Снова в дураках

Одну интересную вещь Тобиас обнаружил сразу же, и заключалась она в том, что появление Фелтона в жизни Женевьевы ни в коей мере не было случайностью. Должно быть, Фелтон, увидев где-то Женевьеву, решил, что она должна принадлежать ему. И он совершенно внезапно стал партнером лорда Малкастера как раз за шесть месяцев до смерти последнего, причем процент Фелтона в совместном деле оказался совершенно пустячным.

Очевидно, Фелтон стремился получить нечто большее, чем деньги Малкастера. Он хотел его жену, а деньги были совершенно ни при чем.

Однако Тобиасу стала известна и слабость Фелтона: его конюшни. Фелтон, как оказалось, был просто фанатиком лошадей, он готов был свернуть горы, но купить того жеребенка, которого хотел видеть у себя. Тобиас потратил четыре дня на покупку всех пяти лошадей в Англии, которые, как предполагалось, приобретут славу в последующие несколько лет.

Таким образом, Тобиас появился на званом обеде леди Первинкл в очень хорошем настроении, которое, однако, быстро испарилось. Первым, что он увидел после обмена приветствиями с миниатюрной, но энергичной хозяйкой, стал поцелуй Фелтона руки Женевьевы с демонстративно возмутительной галантностью. В ее золотисто-каштановые волосы в необъяснимом беспорядке и очень непрочно были вплетены несколько цветков. Любой другой женщине это бы придало взъерошенный вид, однако Женевьева смотрелась лишь еще более живой. И Лусиус Фелтон прекрасно это видел. Глубокое, жадное ощущение обладания так и сверкало в его глазах, заставив Тобиаса впервые в жизни серьезно задуматься об убийстве.

Тобиас прошел дальше в гостиную и приветствовал весьма изысканную мисс Присциллу Блайт. Женевьева заиграла на фортепьяно, Фелтон стал наблюдать за ней сонным взглядом, что заставило Тобиаса по-волчьи подобраться. Но, будучи готов к продолжительной игре и потому придерживая свои карты, он продолжал болтать с Присциллой, пока у него от скуки чуть не свело зубы. Она, казалось, могла говорить только об одном предмете: ее маленькой собачке Ланс.

За портвейном возник один интересный момент. Лорд Первинкл болтал с двумя джентльменами о ловле форели, в которой Тобиас совершенно не разбирался. Лусиус Фелтон стоял, оперевшись на камин, и Тобиас решил подойти поприветствовать его. Он не волновался по поводу возможных дерзких шуток с стороны Фелтона: из собранных за последние несколько дней сведений Тобиас знал, что тот, находясь в обществе, изысканно любезен в любых ситуациях.

– Мне кажется, у вас имеется то, что я хочу, - заметил Тобиас достаточно учтивым тоном.

Фелтон вскинул голову и посмотрел на него. Тобиасу доводилось видеть змей на индийских рынках с более сердечным взглядом.

– Я никогда не отказываюсь от того, что мне принадлежит, - ответил он.

Тобиас выгнул бровь.

– Ни при каких обстоятельствах?

– Никогда. Я настоятельно рекомендую вам, мистер Дерби, обратить свое внимание на кого-то другого. У леди, которую вы имеете ввиду, нет никакого желания дезертировать с корабля, как вы понимаете.
– Он улыбнулся с изысканной любезностью кошки, играющей с мышью.

Но Тобиаса никак нельзя было назвать мышью. Он тоже сложил свои губы в улыбку с мастерством, отточенным в глухих переулках Бомбея и мраморных дворцах индийских раджей.

– Мнение леди мы учитывать не будем?
– мягко поинтересовался он.

Глаза Фелтона скромно потупились, он начал рассматривать свои ногти.

– Я просто хотел уберечь вас о неприятностей, - предупредил он.
– Она весьма и весьма ко мне привязана.

– Сегодня мне удалось купить кобылу, - произнес Тобиас, наблюдая за ним.
– Пруденс, от Прунеллы и Вакси.

Фелтон снова взглянул на него, в его глазах вспыхнул интерес.

– Хороший выбор, - одобрил он.
– Я и сам на нее посматривал: но пока не был готов к покупке.

Тобиас ощутил гнев - этот человек проявил легкий интерес только, когда заговорили о лошадях, а не о Женевьеве - но он сдержался.

– Честно говоря, последние несколько дней я провел достаточно интересно. Я приобрел небольшую венгерскую красавицу-кобылу, Ньяр, от Доктора Синтакса и Ксиллог.

– У Ньяр есть немного и английской крови, - с похвальным безразличием, по мнению Тобиаса, откликнулся Фелтон. Все же он не безнадежен.

– Менуэт я тоже купил, - мягко продолжил Тобиас.

– Юстон Стад никогда бы не продал Менуэт!
– рявкнул Лусиус.
– В прошлом году она выиграла Окс-Стейкс [16] .

– Да, полагаю, Графтон предпочел бы не продавать Менуэт. Но у каждого человека есть цена, вы же знаете.
– Утверждение повисло в воздухе.
– И еще одно приобретение, - через мгновение добавил Тобиас.
– Смоленско.

– О! Мои искренние поздравления, мистер Дерби.

Вот теперь он был в его руках; в глубине цивилизованных глаз Фелтона вспыхнул неприкрытый, холодный гнев.

[16]

Окс-Стейкс– В 1779-м году граф Эдвард Смит Стенли, 12-й лорд Дерби, готовился бракосочетаться в своем недавно приобретенном имении Окс (с англ.
– «Дубки»), близ села Эпсом, неподалеку от Лондона. Видный политический деятель, лорд Дерби был не менее видным поклонником скачек, владевшим собственным конным заводом. А потому, в программу торжеств лорд без колебаний внес лошадиные бега для трехлетних кобыл, пригласив к участию всех крупнейших конезаводчиков Англии. Скачки удались! Восхищенные гости, да и сам граф едва не забыли о причине праздника - свадьбе, чем повергли в слезы покинутую всеми невесту. Между тем, среди гостей созрела идея организовать на эпсомском ипподроме скачки и в следующем году - теперь уже для трехлетних жеребцов.

Сказано - сделано, и в июне 1780-го года скачки в Эпсоме прошли с неменьшим успехом, чем годом ранее. Успешные скачки должны были, согласно английской аристократической традиции, получить название. Победу в забегах одержал жеребец Даймонд сэра Чарльза Бенбюри, авторитетного конезаводчика и политика. С другой стороны, лорд Дерби, лошадь которого пришла второй, был главным устроителем и хозяином праздника. Проблема решилась в чисто английском стиле: подброшенный соверен, загаданная сторона, - и скачки назвали в честь лорда Дерби. А гонка, прошедшая за год до них получила название «Окс» - по месту проведения. С тех пор «Дерби» и «Окс» - скачки для трехлетних жеребцов и кобыл на дистанции 2423 метра (1 mile, 4 furlongs and 10 yards), проходят на ипподроме в Эпсоме ежегодно, в первое воскресенье июня.

Эти соревнования входят в «Тройные короны» - скачки «2000 гиней», «Сент Легер» и «Дерби» для жеребцов, и «1000 гиней» (аналог «2000 гиней» на меньшей дистанции), «Сент Легер» и «Окс» - для кобыл. Престиж «Тройной короны» несравним ни с какими другими соревнованиями в конном спорте. Лошадь, победившую на всех трех скачках, называют «трижды венчанной». За более чем 200-летнюю историю, таковых набралось лишь 24 - 15 жеребцов и 9 кобыл.

В 1801 году скачки выиграла Элеонор:

– Ну что вы, - скромно отозвался Тобиас.
– Теперь мне приходится думать, как же они выдержат долгое путешествие в Индию. Некоторые лошади не могут приспособиться к замкнутому пространству судна, тем более на несколько недель.

– Вы не можете везти их в Индию, - заявил Фелтон.
– Это просто убийство.

– Конечно, могу. Я также веду переговоры по поводу Уискера. Вы должны его помнить, ведь в прошлом году он обошел обоих ваших скакунов в Эпсом-Даунс [17] . Вы знаете, лорд Первинкл, - произнес Тобиас, поворачиваясь к хозяину вечера, - я только что рассказывал Фелтону о своих планах завести конюшню в Индии. Для этого я уже приобрел несколько лошадей.

[17]

Эпсом-Даунс – "Эпсомские холмы" - ипподром, где проводятся популярные ежегодные скачки; расположен на холмах близ города Эпсома.

"Скачки в Эпсоме", Жерико Жан-Луи Теодор, 1821 :

Королева Елизавета II (Queen Elizabeth II) на лошадиных бегах в Эпсоме, Великобритания, 7 июня 2003:

Интересная информация:

В одном из фильмов о Джеймсе Бонде - "Золотой глаз", 1995, - Эпсомский ипподром снят в "роли" аэропорта Санкт-Петербурга!

– Хорошо, хорошо, - отозвался лорд Первинкл, улыбаясь своей довольно очаровательной, рассеянной улыбкой.
– Не присоединиться ли нам к леди?

Когда они вошли в гостиную, Женевьева снова сидела за фортепьяно. Тобиас сразу же подошел к ней. Фелтон не относился к тем мужчинам, что тянутся за своим соперником; мгновение спустя он уже сидел на кушетке рядом с их хозяйкой дома, выглядя так, словно ему совершенно не интересно, что происходит в углу комнаты возле фортепьяно.

Женевьева просматривала ноты.

– Я с нетерпением жду завтрашнего дня, - сказал ей Тобиас.

– Полагаю, может пойти дождь, - заметила Женевьева.
– В этом случае я, конечно же, пожелаю остаться дома.

– Я был бы в восторге, - ответил он с дьявольской усмешкой на губах.

Женевьева слегка вспыхнула.

– Это не было приглашением присоединиться ко мне, мистер Дерби!

Она встала и осмотрелась, нельзя ли ей сбежать, он же чуть-чуть сдвинулся с места. Чтобы обойти Тобиаса, Женевьеве пришлось бы коснуться его плеча. И она, без сомнения, осталась там, где стояла. Ее платье, все обшитое светлыми кружевами и тонкими лентами, делало ее хрупкой и изящной, словно цветок нарцисса.

– Раньше вы не были столь аккуратны, - заявил Тобиас.
– Я помню вас в испачканном травой переднике, с волосами, выбившимися из прически, и круглыми щечками.

Женевьева сузила глаза.

– Было совсем не похоже, что вы замечали меня, когда я была ребенком.

– Воспоминания возвращаются ко мне точно так же, как это имеют обыкновение делать дурные сны. Мне кажется или и правда был такой период, когда ваши волосы имели синий оттенок?

– Определенно, это ваш ночной кошмар, - холодно ответила Женевьева, пытаясь прошмыгнуть мимо его плеча.