия в адрес сообщества Цу. Мною же занялся медицинский механизм. Откуда-то сверху возникло толстое блестящее щупальце с глазом-камерой. В течение нескольких секунд оно осмотрело меня с головы до ног, испустило из себя целую связку тончайших длинных щупалец и принялось за дело. А дело свое этот механический врач знал крепко. Вначале я перестал чувствовать боль, она ушла почти мгновенно — тело слегка ныло, голова была как будто ватой набита, но острой боли не было. А затем — тело просто отнялось. Это было очень странное ощущение — не чувствовать своего тела, находясь полностью в сознании. Как будто ты и есть сознание, а тело это что-то ненужное и лишнее… Мне даже понравилось немного. После того, как я перестал что-либо ощущать, медицинский механизм принялся за манипуляции, на которые я предпочел не смотреть, отвернувшись к стенке. Щупальца мелькали и жужжали, работа кипела. Операция продлилась приблизительно полчаса. После операции я… нет, я не кинулся снова в бой, тем более, что он подошел к концу — наши наголову разбили сопротивляющихся рептилоидов. Однако после всех манипуляций, которые провел со мною механический доктор, я ушел из медицинского транспорта вполне самостоятельно. При том, что, как сообщили позже, у меня было сломано три ребра, ключица, несколько позвонков, плюс — ушиб мозга, ожоги и ушибы внутренних органов.

Меня, как и других пострадавших, которых набралось порядочно, экстренно отправили на базу. Там нас встретил сам Шад, который не разбираясь отправил всех на двое суток в реабилитационный центр. Центр этот, впрочем, находился здесь же, на базе, несколькими этажами выше номера, где меня поселили. Так что, я был почти дома.

В центре было хорошо. Кровать с удобным матрацем, любая местная еда, куча разнообразного спортивного инвентаря в спортзале, оранжерея растений, которые, как по мне, пахли слишком приторно. Единственным минусом были медсестры. Или санитарки, я так и не выяснил тогда, как правильно называлась их должность. Довольно жутковатые создания. Тело, напоминающее контрабас, длинная лебяжья шея, голова как у спилберговского инопланетянина, но только с огромным чувственным ртом и огромными же глазами. Как по мне — это был перебор. Что интересно, почти все представители самых разных рас, находящихся на лечении в центре, на полном серьезе считали этих чудовищ чуть ли не эталоном красоты. К слову, такие же женщины составляли существенную часть работниц местных борделей. Так что, больные и раненные со всех концов галактики флиртовали напропалую, причем «красавицы» относились к этому вполне благожелательно. По всей видимости, это входило в программу реабилитации.