Смутное время

Видимость была ужасной — абсолютная тьма, иногда разрезаемая вспышками электрических разрядов. Видимо, ИскИн не торопился обесточить транспортные рельсы, желая их использовать. К этому добавилось еще и задымление, в отсутствии атмосферы дым стелился по полу и растекался во все стороны, пытаясь заполнить собой все пространство. Поэтому наблюдение осуществлялось, можно так сказать, по приборам. Конечно, биологические и электронные системы позволяли сносно видеть в темноте, но все же. Ситуацию спасали тараканы, которые прятались во всех щелях и сливали данные со своих датчиков в сеть, а тактический вычислитель строил геометрию пространства. Благодаря этому Иван мог взирать на поле предстоящей битвы с любых ракурсов, что он и делал, вращая перед собой объемную модель. Чтобы иметь возможность управлять боем, он укрылся за одной из силовых арок тоннеля, а рядом стоял Никита, прикрывая командира собой.

Из одного из восточных тоннелей вышла боевая пара и припустила к баррикадам, а в канале раздался голос:

— Командир, взрывчатка установлена.

— Принял, — ответил Иван, и в ту же секунду писк в наушниках шлема сообщил об опасности. Датчики засекли движение в северном тоннеле, и Иван поспешил отметить на тактической схеме вероятное направление атаки. — Внимание, к нам идут гости.

Волки подняли щиты, закрывая своих людей. Дровосеки просто заняли устойчивую позу для ведения огня, им щиты не требовались, так как они сами были зашиты броней по самые не балуй, как пассивной, так и активной. Люди также зашевелились, делая последние приготовления. Транспортный распределительный узел — плохое место для обороны, так как все бойцы находятся очень скученно, но и атаковать его — та еще затея, ровно по той же причине. Через несколько секунд сигналы тревоги пришли со стороны западных и восточных тоннелей. Иван замахал руками, распределяя своих бойцов и намечая векторы атаки, и бойцы тут же отреагировали, поворачивая свое оружие согласно подсказкам системы целеуказания.

Несколько развернутых окон демонстрировали Ивану картинку с оставленных в тоннелях камер, и он внимательно наблюдал, как сейчас к узлу приближались целые составы из контейнеров. Не доезжая ста метров до выхода, они остановились, и их стенки разошлись в стороны, после чего наружу повалила целая толпа роботов. Вычислитель попытался посчитать приблизительное количество противника, и от увиденных цифр у Ивана по спине пробежал холодок, но что-то предпринимать было уже поздно, и он лишь стиснул зубы, ожидая начала штурма.

Все началось с того, что противник подавил все радиоканалы связи, и вычислители ББС автоматически перешли на оптические. А затем из тоннелей, освещая реактивной струей пространство, вылетел десяток ракет. Они взлетели под потолок и на мгновение зависли, после чего темноту разрезали вспышки детонаций. Из тех мест, где недавно находились ракеты, в сторону обороняющихся полетели снаряды. Иван успел пригнуться, когда в тоннель брызнуло крошево бетона и какие-то металлические обломки. Как только он выпрямился, сразу же посмотрел на телеметрию отряда и заскрежетал зубами — еще от трех людей, четырех Волков и одного Дровосека перестала поступать информация. Но разбираться, кто и почему, он не стал, а лишь закричал:

— Огонь, огонь!

Сразу несколько десятков ракет стартовали с позиций отряда и, закладывая виражи, умчались в горловины тоннелей, где-то в их глубине сдетонировали. Жахнуло знатно, да так, что каждый боец ощутил вибрацию сооружения, передавшуюся ногам. В это мгновение автоматические турели открыли ураганный огонь в сторону северных тоннелей, где враг был в прямой видимости. Пламя из стволов автоматических пушек вырывалось на добрых два метра, а под их станками стала расти куча отстрелянных гильз. Несмотря на детонацию ракет внутри тоннелей, через несколько секунд из них появились диски плазменных щитов, за которыми прятались роботы противника. Похоже, противник умудрился доставить сюда мобильные постановщики щитов, и тут нет ничего удивительного, так как размер тоннелей это позволял. По щитам тут же полетели гранаты с дистанционным подрывом, выпущенные Дровосеками. При подрыве внутри щитов в образовавшиеся дыры ударили десятки стрелковых комплексов, укладывая первые ряды. Да, стрелковый комплекс «Гром 31» похвастаться скорострельностью не мог, но кинетическая энергия пуль с системой доразгона позволяла выводить из строя вражеского робота с одного попадания. А снаряды автоматических пушек «Тор», находящиеся на вооружении Волков, способны прошивать навылет даже великана и поражать сзади стоящего врага, что в условиях скученности противника очень полезно. Но, несмотря на смертоносность человеческого оружия, враг продолжал напирать, не считаясь с потерями, медленно приближаясь к позициям отряда.

«Пора», — подумал Иван, отметил на тактической схеме по три тоннеля с каждого из направлений и активировал подрыв. Взрыв! Выметнувшаяся из горловин тоннелей бетонная крошка и отдельные части роботов опрокинули на пол уже успевших выйти на площадку транспортного узла противников, где они были безжалостно добиты точными попаданиями.

Иван намеренно оставил по одному тоннелю с каждого из направлений, так как в приказе было однозначно сказано, что обрушить все тоннели разрешается только в крайнем случае. Командование не хотело лишаться возможности захвата соседних комплексов через эти тоннели, и Иван понимал, что это еще аукнется его подразделению, но приказ есть приказ. Да, теперь неприятель был ограничен в количестве одновременно вступающих в бой единиц, но натиск от этого не ослаб. Наоборот, из оставшихся тоннелей с еще большим энтузиазмом повалили роботы, уже не прикрываясь щитом и ведя ответный огонь. Это заставило Ивана выбросить из головы лишние мысли и полностью погрузиться в управление боем. Крики боли, ругань, рикошеты пуль, вспышки взрывов — все это смешалось в одну сплошную какофонию, и Иван потерял чувство времени. Враг волна за волной накатывался на позиции обороняющихся, не в силах выбить отчаянно сражавшихся людей и их стальных напарников. Но число погибших и раненых людей росло, а также все больше Волков и Дровосеков выходили из строя, и спустя час непрерывного боя Ивану пришлось отозвать часть третьего взвода из тыла, чтобы те заменили выбывших. Время шло, а от планетарного десанта не было ни слуху ни духу, связь с командованием отсутствовала по понятным причинам, и перед обороняющимися в полный рост встала другая проблема — счетчик наличия боеприпасов у подразделения стремительно приближался к нулю.

Никита устроился у складированных друг на друга, вышедших из строя Волков, корпуса которых выступали в роли укрытия, а Иван встал позади него и немного справа, укрываясь за ним. Лиц своих людей он не видел, но знал, что сейчас все смотрят на него, думая, что раз командир сам решил поучаствовать, значит, все действительно плохо. От подразделения в строю оставалось менее трети, но никто не выказал недовольства ситуацией, только устроились на позиции удобнее. Лишь Родригес с вопросительной интонацией произнес:

— Командир?

— Все нормально, Родригес. Лишних два ствола не помешают, да и боекомплекты у нас полные. — Иван повернул голову и посмотрел на лежащего рядом с Балаболом Ван И, у которого отсутствовала нога и виднелась герметизирующая пена в районе живота. — Как он? — спросил Иван, хотя и так видел показания системы жизнеобеспечения.

— А что Парадоксу станется. Живой, — с присущей ему бесшабашностью ответил Родригес. — Вот сейчас размажем эти железки и залатаем его. Верно, Парадокс? — Он слегка пнул Ван И ногой, нот тот, будучи без сознания, так и остался лежать неподвижно.

Иван что-то хотел сказать, но его мысли прервал писк системы оповещения.

— Приготовились! Сейчас снова пойдут. — Выдав это в гарнитуру, он обернулся и посмотрел вглубь тоннеля, словно пытаясь что-то разглядеть, и совсем тихо, но со злобой произнес: — Да где же эти десантники? — А затем повернулся обратно и крепче прижал оружие к плечу, готовясь дать последний и решительный.

* * *

Гиперпространство, где-то в окрестностях системы Хадар. Борт трофейной орбитальной станции

— Костя, подожди.

Туров обернулся и увидел, как его догоняет Лукашевич.

— Куда путь держишь? — спросил Лукашевич, когда подошел к товарищу, и жестом предложил продолжить движение.

— В информационный центр.

Лукашевич посмотрел на Турова, ожидая более развернутого ответа, но его не последовало. Со стороны Туров выглядел угрюмым и явно не располагал к разговору. Так и не дождавшись продолжения, Лукашевич перевел взгляд вперед — и вовремя, он резко ушел за спину товарищу, чтобы пропустить двух людей, тащивших кофр, после чего снова пристроился сбоку.

— Нам по пути, — буркнул Лукашевич и продолжил молча идти рядом, то и дело уходя в сторону, уступая дорогу встречному потоку людей.

Захваченная вражеская станция уже не выглядела как сплошное поле битвы: поврежденные участки были заделаны, гарь и обломки убраны, ничто не напоминало о недавних событиях, разве что необычная внутренняя архитектура, выполненная неизвестными инженерами сотню лет назад. Но чем больше проходило времени, тем больше станция, можно сказать, очеловечивалась. Постепенно появлялись уже привычные людям участки живых тканей на стенах и потолке, через которые прорастали глазки системы наблюдения. Все чаще видны пробегающие сервисные пауки. Вообще, очень удобно — после захвата объекта не нужно заниматься переборкой всех управляющих контуров, а достаточно лишь принести зерно и подкармливать его, и оно со временем прорастет через все уровни и создаст дублирующие контуры, систему управления и наблюдения. Правда, непосредственно у исполняющих механизмов приходится ставить свое оборудование, с которым живая ткань может взаимодействовать, но это уже мелочи. И все же больше всего станцию преображали сами люди. Их количество росло с поразительной скоростью, что даже довольно просторные коридоры станции пришлось разделять на пешеходные и грузовые зоны. Но это внутри, а снаружи творилось форменное столпотворение из военных и грузовых кораблей, и чуть ли не каждый день из Солнечной системы прибывали новые конвои. Человечество пришло в звездную систему Хадар всерьез и надолго.