Снег на Рождество

— Опять твоя полоумная пришла. Не понимаю, чего ей от тебя надо? — И быстро захлопывает створки и наглухо задвигает шторки.

Свет в окне не меркнет. Он полыхает пуще прежнего, смело ломая темноту и слепя Марию. Кончики платка сбились набок. Страх, радость и стыд поочередно перебивают друг друга.

— И зачем я только пришла к нему? — вздыхает она. — Сидела бы лучше дома…

Наконец дверь открылась, и на порог вышел в белой рубашке навыпуск Илья. Постояв на крыльце минуту, подошел к калитке и, не открывая ее, сказал небрежно:

— Сколько раз говорил, а ты пришла…

Его темные глаза по-недоброму засветились. И он, неуклюже подперев руками бока, вздохнул.

— Мне кажется, ты слишком перебарщиваешь. Жена вот взбесилась. Понимаешь… Уходи…

Губы у нее задрожали. Она не знала, что и ответить. Ведь она так торопилась, так бежала к нему. Ей так хотелось поговорить с ним. На какой-то миг в голове все перепуталось. Она взглянула на него и высохшими губами потерянно улыбнулась. Ворот его накрахмаленной рубашки небрежно распахнут.

— Что же ты… — в растерянности прошептала она. — Нелюдимый какой-то стал. Разговаривать теперь со мной опасаешься, — и с трудом улыбнулась, надеясь, что он потеплеет.

— Ты гляди, достукаешься. Сказал, сюда не приходи, значит, не приходи. У меня своя жизнь, у тебя своя.

У нее все внутри так и перевернулось от этих его горьких слов. Голова закружилась. Легкий ветерок перехватывал каждый ее вздох. Трудно сладить ей было с Ильей. Глаза его наметанно-зорко и недоверчиво посматривали на нее. Чувствовалось, что в тягость она ему была.

— Хотелось поговорить с тобой, — тихо, вполголоса произнесла она. — Вот и потревожила.

— На станции встретимся и поговорим, — буркнул он. — А зря беспокоить нечего.

— А я и не беспокою, — торопливо прошептала она. — Завтра почти всех наших баб к вам на подмогу кинут. Сено убирать с вами будем.

— Знаю… — И он помягчел, улыбнулся. — Завидую тебе… — и нервно прищурил глаза, поджал губы, разом став каким-то жалким.

В темном дверном проеме появилась жена. И он, видно, ее испугался.

Мария не смогла сказать ему того, чего хотела.

— Ладно, я пошла, — и она поклонилась.

— Иди…

Вольно сняв с головы платок, она пошла в низину, туда, где уже крепчал ветерок. Не обращая внимания на упреки жены, Илья с тревогой смотрел ей вслед.

На станции работы невпроворот. За ночь скопившиеся вагоны нужно срочно разгружать.

Диспетчерская, в которой дежурит Мария, маленькая, но очень уютная. На стене карта железных дорог страны. У окна два телефона, они изредка звонят. На столе стопки грузовых квитанций и прочих сопроводиловок к вагонам. Мария торопит клиентов, нужно освобождать пути для вновь прибывших грузов.

Завтра на работу она не выйдет, вместе с кассирами и старшими диспетчерами поедет помогать убирать лесникам высушенное сено. Большую часть его в храм сложат, а остальное во двор совхозной фермы.

Утром следующего дня их со станции отвезли на грузовике в лесничество.

Илья, увидев Марию, смутился.

День был ясный, солнечный. Приехав к копнам сена, которые находились за лесом, принялись их грузить. Когда набросали сено вровень с бортом, женщины, и в том числе Мария, залезли в кузов и принялись утаптывать его и расправлять вилами. Илья не замечал Марию, хотя она так и зыркала за ним глазами. Когда наполнили сеном первую машину, то для того, чтобы его верхушка случайно не свалилась в дороге, решили укрепить двумя веревками. Натягивающий веревки Илья по кабине залез на сено и здесь неожиданно столкнулся с Марией.

— Вот ты какой! Незваный-негаданый, — улыбнулась она. Как никогда счастливым и радостным было ее лицо. Не зная, что и ответить, он неуверенно начал натягивать веревку. На земле кто-то из лесников заторопил:

— Ты что, один управиться не можешь?..

Мария, став рядышком, начала помогать ему. Он чувствовал напряжение ее тела, дыхание губ. Его руки касались ее рук. Прижатое веревкой сено опустилось.

— Порядок, — прокричали внизу лесники. — Лови вторую…

Илья на лету поймал вторую веревку. Мария внимательно смотрела на него, а он почему-то отводил глаза, пряча в работе взгляд. Женщины внизу, не замечая их, шутливо перекликались с водителями. Приехали еще две машины. И решили загрузить их все разом.

Небо по краям у леса было с прозеленью, а в центре — чисто-голубым. Вторую веревку Илья натянул быстро.

Вздохнув от усталости, откинул назад голову. Взгляд впился в Марию.

— А ты и вправду красивая… — тихо произнес он и усмехнулся.

— А как же… — в растерянности произнесла она и, тут же подперев руками бока, спросила: — Ты лучше скажи мне, нравится тебе мой новый платок?.. Я ради тебя его надела…

— Губа не дура. Знаешь, чего надевать… — улыбнулся он, став неожиданно ласковым.

Птицы стаей пролетели над головами, их тягучее строевое курлыканье было, как никогда, приятно.

— Ты что это не успокаиваешься?.. — небрежно спросил он, опять улыбнувшись. — Вечером придешь, взбаламутишь, потом все расхлебывай.

— Не ругайся… — торопливо перебила она его. Он властно ловил каждое ее движение, чувствуя свое превосходство.

А она, растроганно посмотрев на него, сказала:

— Скучно мне… — и скупо улыбнулась. С трудом сдерживая волнение, плотно сжала губы. Румянец сменился бледностью. И смущенная покорность охватила ее.

— Мария… — быстро шагнул он к ней.

Но с земли закричали:

— Эй вы, хватит вам там маяться. Переходите на другую машину. А то, не дай бог, еще свалитесь.

Он помог ей спуститься с кабины на землю. Ее рука была тепла и нежна, как и много лет назад.

— Эх и лихоманица у нас с тобой… — ласково и непривычно кротко сказал он ей. — Кому скажешь, не поверят. — И сильной рукой прижав ее к себе, отпустил.

В каком-то беспамятстве, непохожая сама на себя, кинулась она к бабам, в азарте заработав вилами.

А Илья, распутывая веревки, стоял недалеко и смотрел на нее. Высохшие острые былинки, то и дело взлетающие в воздух, щекотали его шею и грудь. Но он не замечал их. Мария, забравшись в кузов второй машины, лихо принимала сено и равномерно его укладывала.

Ему захотелось поговорить с Марией. Но рядом были шоферы. Да и сена в машине было мало, чтобы стягивать его веревками.

Словно почувствовав его желание, Мария крикнула:

— Илья, иди сюда, мне одной не справиться.

Но сосед-лесник, юркий малый, опередил его. Схватив вилы, он лихо запрыгнул в кузов и, пританцовывая вокруг Марии, стал укладывать сено. В растерянности она посмотрела на Илью. Он опустил голову.