Снежный путь

— Н-да-а-а-а… — Только и протянул Охотник.

— Вот и я про то же… — Тут же включился в разговор Сарп. — Парень, что их создал, был гений… Экие красавцы… Броня — непробиваемая, орудия — будьте любезны. Когда они последний раз здесь отстреливались — трясло весь Город до основания. Сами в сплошном огненном ковре вражеских попаданий, но огрызающиеся смертельно… Это надо было видеть! Симфония уничтожения!! Они выбивали противника батальонами с каждого выстрела! Вот то-то и тишина пока настала — пока силы восстановят… А мы их ошмётки — себе на переплавку. Ха-ха-ха. И при этом, обрати внимание — две ноги — но хоть бы один покачнулся! Система координации, под них разработанная — шедевр! А орудия? Видишь, как в чехлах каких-то? Откатный механизм на ГР-стабилизаторах! До этого же надо было додуматься! Да, парень был чистый гений. Правда, немного не успел, но по мне — так это и к лучшему.

— Почему?

— Что «почему»?

— Почему к лучшему?

— А потому… Он разрабатывал для них AI… И параллельно какой-то уж совсем хитрый чипсет… То есть в его идеале «Витязи» должны были быть совершенно автономны…

— А сейчас они не автономны?

— Нет. Сейчас управление ими осуществляется дистанционно. Из бункера на одном из верхних уровней. И вот именно поэтому в моём представлении и лучше. Не верю я всем этим автоматическим системам… Так что пусть лучше так. Пусть лучше ими люди управляют.

— А может и не лучше…

— Это ещё почему?

— Так была бы совершенная наверняка программа, раз этот парень был гений, как ты говоришь, а люди… подвержены соблазнам.

— Ого. Как хитро ты заговорил. Тебе-то откуда знать — чему люди подвержены?

Охотник смутился. Он действительно не мог сказать, отчего он вдруг пришёл к таким выводам. Поэтому постарался сменить тему.

— А почему не успел? Погиб?

— Ну да. Прямо здесь. В одном из своих детищ…

— Как это?

— Ну как… Свара тогда кипела вообще жуткая — вражины лезли со всех сторон просто эшелонами… И он здесь, в первых рядах и бился в «Витязе»…

— Так у них ещё место под пилота предусмотрено?

— Ну да. Только код доступа умер вместе с создателем. Старейшины пытались его вскрыть, но… — Неожиданно Сарп замолчал и отвернулся. Видимо, сболтнул лишнего. Но Охотник спросил:

— Не смогли?

— Да… Не смогли… — Нехотя ответил майор. — Оказалось, что код завязан на механизм самоуничтожения. При попытке взлома включает цепную реакцию в энергоносителях… Брешь в как бы неуязвимом Периметре заделывали две недели…

— А как же он погиб, если ты говоришь, что броня — непробиваемая?

— А её и не пробили. На него сверху уронили тяжёлую транспортную платформу… Искорёжило всё страшно. Парня всё же достали, но спасти не смогли… и теперь он один из этих… — Сарп поморщился.

— Из имплантоидов?

— Угу. Он тебя, кстати, вчера к Дому Совета и вёл…

— Но почему хотя бы ему не сохранили память? Ведь такой потенциал сгубили…

— Ага. Потенциал. А ты знаешь, чего он в драку-то лез вместо того, чтобы спокойно себе сидеть в исследовательском центре?

— И чего?

— А того, что настоящий мужик был, с кремниевыми яйцами. И, когда где-то возникала заваруха — не мог сидеть спокойно в отличие от этих своих драных яйцеголовых коллег… От того и не стали ему память сохранять. Как только он осознал бы — во что его превратили — наверняка тут же начал бы мочить всех, кто на дороге попадётся…

— А может не стал бы?

— Э-э-э… Ты его просто не знал, парень…

— И именно поэтому у всех остальных тоже удаляют память?

— И поэтому и потому, что когда индивид, ставший имплантоидом, осознаёт, что он теперь — на 60 % механизм, у него незамедлительно начинает ехать крыша. И никакие разговоры о долбаном долге, сознательности и прочей лабуде уже не помогают — шарики за ролики заходят по-любому. А интегральные импланты жёстко пытаются удержать его в реальности. От того происходит внутренний конфликт машины и человека, но человек, как животное хитрое и коварное, всегда побеждает…

— Побеждает?

— Ага. Процент самоубийств среди «нестёртых» всего-навсего 100 %. Башку себе разносят, разбрызгивая мозги кашей по стенам, — и вся недолга.

На какое-то время повисла тяжёлая тишина, и они молча шли по изувеченной земле. Но Охотник опять не выдержал и задал очередной вопрос:

— Я так понял, ты учёных не очень любишь?

Сарп остановился и на этот раз очень серьёзно, разведя руки в стороны, показывая ими на окружающее, спросил в ответ:

— А за что их любить? За это?!

— Но ты ведь другого и не знал.

— Зато я много читал и слушал…

Охотник не ответил, и они снова возобновили движение. До Внешних Ворот было уже совсем недалеко. Уже подходя к ним, он задал очередной вопрос:

— Скажи, а разве нельзя как-то оговорить, чтобы твоё тело после смерти не использовали в… э-э-э… таких целях?

— Нет. Хорошо сохранившиеся тела — страшный дефицит, поэтому хочешь ты того или нет, но если тебя угораздило помереть красивым, — то тебе прямая дорога в имплантоиды.

— А тебя осознание этого факта не угнетает?

— Нет. Если стану имплантоидом, то себя человека я всё равно не буду помнить. Так что какая разница?

И они опять замолчали. К воротам они подошли, не проронив больше ни слова. Рядом с воротами не наблюдалось никакого рычага, кнопки или пульта, но они начали открываться, из чего Охотник сделал вывод о том, что Сарп временно закрыл свой канал, обращаясь к неведомым стражам.

Как только ворота открылись, позади них массивной тенью, закрывая собой проход, выросла заслонившая полмира махина «Витязя». Охотнику стало не по себе, и он был уже не против оказаться с другой их стороны. С той, где до самого горизонта расстилалась засыпанная снегом равнина, кое-где покрытая пятнами выжженной земли.

— Ну всё, — сказал Сарп, — тебе пора.

— Но я так и не получил инструкций по направлению движения.

— Пока иди прямо. Инструкции получишь по гиперсвязи немного позже.

— Непонятная секретность. Сигнал, в отличие от устных инструкций, можно перехватить…

— Можно. Но вряд ли. К тому же даже мне не следует знать — куда ты пошёл. — Невесело произнёс майор. — Да и заодно опробуешь систему ориентирования в полевых, что называется, условиях…

— Систему ориентирования?

— Даже древние модели оснащались такой. А, впрочем, увидишь сам. Удачи!

— Удачи. — Ответил Охотник и пошёл за ворота, которые, как только он пересёк некую черту, сразу стали закрываться, скрывая за собой и майора и нависающего над Периметром «Витязя».

— Вернёшься — заходи — пропустим по стаканчику. — Донеслось до него через коммуникатор из-за окончательно закрывшихся ворот.

— Если вернусь… — Ответил он.

— Нельзя так говорить. — Снова зазвучало в ушах. — По нашей традиции уходящий на задание говорит: «Поставь бутылку в холодильник».