Снег и виноград. О любви и не только
Шрифт:
Выложенные на бочке
Яблоки, рыба, арбуз....
Моря ночного прохлада,
Доброй луны леденец.
С матерью вез нас куда-то
Мой невезучий отец.
НАСЛЕДНИК
Был
Но незамеченный прошел.
Юнец, больной гемофилией, -
Ему ли предстоит престол?
Он знаком был, ребенок милый,
Полупрозрачный, как янтарь.
Над ним берлинское светило
Склонил лечебный календарь.
Но не было того лекарства
У слабого царя в руке.
И не дитя, а государство
Уже висит на волоске.
Он знаком был, ребенок милый,
Что надо загодя народ
Готовить, старого кормила
Предупреждая поворот.
Кто знал? Лишь речи в перепонки,
Где каждый каждого корит.
Дурная мать заспит ребенка,
Дурной отец заговорит.
Под этот говор дремлет барство
Иль в табор мчит на рысаке.
И не дитя, а государство
На волоске, на волоске...
И рухнуло! За кровь в подвале,
За детскую, за всю семью -
Мы долго, долго проливали
Безостановочно свою.
Мы долго, долго истекали
Безостановочно своей.
Об этом ведали едва ли
В стране теней, в стране теней...
Когда под вышками дозорных
Мы перекраивали край,
Лишь с криком души беспризорных
Влетали в уплотненный рай.
Вот что однажды, над Россией
Застенчивой звездой взойдя,
Стране, больной гемофилией,
Больное предрекло дитя.
Не европейскою наукой,
Не азиатской ворожбой,
Но только покаянной мукой
Мы будем спасены судьбой.
* * *
Незабываемый вовеки
Широкоглазия разрез,
Полуопупущенные веки
Под легкой тяжестью небес.
Под легкой тяжестью...Нелепо
Но с логикою невпопад,
Кто чаще думает про небо,
Тот чаще опускает взгляд.
* * *
Ненапечатанная повесть -
Я вырвал на рассказ кусок!
И смутно торкается совесть,
И на зубах хрустит песок.
За что? Я не смягчил ни строчки,
Но зябко оголился тыл,
Как будто хлеб у старшей дочки
Отнял и сына накормил.
НОЧНОЙ ПИР
НА РАЗВАЛИНАХ ДИОСКУРИИ
А.Х.
Обжор и опивал
Достойная опора,
Я тоже обладал
Здоровьем горлодера.