Снег и виноград. О любви и не только
Шрифт:
А друг, не то что поздравляя,
Сказал, задумавшись на миг:
– Кольцо - пилюля золотая,
Я соболезную, старик!
Я думал: что это за сила,
С
А, может быть, кольцо - грузило,
Что служит тайному крючку?
Тревог немало было ложных.
Девчонка, скажем, впереди.
Глядишь абстрактно, как художник,
– И как художник не гляди!
Когда ж пытался я на деньги
Свои же пригубить винцо,
С педагогическим оттенком
Звенело о стакан кольцо.
Но вот нежданная разлука!
Я даже стука не слыхал.
Скорей всего вошла без стука,
Как любознательный нахал.
Разлука. Что это такое?
Холодный или скучный брод.
Кольцо осталось золотое.
Вот косточка. А где же плод?
Я думал: - Что, если посеять
Златую косточку, кольцо,
Слезами поливать, лелеять,
Любви взойдет ли деревцо?
Ты спросишь, друг, не без резона:
К чему сентенции мои?
Я отвечаю непреклонно:
– Не отрекайся от семьи.
Напоминаю, между прочим,
Что древний грек изрек в пути:
До тридцати спеши не очень,
Не медли после тридцати.
Напрасны жалкие уловки,
Очаг семейный - благодать,
Особенно в командировке...
Мы ценим, я хочу сказать.
И раньше не бывал я тощим,
Теперь - тем более в соку.
И вот, почти любимец тещи,
Я про себя сказать могу:
Я рассудителен, как визирь,
Медлителен, как падишах,
И лишь с тобою, телевизор,
До смерти буду на ножах!
КРАСОТА
А не твоя ль привязанность недавняя
Аевчонка та, затейница проказ,
Насмешливая, дерзкая, забавная?
За ней, как говорится, глаз да глаз.
Крылатость облика сбивает с толку начисто
Хоть стебелек и зелен и колюч,
Ты знаешь сам, под скорлупой ребячества
Нежней играет женственности ключ.
А есть другая красота, тяжелокудрая,
Вся строгость линий и отчетливость границ,
Где гордой прелестью сияет целомудрие,
Мне любы сумерки опущенных ресниц.
Но есть и третья, та совсем особая,
В ней первых двух причудливая вязь,
Как будто одолеть друг друга пробуя,
В одной крови живут, соединясь.
И эта третья мной любима женщина.
Она смела, пуглива и горда.
Струя огня, прикрытая застенчиво,
Дрожащими ладонями стыда.
НА ПРИЧАЛЕ
Какие проводы и встречи,
Далекий юг, далекий год!
Пришвартовавшийся под вечер,
Дышал, как пахарь, теплоход.
Она у поручней стояла,