Снежок

Невилл тоже не скучал. Каждую ночь на субботу и воскресенье выбирался на Астрономическую башню, откуда перелетал в Хогсмид уже на собственной Комете 220. Привёз её из дома и пронёс в замок ночью через всё ту же Астрономическую Башню. Он ведь теперь умел и выбираться из школы тайком, и незаметно возвращаться обратно.

Потом на Ночном рыцаре добирался до Литтл Уингинга. Жёстко, конечно, особенно для нервов, но чего не сделаешь для хорошего друга. Оттуда уже пешком шествовал в перелесок, где обитала дриада. Рассказывал он об этих встречах охотно - они с Дрю всё больше о растениях балаболили. То есть юный волшебник и античная богиня нашли немало интересных тем для разговоров.

А у Гарри и Гермионы просто сами по себе пошли успехи в чарах. Флитвик не успевал подкидывать им всё новые и новые списки книг. Как-то в фоновом режиме прошли два матча по квиддичу, в которых Гарри вовремя ловил снитч. Пронёсся ласковый май, промелькнули экзамены, протянулась бездельная неделя ожидания результатов и на неподготовленные к отдыху головы обрушились каникулы. Гарри по просьбе декана вернулся на Тисовую, откуда в первый же вечер пробрался в перелесок, чтобы встретиться там с Гермионой.

Нужно было навестить Бетси, а подруга захотела взглянуть на маленькую подружку своего парня.

Чёрный котик уверенно нашёл дверцу у выхода на внутренний двор, сквозь которую и проник в дом. Вытянутое тело окрашенной в тёмные тона выдры беспрепятственно проскользнуло следом.

Едва зайдя внутрь, Поттер почувствовал - что-то не так. Тут было необычно тихо для столь не позднего часа в жилище, где обитает энергичный ребёнок, ещё не уложенный спать. И странно пахло. Вибриссы сообщили, что на кухне происходит какое-то шевеление, но заглядывать туда ведомый интуицией Гарри не стал, а побежал на второй этаж в направлении к спальням. В комнате малышки стояла огромная незнакомая кровать, сделанная из металла. На ней, почти теряясь среди избыточного простора, лежала на спине маленькая подружка, укрытая до подмышек покрывалом, и не шевелилась.

Вспрыгнув туда и поднеся усики к самому лицу, котик уловил тихое дыхание. Слишком слабое для обычного сна.

– А вот и ты, малыш, - прозвучал голос отца девочки.
– Вовремя. Успеешь попрощаться. Если она тебя узнает, то будет очень рада, - Джон сидел в кресле и, кажется, плакал. Судя по осунувшемуся лицу и кругам под глазами, он давно забыл, что такое здоровый сон. А судя по бутылке рядом с креслом и характерному запаху, для этого были очень серьёзные причины: алкоголем глава семейства никогда не злоупотреблял.

– Что случилось?
– Гарри мгновенно превратился в мальчика, сидящего на краю кровати.

– Пьяный мотоциклист. У Бетси повреждён позвоночник, - если мужчина и удивился странному гостю, то эмоция потонула в общем фоне безнадёги.

– Как же так? Ведь она должна лежать в клинике среди аппаратов, поддерживающих дыхание и сердцебиение! И врачи со шприцами и капельницами вокруг, - удивился Поттер.

– Всё это уже было. Её спасли от смерти. Но предотвратить паралич не сумели. Мы забрали её домой - тут рядом с окном в сад ей лучше, хотя, сказать этого она не в состоянии, - вздохнул отец девочки.
– Динамика устойчивая. И негативная. Осталась неделя, от силы полторы.

Положив ладонь поверх руки Бетси, Гарри внутренне взвыл от отчаяния - он помнил её проказницей и баловницей. Образы смеющейся и бегающей девчонки ярко встали перед внутренним взором. Накатила внезапная слабость, от которой тело обмякло и стало заваливаться.

От двери к мальчику устремилось вытянутое тело речной хищницы, превратилось в девочку, подхватившую начавшего падать паренька.

– Ну помогите же! Поднимите его на ноги, чтобы можно было обхватить, - строгим голосом обратилась Гермиона к Джону.

– Папа! А почему мальчик висит, как мешок с мусором?
– раздался голос Бетси. Только что бывшая почти безжизненной малышка уверенно села, повернулась, спустила ноги с кровати и зашлёпала босыми ступнями в сторону коридора.

– Доченька!
– воскликнул отец, неожиданно отпуская повисшего на Гермионе Поттера. Девочка едва не упала, но вконец потерявшему реальность человеку было уже всё равно.
– Тебе нельзя вставать! Доктор велел лежать и не двигаться.

– Я в туалет хочу. И не ходи за мной. Я уже большая и справлюсь без помощи.

– Мэри!
– завопил растерявшийся мужчина.
– Скорее сюда! Бетси пошла в уборную.

В это время Гарри медленно приходил в себя - подкашивающиеся ноги смогли немного напрячься и поддержать тело, а руки, обвив бока подруги, легли ладонями на её ягодицы.

– Что?
– вбежавшая из коридора мать девочки увидела, что незнакомый мальчик тискает попу незнакомой девочки, и замерла, не зная, как реагировать.

В этот момент со стороны туалета донёсся звук воды, спускаемой в унитазе, а потом звон водяных струй, бьющих о дно пустой ванны.

– Что?
– отмерла застывшая было женщина, отведя взгляд от подростков и пустой кровати.
– Где Бетси?

– В ванной, - развёл руками отец и подхватил начавшую терять сознание жену.

– Отпусти мою попу, Гарри, - строго сказала Гермиона.
– И меня отпусти, а то я упаду, - расцепив объятия мальчик и девочка, придерживая друг друга, осели на край кровати и буквально упали на неё наискосок.

– Так что случилось? Что с нашей дочерью?
– наконец сформулировал вопросы Джон.

– Не знаю. Я не доктор, - заплетающимся языком проговорил Гарри. Слабость и общая апатия немного отпустили, но желания активно шевелиться по-прежнему не возникало.

– Она буквально воспрянула, а ты обессилел. Я видел это, - окончательно сообразил мужчина.

– Размешайте в стакане воды столовую ложку сахара и напоите супругу, - безапелляционно распорядилась Гермиона.
– Она выглядит измождённой. Сами тоже хлебните. А нас нужно доставить в перелесок, что за улицей Глициний, и положить на траву.

– Этот шампунь щиплет глаза!
– донёсся из ванной голос малышки.

– А я тебе говорила, чтобы не трогала его, - взбодрилась мама. Голос любимого чада оказал буквально лекарственное воздействие, мысли постепенно успокаивались, входя в привычную колею.
– Твой в розовом флаконе.

– А-а-а! Больно!
– продолжала настаивать дочурка.
– На розовом флаконе скучный оранжевый пони, а тут красивая тётя, похожая на принцессу.

– Господи! Это же мой оттеночный, - вскочила из кресла мать семейства.